— Только ты.

— Что я?

— Только, одного человека попросили дожи.

— А она? — я ткнул пальцем в Кристину, — она для чего?

— Для кого.

— Для кого?

Я спрашивал Руфуса на автомате, уже зная ответ.

Все для меня.

Чтобы мне было комфортней, чтобы я перестал злиться на джинна из-за сегодняшней ночи. Чтобы не боялся и не ждал подвоха. Как же просто меня успокоить, подсунуть мне симпатичную, молодую и веселую девчонку.

— Если она умрет, я не сдвинусь с места — я делал паузы и чеканил каждое слово, словно закрепляя материал тренинга — ты не выполнишь свою миссию и потеряешь лучшего стажера.

— Эк ты хватил брат. — Руфус хохотнул, но тут же закашлялся, отхаркивая кровью — Во-первых, ты не лучший, а во-вторых, ты сволочь. Это сейчас на эмоциях, ты герой и муче. А через пару часов, с двумя трупами в пустыне ты начнешь думать по-другому. Ты не упустишь, такого шанса. Это для тебя НЕ-ВЫ-ГОД-НО.

Все внутри меня сжалось, мне хотелось закричать на джинна, послать его куда подальше с его мнением. Но яркая вспышка внутри меня тут же погасла. Джинн прав, я конформист. А она? Кто она для меня? Веселая девчонка, с которой знаком пару тройку часов?

— Мне самому её жаль, Игорь — тон Руфуса, действительно походил на сожаление.

— И ничего нельзя сделать?

Руфус не ответил. Он смотрел на Кристину, из которой короткими вздохами уходила жизнь и молчал.

— Можно попробовать — наконец проговорил он, — есть один нетривиальный способ, но если будут последствия, устранять их будет очень неприятно.

— Лучше сделать и жалеть что сделал, чем не сделать и жалеть, что не сделал.

— Ну-ну, отличная философия для наркомана или каскадера смертника — хмыкнул Руфус и увидев мой злой взгляд, поспешно ретировался — хорошо, хорошо. Без крайностей вполне себе достойное изречение.

— Говори, что нужно делать, Руфус? Кристина сейчас умрет.

— Ничего особенного, — Руфус взял в руки катары — просто сделаем её хаском.

— Хаском?

— Ну да, — Руфус скривился в ухмылке, в таком состоянии он был похож на улыбающегося зомби — она будет живой, ты получишь то, что хотел, а я приведу нового джинна. Все довольны.

Ну конечно, задачка решается просто. Хочешь обладать даром прикосновения превращающим любой предмет в золото, Мидас? Без проблем, только вот и яблоко, и хлеб будут золотыми.

Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал (Учитель труда Шпак Андрей Алексеевич).

— Расслабься стажер, — примирительно продолжил джинн — на самом деле попробуем сделать её джинном. Она может умереть, может выжить и стать джинией, а может уступить тело ракшасу, если перестанет бороться. Так что твоя задача держать её сознание как можно дольше в этом мире. Если она станет оболочкой, то будешь убивать её сам. Мастер боя на коврах-самолетах.

Руфус некоторое время смотрел на место схватки, то ли сожалея о гибели друга, то ли о потере ковра. Затем помотав головой, словно развеяв сомнения, побежал в сторону поверженного кентавра.

Я в это время сжал покрепче холодеющую ладошку Кристины и зашептал.

— Держись, девчонка. Ты еще не видела Кванокиум. Не видела дожей и других джиннов. Тебе еще нужно рассказать секрет смены цвета глаз, наконец.

Лазоревые глаза оставались безучастными. Я еще продолжал нести какой-то бред пока передо мной не появился Руфус. Оба кинжала на его руках были окровавлены. В правой руке помимо кинжала он держал обрубок хвоста ящера.

— Все ракшасы мертвы, — говорил Руфус, стараясь не смотреть мне в глаза — обычно их сущность в теле джинна живет под черепной коробкой, обволакивая мозг. Даже после смерти тела ракшасы продолжают существовать, пока мозг окончательно не умрет.

— То есть уже поздно? Мозг у всех умер?

— Да по идее не поздно но, к сожалению, сегодняшняя схватка для них всех была связана с черепно-мозговыми травмами. Я как-то не думал, что нам понадобиться сущность ракшаса.

И вправду. «Кузнечика» похоронили в стеклянной могиле. Ящеру просто проткнули голову. А кентавру…

— А кентавр? — спросил я с надеждой, понимая, что уходят последние минуты.

