Качнулась трава, выплыла из неё рыбка. Плывёт стоймя, грудь вперёд, хвост колечком закручен.
— Зачем, — говорит, — звал?
Рассказал ласкирь.
— Нет, — говорит рыбка. — Я только головой вверх плавать умею. Поди-ка ты к камбале: она, говорят, тоже как-то по-своему плавает. Уж не хвостом ли вперёд?
Начал ласкирь камбалу искать.
Забрёл на песчаную отмель. Плывёт, на оранжевый песок смотрит. Перед самым его носом крабчонок-плавунец вертится.
Вдруг из песка какая-то рыбина как выскочит! Схватила плавунца и обратно на дно пошла.
Плывёт рыбина на боку, всем телом, как тряпка, колышется.
Ласкирь за ней.
— Уж не ты ли камбала будешь? — спрашивает.
— Я, — отвечает. Легла на дно и давай закапываться, плавниками песок на себя набрасывать.
Закопалась, одни глаза торчат.
— Ловко ты плаваешь! — говорит ласкирь. — А хвостом вперёд умеешь?
— Нет, — отвечает, — не умею. Но слышала я: далеко на юге, в тёплых реках, рыба-лист и синодонт-рыба живут. Те, говорят, по-всякому умеют.
Делать нечего. Отправился ласкирь за тридевять морей искать реки с диковинными рыбами.
Долго искал.
Бредёт раз по тёплой реке, видит: плывёт навстречу лист. Бурый, с тёмными жилками, лопаточкой кверху, черенком вниз.
А ласкирь-то голодный.
«Дай, — думает, — отщипну кусочек».
Только к листу сунулся, а тот в сторону как метнётся!
Ба! Да это же рыба! Висит в воде головой вниз, на подбородке лоскут, как черенок.
— Ну, — говорит ласкирь, — и дела! Вот ты где, рыба-лист! Ну-ка покажи, как хвостом вперёд плавать!
— Эко выдумал! — отвечает рыба. — Я только так — головой вниз — умею. Не мешай! Видишь, вон к той малявке подкрадываюсь!
И поплыла дальше.
Пришлось ласкирю синодонта искать. Выбился из сил, отощал, еле хвостом ворочает.
«В последнюю реку, — думает, — загляну — и домой!»
Зашёл в реку, глядит — плывёт странная рыба. У всех рыб спина тёмная, брюшко светлое, а у этой — наоборот.
Ласкирь к ней.
— Не видала ли, — спрашивает, — синодонта?
— Как не видать? — отвечает. — Я сама синодонт и есть!
Ласкирь от радости даже подпрыгнул.
— Научи поскорей, — молит, — хвостом вперёд плавать!
Усмехнулся синодонт, перевернулся брюхом кверху и говорит:
— Вот так плавать — спиной вниз — могу научить. Только у тебя для этого цвет неподходящий. Сам знаешь: плавать тёмным кверху нужно, чтобы птицам нас не так заметно было… А насчёт того, чтобы хвостом вперёд… сколько лет живу на свете, не слыхала, чтобы так плавали. Нет таких рыб!
Опечалился ласкирь, повернулся и пустился в обратный путь.
Плывёт между коралловых веток, а ему навстречу медленно-медленно хвостом вперёд рыба выплывает!
У ласкиря аж дух перехватило.
А рыба плывёт себе как ни в чём не бывало. Сама широкая, в жёлтых и бурых узорах, зубы как щетинки.
Через всю голову тёмная полоса идёт, глаз на ней и не видно. Зато с каждой стороны хвоста по чёрному пятну: ни дать ни взять — глаза!
Плывёт рыба этими пятнами-глазищами вперёд — ни за что не скажешь, что это она задом пятится.
Стал ласкирь с рыбой знакомиться, а это оказался щетинозуб, морскому окуню родня.
— Так и быть, — говорит, — выучу тебя хвостом вперёд плавать. Смотри!
Поставил щетинозуб хвост прямо, толкнулся плавниками от себя и подался назад. Потом ещё и ещё.
Только ласкирь хотел попробовать, откуда-то сбоку акулёнок выскочил. Целил щетинозуба схватить, да не разобрал, где у того голова, и пролетел!
Ласкирь наутёк.
Мчится, от куста к кусту бросается.
Оглянулся — за ним щетинозуб головой вперёд летит, хвостом воду сверлит.
