Казалось бы: надёжность Азефа и Жученко поставлена, мягко говоря, под сомнение, и их деятельность заслуживала самого пристального внимания охранки. Герасимов же описывает, как в окружение членов ЦК ПСР внедрил сексота, «.предоставил ему возможность оказывать этим лицам ценные услуги, не арестовывая их самих.», а когда Азеф предложил ему войти в БО, «…я заставил своего агента отклонить предложение. При наличии в БО Азефа второй агент мог быть только вреден…»[301]

Но и это ещё не всё! В конце 1907 — начале 1908 года ЦК ПСР создало ряд террористических групп (Лебединцева-Распутиной, Трауберга и др.), на которых возложил террор в отношении министров и вельмож рангом пониже. В этой связи Евно Фишелевич заявил, что несёт ответственность только за предотвращение терактов БО, направленных на царя, великих князей и премьера Столыпина. И Герасимов исключительно из соображений обережения особо ценного «распорядителя» судеб сильных мира сего принял требование Азефа сообщать лишь те сведения о планах ПСР, которые сексот сам посчитает возможным предоставить![302] Даже когда Александр Васильевич потребовал назвать лицо, разгласившее сверхсекретную информацию о маршруте царя в Ревель, «От ответа на этот вопрос Азеф уклонился. Он сказал, что сведения постоянно дает какое-то весьма высокопоставленное лицо из министерства путей сообщения, но назвать его имя он не может.[303] И начальник охранки счёл это допустимым, при этом как-то позабыв, что за предоставление информации Ефно Фишелевич получает от казны жалованье в 12 000 целковых! ^[304]

12 000 рублей — много это или мало в сравнении с тогдашними окладами? Младшие чины государственных служащих, служащие почты, земские учителя младших классов, помощники аптекарей, санитары, библиотекари и т. д. получали аж по 20 рублей в месяц. Врачи в земских больницах — 80 рублей, фельдшеры — 35 рублей, заведующий больницей — 125 рублей в месяц. Учителя старших классов в женских и мужских гимназиях — от 80 до 100 рублей в месяц. Подпоручик имел оклад 70 рублей в месяц плюс 30 копеек в день за караульные и 7 рублей доплату за наём жилья, итого всё вместе рублей 80. Поручик получал жалованье в размере 80 рублей плюс те же квартирные и караульные ещё рублей 10, в сумме 90 рублей. Штабс-капитан получал оклад от 93 до 123 рублей, капитан — от 135 до 145 рублей, а подполковник от 185 до 200 рублей в месяц. Полковник Царской армии получал от Государя жалованье в размере 320 рублей в месяц, генерал в должности командира дивизии имел оклад 500 рублей, а генерал в должности командира корпуса — 725 рублей в месяц. Депутаты Государственной Думы — 350 рублей, губернаторы — около одной тысячи рублей, министры и высшие чиновники, члены Государственного Совета — 1 500 рублей в месяц.[305]

Более того, в мемуарах Александр Васильевич сетует на неосведомленность его глупостью подчинённых: «В то время, как я всемерно старался удержать в силе условия моего соглашения с Азефом, как с руководителем Боевой Организации, он без всякой моей вины стал ЖЕРТВОЙ (!!! — восклицание моё) непредвиденного случая. Совершенно случайно один мелкий сотрудник Охранного Отделения узнал, где проживает бежавший из Сибири знаменитый террорист Карпович,[306] — и он, конечно, захотел показать своему начальству, какой он исправный полицейский служака. Недолго раздумывая, он арестовал Карповича, рассчитывая, понятно, что таким образом он сослужит замечательную, выдающуюся службу политической полиции…». Затем Герасимов описал, как Азеф, кипя от возмущения таким вероломством, брызжа слюною, покрыл его, начальника столичной охранки(!!!), уличной бранью и потребовал немедленного освобождения своего адъютанта!!! И полковник Отдельного корпуса жандармов принялся оправдываться и, извиняясь, пообещал двурушнику освободить террориста, между прочим, сбежавшего с каторги, куда его по приговору суда на 20 годочков за террор услали, а затем изгибался устроить побег нежелающему убегать Карповичу!!![307]