— Кентавру я вырвал череп вместе с частью спинного мозга — ответил Руфус извиняющимся голосом, разводя руки.

— А крылатый лев?

Руфус содрогнулся, и посмотрел мне прямо в глаза.

— А крылатый лев, оболочка Маркуса.

— Но ведь оболочка, а не Маркус — спокойно начал я судорожно ища доводы — думаю он бы оценил всю прелесть ситуации. Даже после смерти возможность, исполнят желания осталась. Вот дожи удивятся, узнав что Маркус и после смерти умудряется чудить.

Руфус несколько мгновений смотрел на меня цокая языком, затем развернулся в сторону льва и медленно шагая, затянул низким голосом.

— Зааркон, ищиме лакх торн, уль дижан ду ром чер хе.

Я абсолютно не понимал слов, но тон был одинаковым на всех языках. Тон прощания и прощения.

Упав на колени передо львом, и продолжа тянуть непонятные слова, Руфус наклонился, прижимая свою окровавленную голову к голове мертвого царя зверей.

Некоторое время ничего не происходило, только незнакомые мне слова лились над пустыней. Затем резко наступила тишина, и два кинжала описав дугу, вонзились в голову хаска. Послышался треск кости, а Руфус откинув катары в стороны, руками начал разламывать череп.

Зрелище, возможно, было ужасным, но сейчас я не мог испытывать ничего кроме желания поскорей решить проблему с Кристиной. Притом где-то в глубине я соглашался с тем, что для меня не так и важен какой будет исход, главное чтобы он был.

Джинн медленно поднялся на своих куриных лапах и так же медленно развернувшись, пошел в нашу сторону.

В руках у него, колыхался светящийся предмет, очень похожий на шёлковый платок или марлю. Свет от «марли» исходил тёмно фиолетовый.

— Это ракшас? — почему-то шёпотом спросил я, убирая руку с головы Кристины.

— Он самый — Руфус ответил таким же полушёпотом, и положил «марлю» на лицо девушки.

Ткань засветилась немного ярче, а Кристина, закатив глаза, сделала глубокий вдох. «Марля» тут же, живым осьминогом нырнула в рот и исчезла. Глаза у девушки закрылись, а тело обмякло.

— В Кванокиуме, ракшаса выбираешь сам. По цвету, по форме. Интуитивно, наконец. Бывало так, что ракшас не подходил, и процедуру повторяли. А здесь… — Руфус тяжело вздохнул — как бы мы не наломали дров, стажёр.

С этими словами он встал и начал ходить по месту нашей со львом схватки. Поднял «пистолет», затем взял за ногу «потеряшку» и просто волоком подтащил его труп к убитому льву.

С разочарованием несколько секунд смотрел на остатки ковра, затем отцепил какую-то баночку с ремешка и бросил сверху на тело хаска. Подняв катары, Руфус ударил лезвием о лезвие. Искры вырвавшиеся из под клинков, мгновенно были подхвачены неизвестной жидкостью и быстро превратились в бушующее, бездымное пламя. Я невольно засмотрелся на погребальный огонь.

Интересно сколько трупов сжег джинн? Сколько друзей потерял в битвах и по случайности? Сколько судеб он сломал или выправил? Наверняка это тяжелая ноша, не удивительно, что многие отказываются от такой судьбы или сходят с ума.

От размышлений меня отвлекла Кристина. Я все еще держал её ладонь в своей. И почувствовал как та дернулась. Переведя взгляд на девушку, я ужаснулся.

Лицо её менялось на глазах, Череп немного вытянулся, скулы медленно удлинялись, а изо рта появились клыки.

— Руфус — закричал я, резко вскакивая и отстраняясь назад.

Джинн в три прыжка добрался до Кристины, и крест-накрест впил катары над горлом девушки. Я, не отрывая взгляда, встал чуть позади и слева от Руфуса. Несколько сантиметров отделяли холодную сталь от тонкой девичьей шеи.

Хотя девичьей её уже нельзя было назвать. Все тело покрылось коротким мехом. Тонкие светлые волосы превратились в плотную огненную гриву. А на потолстевших руках и ногах появились длинные чёрные когти. Кровавое пятно на животе осталось, а вот внутренних органов уже видно не было. Послышался треск платья и в разошедшемся проёме я увидел женские груди, они были гораздо крупнее, чем прежде.