Наверное, эта приписка возымела должное воздействие, и Евно Фишелевич по достоинству оценил профессиональный уровень организации, которой он предложил свои услуги. Следующее письмо он подписал своим именем и в дальнейшем в точности выполнял взятые на себя обязательства, а направляемые в Центр сообщения подписывал псевдонимом «Раскин», за что и получал обещанное ему жалованье.

В фильме «Первый оборотень в погонах. Евно Азеф»[255] утверждается, что глава боевой организации эсеров Григорий Андреевич Гершуни[256] считавший Азефа своим лучшим другом, помогал ему материально и привлёк к террористической деятельности. В боевой организации Евно Фишелевич познакомился с весьма обеспеченной и революционно настроенной Любовью Григорьевной Менкиной. Стал за ней ухаживать, рассчитывая посредством женитьбы подняться по социальной лестнице. Вскоре Евно обнаружил взаимную влюбленность Менкиной и Гершуни. Недолго думая Азеф настрочил донос на друга Гришу. Гершуни 19 июня 1900 года был арестован и осуждён к смертной казни, которую он чудом избежал благодаря побегу, а Евно Фишелевич возглавил боевую организацию, и после удачного покушения на министра внутренних дел Империи Вячеслава Константиновича Плеве Менкина вышла замуж за Азефа.

На первый взгляд всё гладко. Однако авторы фильма отчего-то не упомянули, что партия социалистов-революционеров и её Боевая организация[257] (далее по тексту ПСР и БО) были созданы только в 1902 году, а В.К. Плеве был убит 28 июля 1904 года. Что Азеф, ещё будучи студентом, женился на Менкиной, которая в 1895 и 1902 годах родила ему сыновей. По окончании двух курсов Карлсруэской Политехнической школы Евно Фишелевич перевёлся в одну из лучших в Германии — Дармштадскую

Высшую электромеханическую школу, которую успешно закончил в 1897 году, получив диплом инженера. Поработав по специальности в Берлинской центральной электрической компании, Азеф в 1899 году вернулся в Россию и поступил во Всеобщую электрическую компанию в Москве, совмещая эту работу с тайной службой в Департаменте. Однако карьера инженера Азефа не прельщала, и он полностью отдался сыску.

К чему я это? А вот к чему: о Евно Фишелевиче Азефе написано много книг, основывающихся на воспоминаниях революционеров и жандармов. Стала достоянием гласности переписка революционеров с революционерами, жандармов с жандармами, а также революционеров с жандармами. Значительная часть этой переписки есть не что иное, как обмен мнениями о революционерах и их преступной деятельности, то есть доносы. Пересказывать их содержание не цель нашего исследования. Однако даже если бы нам представилась возможность изучить протоколы всех собраний эсеров, касающихся деятельности Азефа, а также все написанные последним агентурные сообщения и дела оперативного учёта, в коих использовался этот агент — всё равно полного представления о его персоне мы не получили бы. Ибо многие вопросы решались без протоколов, не все сообщения и задания оформлялись письменно и так далее. Полагаю, что не существует ни одного исследования, в котором были бы объективно подсчитаны предотвращённые и совершённые преступления в результате двурушничества Азефа.

Борис Савинков, защищая Азефа от обвинений в сношениях с охранкой, отмечал, что Евно принимал участие в обсуждении всех без исключения планов партии, в том числе московского, свеаборгского и кронштадтского восстаний, при этом зачитал список террористических актов, организованных Азефом. Список тот насчитывал двадцать пять убийств и покушений и заканчивался он буквами «и т. д.». В заслугу Евно Фишелевичу были поставлены убийства Плеве, великого князя Сергея Александровича, генерала Богдановича, агентов охранки Гапона и Татарова; три покушения на царя, покушения на великих князей Владимира Александровича и Николая Николаевича, на Столыпина, Дурново, Трепова, на адмиралов Дубасова и Чухнина.

Нам остаётся только сожалеть, что, защищая Азефа в Думе, премьер Столыпин не зачитал списка революционеров, которые с подачи Евно Фишелевича отправились на эшафот и каторгу.

Здесь уместно отметить, что начиная с 1893 года Азеф весьма усердно и успешно сотрудничал с МВД России по пресечению преступной деятельности социалистов-революционеров.

Изучая становление агента политического сыска «Раскина», необходимо учесть следующие обстоятельства:

Во-первых, все эсеры буквально бредили террором, то есть были нехристями, готовыми УБИВАТЬ, пусть и царских чиновников, но людей, наших с вами, дорогой читатель, соотечественников!

Во-вторых, личностные качества вождей социалистов-революционеров, с которыми Азеф тесно сотрудничал. Эти персоналии, безусловно, внесли свою лепту в коррекцию и без того далеко неправедной личности Евно. На этих вождей терроризма в интересах полицейской службы и своему партийному положению Азеф ОБЯЗАН был походить. А эти персоналии, как, впрочем, и вожди других революционных партий и современных организованных преступных сообществ (далее по тексту ОПС), обладали дьявольскими свойствами вовлекать людей в совершение организуемых ими преступлений и, оставаясь в стороне, чужими руками таскать каштаны из огня, при этом плести себе терновые лавры борцов-великомучеников. В окружении Евно Фишелевича особенно в этом преуспевал Гершуни.

Возможно, предлагая свои услуги Департаменту полиции, Азеф понимал общественную опасность революционного движения и был искренен в своём желании быть полезным Российской Империи. Учитывая, что это была нелёгкая и даже опасная работа, желание Евно Фишелевича получать за неё зарплату вполне объяснимо и законно. Однако, избрав судьбину секретного сотрудника, Азеф оказался между молотом и наковальней. Для того, чтобы в интересах Департамента выполнять свою работу и получать за неё деньги на жизнь, ту комфортную жизнь, к которой он так привык, Евно Фишелевич был вынужден профессионально (то есть тоже за деньги) участвовать в революционно-террористической деятельности и совершать преступления, чтобы соучастники доверяли ему и он мог добывать новые сведения, чтобы в интересах полиции выполнять свою работу и получать деньги.

В грехопадении Азефа, на мой взгляд, повинны не столь террористы (с преступника какой моральный спрос), сколь оперативные сотрудники, которые руководили агентом.

А состоял агент «Раскин» на связи не у урядников.

Как отмечалось выше, зачислил в штат секретных сотрудников Азефа в 1893 году вице-директор Департамента полиции Семякин Георгий Константинович. Однако всю секретную переписку с «Раскиным», а затем и личное руководство агентом осуществлял Леонид Александрович Ратаев. Лишь 21 августа 1905 года в связи с отставкой Ратаев передал «Раскина» на связь П.И. Рачковскому.

Именно Ратаев предложил возвратившемуся из-за границы в 1899 году Азефу поселиться в Москве и поступить в целях прикрытия на службу во Всеобщую компанию электрического освещения. Непосредственным руководителем Азефа был в тот период начальник Московского охранного отделения С.В. Зубатов, однако верховное руководство его провокаторской деятельностью осуществлял именно Л.А. Ратаев.[258]

В 1909 году при рассмотрении в Особом присутствии Правительствующего Сената дела экс-директора Департамента полиции А.А. Лопухина, речь о котором пойдёт далее, Ратаев показал, что за период его службы, т. е. по август 1905 года «Евно Азеф к Боевой организации не принадлежал и террористическими актами руководить не мог… был в высшей степени ценным и полезным для правительства агентом и что делаемые им разоблачения о замыслах членов партии социалистов-революционеров представляли подчас непреодолимые препятствия для осуществления преступных предприятий этого сообщества».[259]