…Да, на фоне вызывающей восторг наглости террориста реляции: «…Благодаря Азефу я систематически бывал осведомлен обо всех планах и делах членов террористической группы. Они проживали в Финляндии, лишь время от времени наезжая в Петербург, чтобы выполнить ту или иную, имеющую отношение к покушению на царя, необходимую задачу. О каждой из таких поездок я получал от Азефа точнейшее известие. Я мог ежедневно сказать, кто из состава террористической группы находится в Петербурге и что именно он здесь делает»,^[308] лишь подчёркивают лоховатость Александра Васильевича и его руководителей.

Лоховатость ли?

Быть может, за этим кроется нечто большее?

Давайте на этот вопрос посмотрим сквозь призму исторических фактов.

Из курса истории средней школы нам известно, что после Манифеста 17 октября 1905 года в Женеве порядка 30 членов ЦК ПСР подавляющим большинством голосов приняли решение о прекращении террора. Азеф и Гоц высказались за роспуск БО. В конце декабря 1905-начале января 1906 годов в городе Иматра в Южной Финляндии на первом съезде ПСР был избран новый состав ЦК (Чернов, Ракитников, Азеф, Аргунов, Крафт, Слётов и Савинков), который постановил возобновить центральный и местный террор. Азефу и Савинкову поручили воссоздание и руководство БО.

Из этого следует, что на момент задержания 15 апреля 1906 года Азеф уже являлся руководителем БО ПСР. Этот плут так одурачил Герасимова, что последний даже в 1934 году ставил себе в заслугу: ему удалось уговорить Азефа принять руководство БО, да ещё на каких условиях!!!

Тут-то и уместно вспомнить о фортуне Евно Фишелевича!

Вся революционная деятельность (если её можно назвать таковой) Азефа прошла в теснейшем контакте с такими матёрыми заговорщиками, как «бабушка русской революции» Брешко-Брешковская, Фигнер, Гоц, Гершуни и многими, многими, многими другими. Для этих людей пренебрежение законами конспирации смерти подобно!

Только на первый взгляд совершенно непонятно: отчего же ЦК ПСР, получив девять сообщений о провокаторстве Азефа, ни одному из них не поверил!

Однако если присмотреться повнимательнее, то увидится-вспомнится, что в 1902 году ЦК создавал лично Евно Фишелевич с другом Гришей Гершуни. Затем Азеф же исподволь формировал монополию центрального комитета на идейное руководство первичными организациями, что в конечном итоге привело к бюрократизации, кастовости, кумовству, семейственности, интригам, сплетням и прислужничеству перед незримо возвышающимся над всеми «серым кардиналом», ибо каждый член ЦК был в чём-то да обязан Евно Фишелевичу. Это идейно-психологическая основа авторитета и, соответственно, неприкасаемости Азефа.

Идеи дело хорошее, но авторитет ПСР зиждился на террористических актах, свершаемых БО под руководством Евно Фишелевича. Кроме того, Азеф добывал деньги для партийной кассы банальными эксами (грабежами) и рэкетом. Ведь не составляло особого труда обратиться к толстосуму за деньгами для БО ПСР. Кто рискнёт отказать ОПС, которое великих князей и царских сановников к праотцам запросто отправляет?! Вот и материальная основа авторитета Азефа в ОПС — ибо к таким главарям соучастники льнут и пресмыкаются пред ними.

Савинков в 1910 году дал очень точную оценку места Евно Фишелевича в ПСР: «Горе наше, быть может, в том, что рост нашего Центрального комитета и нас,

Боевой организации, не превышал роста Азефа» [309]. Кто же такого столпа социал-революционного движения дерзнёт обвинять в провокаторстве?!!!