– Пиар-менеджером назначаю свою подругу Карину Куницыну. У нее, кстати, на следующей неделе тоже книги выходят – целых две. Я сейчас народу буду книги подписывать, а Карина вам обо мне расскажет. У нее лучше получится. Я-то – писательница, а не оратор…

Я, конечно, воспользовалась возможностью разрекламировать и свои книги в надежде, что хоть кто-то из журналистов их упомянет, а у потенциальных читателей моя фамилия или названия книг отложатся в памяти. Потом я рассказала, что работаю помощницей главы партии «Демократический выбор масс». На вопрос о знакомстве с Валерией (я, кстати, удивилась, когда та назвала меня своей подругой, но ничего опровергать не стала) я сказала, что мой шеф дружит с ее мужем с юности. Поскольку я гораздо лучше Валерии могла рассказать о «ее» книге, то и рассказала. Сама писательница активно кокетничала с читателями.

Уже в машине Валерии, куда мы сели со Светланой Александровной (директор уехал на своей), писательница тепло поблагодарила нас, а мне сказала, что обговорит с мужем условия найма меня в пиар-менеджеры.

– Но, вообще-то, я работаю…

– Ленька с Володькой между собой разберутся, – махнула рукой Левицкая. – Кстати, я тебя прошу завтра сходить на презентацию Алены. Светлана Александровна, вы тоже пойдете?

– Придется, – вздохнула редактор. – Наше же издательство выпустило ее книгу.

– А если объективно, то как вам ее книга?

– Редактору пришлось переписывать, – невозмутимо сообщила Светлана Александровна. – Вы-то, Валерия, сразу откровенно признали, что написать не можете. Честность подкупает. А ваша конкурентка добавила нам работы. Карина, как ты считаешь, проще написать с нуля или переписывать?

– С нуля.

Валерия так и не узнала, что Алену переписывала я.

Презентация шедевра Алены Родионовой оказалась просто провальной. Она не пользовалась успехом, как Рыжиков, не устроила шоу, как Валерия Левицкая. Более того – не удосужилась прочитать роман в том варианте, в котором он пошел в печать. К тому же, как мне кажется, дамочка вообще плохо помнила его содержание и не смогла толком ответить ни на один вопрос. При ней находились один пиар-менеджер и два телохранителя. Пиар-менеджер, дама лет тридцати пяти, старалась, как могла. Старался и директор издательства. Но сама Алена презентацию провалила.

Вечером я порадовала рассказом об этом Валерию Левицкую. После выхода статей в газетах и телевизионных репортажей она обрадовалась еще больше. Леонид Левицкий обговорил с вождем нашей партии мое участие в продвижении книги его супруги (написанной моей рукой), и я стала крутиться, как белка в колесе. Но мне нравилось!

Мои собственные книги тоже распродались очень быстро, и издательство взяло в работу остальные. Я была счастлива.

Примерно через неделю пропал Петр Рыжиков. То есть вообще пропал. И никто не знал, где он.

О таинственном исчезновении владельца бензоколонок я узнала из «Криминальной хроники», а на следующий день задала прямой вопрос шефу. Я не исключала, что это какая-то рекламная акция для продвижения очередного тиража, но все оказалось гораздо серьезнее.

– Ты знаешь, что теперь техника позволяет вычислить местонахождение мобильного телефона, если он даже выключен? – спросил мой начальник.

Я кивнула.

– Мы с Ленькой заплатили, кому нужно, и выяснили: Петькин телефон лежит на дне речки Волковки.

Я непонимающе посмотрела на шефа.

– Волковское кладбище знаешь? Там вдоль железной дороги протекает… нечто, так вот это «нечто» и называется речкой Волковкой.

– Купчино? Рыжиков живет в Купчене? Хотя, вообще-то, там много домов улучшенной планировки…

– И еще президент жил. Теперь то здание – «дом образцового содержания». У меня приятель проживает на той же улице, в точно таком же доме. Правда, ему до «образцового содержания», как до Луны.

