Нюся как закричит:

— Я не посмотрела! Принесите сюда.

Капитан оглянулся:

— А! Это та девочка, которая боится отпустить папы-мамины руки? Понимаю: если она их выпустит, то перевернётся вниз головой, как эта рыба.

Нюся обиделась и говорит:

— А вот и не перевернусь.

И выпустила руки.

Все засмеялись, а матрос взял ведро и пошёл тихонько к борту.

Нюся за ним. Показал матрос рыбу и — ш-ш-ш ух! — её с водой за борт.

Стоит Нюся у перил, на море смотрит. В воде дельфины прыгают, над водой чайки летают.

Шагать-то по палубе совсем не страшно! Видно, все её страхи вслед за рыбой-клоуном в море попрыгали.

Захлопала Нюся в ладоши и побежала по пароходу. Одна.

Декабрь на дворе, но в Приморье снега ещё нет..

Берега стоят жёлтые, осенние. В мёрзлой траве — охапками чёрный осиновый лист.

На воде уже лёд — забереги. Будто кто-то зелёной лентой обвёл синюю бухту.

Над рыбацкими бараками хвостиками дымки.

Собрались на улице ребята. Двое с ломами, один с лопатой, четверо налегке. Самый рослый из них — Сергей, самый маленький — Санька.

— А у Андрюхи, — говорит Санька, с опаской оглядываясь по сторонам,— три собаки новые! Поймал где-то... В воскресенье опять шкуры на базар потащит.

Ребята мрачнеют. Сторож Андрюха — живодёр и пьяница, ловит собак, убивает их и продаёт шкуры.

— Пошли выпустим?

— А лёд колоть?

— После. Айда!

У Сергея это получается так решительно, что все соглашаются.

Спрятав ломы и лопату в канаве, ребята пробираются огородами к Андрюхиному сараю. Собаки, учуя их, рычат и кидаются на дверь.

Сергей поднимает с земли камень и с размаху бьёт по засову.

Дверь с громом распахивается настежь, Сергей летит на землю, собаки с лаем — через него.

В ту же минуту из двери соседнего барака выскакивает Андрюха. Он в сером ватнике, без шапки; красное лицо всё в рыжей щетине.

— Держи, прибью! — орёт он.

Ребята бросаются врассыпную. Сергея как ветром поднимает с земли. Он перелетает через канавы, петляет между грядками. За ним зайцем скачет Санька.

Мало-помалу Андрюха отстаёт.

Только собравшись у причала, ребята приходят в себя.

— Ох и напугал!

— А как ты по засову — бах! ..

Впрочем, надо работать. Приносят ломы и начинают окалывать у причала лёд.

В этом году у школы свой причал и своя моторная лодка. Если не окалывать лёд, весной он свернёт столбы„

Вдруг Сергей поднимает руку:

— Стойте, а что это там такое?

— Где?

— Левее клуба!

За клубом, и верно, на льду чёрное пятно.

— Нерпа — тюлень! Заходи от воды, поймаем!

Заметив людей, нерпа движется к воде. Ребята бросаются наперерез.

Нерпа ковыляет на кривых ластах, вертя всем телом и вытягивая голову.

Она не успевает добраться до воды, как мальчишки перерезают ей путь.

Они с шумом наступают. Маленький Санька орёт громче всех:

— А-а-а! Давай, давай!

Нерпа, спотыкаясь и стуча по льду плоским хвостом, уходит от ребят. Её усатая собачья морда то поднимается, то падает. Чёрные бусины глаз налились кровью.

Санька оглядывается. От посёлка к ним по льду бежит человек.

На минуту кольцо ребят разрывается, и нерпа бросается в разрыв. До воды ей остаётся шага три.

— Уйдёт!

Санька срывает с себя пальто и, держа его на весу, прыгает нерпе на спину.

Ударом хвоста она сбрасывает его, но запутывается головой в подкладке.

Санька лягушкой отталкивается ото льда и плюхается снова на нерпу.

— Зубами хватит!

Шесть человек кучей наваливаются на Саньку.

Придавленная нерпа перестаёт биться.

— А ну, пусти! — раздаётся голос.