Заскочили оба за камень, отдышались, ласкирь и спрашивает:
— Чего же ты не хвостом вперёд плыл?
А щетинозуб отвечает:
— Ишь ты какой! Попробуй удери хвостом вперёд! Я ещё жить хочу… Ну, так как, учить тебя дальше?
— Не нужно, — говорит ласкирь. — Головой вперёд я и сам удирать умею. Счастливо оставаться!
И поплыл к себе домой…
Так и не научился ласкирь плавать хвостом вперёд. Но до сих пор цел.
Хоть и головой вперёд, а от всех удирает!
РАК-МОШЕННИК
Давным-давно это было. Собрались на совет раки — решать, кому где жить.
Кто побольше — в море пошёл. Кто поменьше — в реки.
Остался самый маленький рачишка. Зелёного цвета, одна клешня больше, другая — меньше. Хвост и брюшко мягкие, слабые.
Ростом маленький, а хитрый-хитрый.
— Куда большие пошли, уж там, верно, лучше, — рассудил он.
И пошёл жить в море. Прошло немного времени. Видит рачишка: несдобровать ему!
В море хищников разных, рыб зубастых видимо-невидимо. Того и гляди, бычок-страшило съест или краб клешнёй перешибёт.
Где уж тут до хорошей жизни!
Залез рак под камень. Высунется оттуда, схватит травинку или червяка — и обратно.
Видит однажды: ползёт мимо улитка-береговушка.
Хорошо береговушке: носит она раковину на спине. Чуть что спряталась в неё. Свой дом!
«Вот бы мне такой!» — думает рак.
Голова у рачишки маленькая. Что-нибудь хорошее придумать — умишка недостаёт, а обмануть — хватит.
— Здравствуй, соседка! — говорит. — Вылезай из домика, потолкуем.
— Некогда, — отвечает улитка. — Не видишь разве — тороплюсь. Сёстры ждут. Да и не оторваться мне, пожалуй, от домика: с ним расту!
И поползла дальше. К вечеру за ближним камнем скрылась.
— Ах ты, слизняк безмозглый! — рассердился рачишка. — Ну погоди, выманю я тебя из раковины!
Прошёл год. Опять встретился у своего камня рачишка с улиткой.
— Где это ты пропадала? Отдохни. Поди, устала дом на себе таскать? У меня для тебя что-то есть. Вылезай — покажу.
Обманывает рачишка: ничего у него нет. Два уса зелёных и те не отдаст.
— А мне ничего не нужно, — отвечает береговушка. — Вот разве клешню бы, как у тебя. Худо без рук!
— Есть, есть у меня под камнем клешня! — обрадовался рачишка. Полезай за мной!
Не поверила улитка: виданное ли это дело, чтобы клешня одна без рака под камнем лежала!
Тут, откуда ни возьмись, налетел на них морской ёрш — скорпена. Хотел рачишку целиком глотнуть. Промахнулся, хвать зубами за клешню — и обломил.
Рачишка под камень — шасть! Еле ноги унёс. Береговушка в свой домик спряталась.
Уплыл ёрш. И улитка уползла.
Прошёл ещё год. Новая клешня у рачишки отросла.
В третий раз встретился рачишка с береговушкой. Видит улитка — новая клешня.
— Откуда она у тебя? — спрашивает.
«Ну, — думает рачишка, — теперь-то я тебя из домика выманю!»
— Как откуда? Говорил я тебе: под камнем была. У меня там ещё одна припасена.
— Дай мне! — просит береговушка.
— Самому нужна… Ну, да так и быть, уступлю. Ползи за мной.
Полез рачишка под камень.
Сунулась береговушка за ним — не пускает раковина. Еле-еле отодрала её от спины, вылезла, с непривычки поёжилась — и под камень.
А рачишка под камнем пролез, с другой стороны вылез. Обежал кругом и к раковине. Хвост и брюшко в неё засунул, клешни и усы — наружу.
Поискала, поискала улитка под камнем — нет ничего!
Выбралась, смотрит, а рачишка спиной приподнял её раковину и бежит по дну прочь.
Осталась улитка без дома.
В тот же день ёрш её съел.
Рачишка с тех пор на себе раковину таскает. Прячется в неё, один-одинёшенек живёт. За это его называют раком-отшельником.
А ребята, когда случится его из воды вытащить, кричат:
— Рак-мошенник! Рак-мошенник!
И верно мошенник: в чужой дом залез.