Я вспомнила недавно прочитанную статью о новом туристическом маршруте, проложенном в Купчине. Петербург давно называют музеем под открытым небом. Правда, благодаря красивым памятникам архитектуры восемнадцатого и девятнадцатого веков. Но теперь гости нашего города (как, впрочем, и его жители) могут ознакомиться и с достопримечательностями Купчина при помощи «уникальной экскурсионной программы». Она на самом деле «уникальная» и я бы назвала ее «лизоблюдской». Догадываетесь, какой дом будут показывать экскурсантам? Кстати, это панельная девятиэтажка конца шестидесятых годов. У нас их именуют «брежневками». Также планируется показывать дом, в котором жил Виктор Цой, и дом, где в настоящее время проживает математик Перельман.

Шеф тем временем сообщил мне, что у Рыжикова в Купчине, где-то в районе метро, имелась квартира для встреч с дамами. Адреса руководитель партии «Демократический выбор масс» не знал, был только в курсе, что квартира однокомнатная и покупалась специально для таких целей.

Я заметила, что Валерия Левицкая (пока еще не стала Левицкой) вполне могла там бывать.

– О, а это мысль! – воскликнул шеф и попросил позвонить моей новой подруге.

Я позвонила. Та сказала, что тоже обеспокоена исчезновением Петьки, которого нет уже третий день, и знает, как беспокоится за него ее супруг. А потом предложила нам съездить на ту квартиру. Только без супруга!

– Правильно, Леньку пока брать не будем, – успокоил писательницу шеф. – Втроем поедем.

Мы с шефом отправились на его машине. Валерия заявила, что будет на своей прямо к дому, и подробно объяснила, как туда добраться.

Дом на самом деле оказался улучшенной планировки, из построенных где-то в последние пятнадцать лет. На подъезде был установлен домофон, Валерия позвонила в нужную квартиру, но нам никто не ответил. Тогда Левицкая позвонила в соседнюю, и там, ничего не спрашивая, нажали на кнопку, открывающую входную дверь. Консьерж отсутствовал, на лестнице уже требовался ремонт, лифт пестрел надписями, информирующими о половой жизни жителей подъезда. Имелся даже один рисунок для неумеющих читать.

– Да, раньше тут жила другая публика… – заметила Валерия.

– Дети подросли, – высказал свое мнение мой шеф. – Дом неэлитный. К тому же кризис. Десять-пятнадцать лет назад люди прилично зарабатывали, а теперь они вполне могут сидеть без работы.

Нужная нам квартира находилась на одиннадцатом этаже (из четырнадцати). Конечно, на звонок никто не ответил. Валерия опять позвонила в соседнюю – в ту, из которой нам открыли дверь подъезда.

На пороге появилась молодая мамаша с ребенком на руках.

– Ой, а мы врача ждем… – сообщила она.

Мой шеф очень вежливо спросил, когда она в последний раз видела соседа.

– Он здесь не живет. Только баб сюда водит.

Соседка посмотрела на меня. Потом остановила взгляд на Валерии.

– Ой, а я вас видела…

– Я не была здесь несколько нет! – возмутилась та.

– Не здесь, по телевизору. Вы книги пишете?

Валерия расплылась в улыбке. Шеф спросил, нет ли случайно у женщины ключа от соседней квартиры. Молодая мамаша покачала головой. Потом вдруг вскликнула:

– Ой!

Судя по выражению лица, ее осенила какая-то мысль.

– Вы алкашей снизу спросите, – посоветовала она.

– У каких алкашей? – уточнила я.

– Под его квартирой. Я точно знаю, что сосед с ними ругался. Не понимала почему. Если б они сверху жили и его залили – понятно. Может, так шумели? Там три мужика живут.

– Голубые, что ли? – пораженно спросил шеф.

– Да нет, не похоже. По-моему, вообще никакие. То есть их ни женщины, ни мужчины не интересуют, только водка. Вернее, они все пьют. Мы тут стенку разбирали, я нашла старое вино – несколько лет назад делали из своей черноплодки, но не пошло у нас, и мы про него просто забыли. Так я им снесла, предупредила, что старое. Они так счастливы были! Мужчины тогда все трезвые были. Сказали мне, что готовились еще две недели «поститься», а тут я с таким подарком. Руку мне целовали. Интеллигентные люди. Понимаете, они не бомжи какие-то, а приличные, но спившиеся мужчины.