Ребята так и замирают: к ним подбегает Андрюха. В руках у него колотушка — дубовая палка, которой добивают крупную рыбу.

— Шкура-то, шкура,— захлёбывается он от радости.— А ну, прочь!

Ребята по одному слезают с нерпы и отходят в сторону.

— Вставай, примёрзнешь! — говорит, обращаясь к Саньке, Андрюха.

Санька медленно поднимается и стягивает с нерпы пальто.

Прижимаясь ко льду, как побитая собака, она сразу же тянется к воде.

Андрюха заносит двумя руками палку над головой.

— Не тронь! — вдруг говорит Санька и, шагнув, загораживает собой нерпу. — Отойди!

Андрюха не сразу понимает, в чём дело.

— Ты что? — глухо сипит он. Лицо его дочерна наливается кровью. Он пробует отшвырнуть Саньку, но тот упирается изо всех сил.

Тем временем нерпа уже подползла к краю льда. Она свешивается головой вниз и без всплеска уходит под воду.

Андрюха со злостью размахивается, намереваясь ударить мальчишку... но поздно. Ребята уже сгрудились вокруг Саньки, и перед сторожем стоит живая стена. Сергей ловит Андрюху на лету за руку.

Андрюха вырывает её. Он зло сплёвывает и, волоча колотушку по льду, медленно бредёт обратно к берегу.

Сергей тяжело переводит дыхание.

— Надень, замёрзнешь! — тихо говорит он, обращаясь к Саньке, и набрасывает на его плечи пальто, всё в инее.— Пошли, что ли?

Ребята направляются назад, к причалу.

Пошли однажды матросы с крейсера купаться.

День хороший — солнечный. Шагают матросы по дороге. Трое впереди, четвёртый — Сёмчик — сзади.

Кончилась дорога. Вот и тропинка к морю. Скалы. Вода.

— А ну, Сёмчик, покажи, как у вас на Волге ныряют!

Сёмчик всего неделю на крейсере. Разделся, с камня— ногами вперёд — бултых! Вынырнул, воздух ртом ловит солёной воды с полведра хватил!

— Эх, ты, карась! Смотри, как нужно!

Залезли матросы на скалу, пошептались о чём-то и щучкой один за другим — прыг, прыг, прыг!

Только вода закипела.

Разошлись по воде круги, погасли. Минута, вторая... Нет матросов. Пропали все трое.

Сидит Сёмчик, глаза вытаращил, от волнения, как гусь, весь пупырышками покрылся.

«Куда же они делись?»

Тут вода раздвинулась и из воды полезла голова: здоровенная — целый пароход, — горбатая, с маленькими глазками.

— Батюшки! — ахнул Сёмчик. Вскочил — и бежать. Шагов двадцать отбежал — остановился.

А как же товарищи?

На том месте, где была голова, уже чёрная спина плавником воду режет. Р-раз — и исчезла.

Идёт Сёмчик назад к воде, ноги подкашиваются. Сел на камень, обхватил руками голову.

— Захлебнулись ребята... Надо вытаскивать! .. А там этакое страшилище.

Делать нечего — надо лезть. Спустил одну ногу в воду. Спустил вторую.

Только влез по пузо, слышит — позади камешек щёлкнул. Оглянулся — матросы! Все трое из-за скалы выходят.

Обрадовался Сёмчик. Кинулся к ним.

— Как же это вы, — спрашивает, — со дна вылезли?

— С какого дна? — отвечают. — Мы за скалой были. По-смотреть на тебя хотели: полезешь спасать или нет. Испугался?

— Ага, — говорит Сёмчик. — Здорово испугался. Тут без вас такое приплыло. Чёрное и переворачивается!

— А-а, — говорят матросы, — это кит играл. Полезли?

Полезли на скалу. И Сёмчик за ними.

Срывается, а лезет. Ведь неизвестно ещё, какой из него моряк получится

Нехитрое дело — связать узел.

А есть люди, для которых хорошо завязать узлом верёвку или канат бывает важнее всего на свете.

Это матросы.

Дело было в Баку. В городе, где много моря и ветра. Только море — не море, а вода пополам с нефтью, и ветер — не ветер, а летучий песок с камнями.