Сыну и дочери Рыжиков выделил деньги на оплату образования.

Далее шел крайне любопытный пункт. Половина всего оставшегося предназначалась для самой успешной из начинающих петербургских писательниц, первая книга которой выйдет в течение месяца до или после смерти Петра Рыжикова. Успешность следовало оценивать по тиражам и скорости продаж.

Валерия радостно взвизгнула, Алена повернулась и посмотрела на нее полным ненависти взглядом. Ирина глянула на них обеих и расхохоталась. Юные дивы не понимали столь странной для них реакции, переглядывались и перешептывались. Я замерла на месте.

Вторая половина состояния Рыжикова в равных долях отходила супруге и двоим детям.

Но ведь мой шеф говорил про незаконнорожденного ребенка! Или Петр его и так обеспечил, поэтому и не стал засвечивать перед Ириной и остальными в завещании? По крайней мере, я никакой женщины, могущей являться матерью незаконнорожденного ребенка от Петра, в зале не видела. И завещатель не выделил никого из восем-надцати бывших любовниц.

Далее нотариус стал объяснять, что нам нужно прийти к нему снова (теперь по отдельности), предлагал записаться на удобное время у помощницы, а также сообщил, что в права наследства все мы сможем вступить только по истечении полугода после смерти наследодателя.

– Пошли записываться, – направился ко мне Андрей. – Пять тысяч долларов будут очень кстати, я о таких деньгах и мечтать не мог.

– Это разве деньги? – удивленно посмотрела на него Валерия. Потом спросила: – А вы кто?

– Друг Карины.

– Но ведь вам Петр деньги оставил!

– Я оказывал ему кое-какие услуги.

Жена Славки тем временем вытолкала мужа из зала и первой подошла к помощнице, чтобы записаться на удобное в первую очередь ей самой время. Славка явно хотел пообщаться с Андреем (в компании с пивом), но супруга быстро вернулась и потащила его прочь из нотариальной конторы.

– Созвонимся! – только и успел крикнуть Слава соавтору Андрею. Мой спутник помахал рукой.

К нам подошла Ирина и спросила у Андрея:

– Вы, вообще, кто?

На меня она не обращала внимания. Может, помнила как помощницу лидера партии? Но у нее должен был возникнуть вопрос, зачем и я, вообще-то, тоже пришла сюда. Но если Ирина руководила написанием книг, выходивших под именем Петра Рыжикова, то прекрасно знает, кто такой Андрей. И кто такой Слава, и кто такой Иван Борщ.

Андрей внимательно разглядывал вдову, не отвечая на вопрос.

– Почему вы на меня так смотрите?

– Никогда не видел перекроенных морд, – ответила за него подошедшая к нашей компании Алена Родионова. – Вы из милиции?

– Я раньше работал в милиции, – уклончиво ответил Андрей.

– А, значит, частный детектив, – пришла к выводу Алена и расхохоталась.

– Петр часто пользовался вашими услугами? – спросила вдова.

– Часто, – кивнул Андрей, не уточняя какими.

– А вы кем приходитесь упомянутому в завещании Борщу? – уточнил у меня спутник Ирины.

– Бывшей женой. Если вас это касается… – ответил вместо меня Андрей. А затем, предупреждая очередной вопрос, пояснил, что наследником является мой с Иваном общий сын.

– Карина, а что с твоим мужем случилось? – посмотрела на меня Валерия.

– Его убили, – опять ответил вместо меня Андрей. – Похороны завтра.

Спутник вдовы подхватил ее под локоток, и они покинули нотариальную контору. Юные дивы стояли в очереди к помощнице нотариуса.

– Я на машине. Поехали ко мне, выпьем, – сказала Валерия. – Записаться всегда успеем. У нас еще полгода.

Андрей к Валерии ехать отказался. Сказал, что завтра встретится со мной на похоронах Ивана, поцеловал нам обеим ручки и ушел пешком к метро.

– Ты с ним давно знакома? – уточнила Валерия, когда мы сели к ней в машину.

– Два дня. Позвонила после смерти Ивана как ближайшему другу и коллеге.

– Твоего мужа в самом деле убили?

– Вообще-то, мог и сам умереть. Не знаю точно. Следователь сказал, что в крови у него обнаружена смертельная доза алкоголя. Но это для непривычного человека смертельная, а для Ивана обычная. У него, по-моему, весь организм был проспиртован, спичку поднесешь – вспыхнет. К тому же он головой ударился. Хотя могли и стукнуть… Неизвестно. Упал, возможно, не первый раз, заснул и замерз. Как я понимаю, в данном случае убийцу искать не будут. Спишут на несчастный случай.

– А…

– Лер, давай поговорим о чем-нибудь другом. Мне тяжело вспоминать Ивана. Да, мы давно разведены, но… В общем, давай о другом.

– Скажи мне только: ты догадывалась, что Петр оставит что-то твоему бывшему мужу?

– Когда мне позвонил Андрей и сказал, что их со Славкой пригласили на оглашение завещания, я поняла, что Рыжиков должен был что-то оставить и моему мужу. Возможно, звонили моей свекрови, а она или не подошла к телефону, или не поняла, чего от нее хотят. Андрей предложил мне поехать вместе с ним. Я поехала. Все.

Валерия какое-то время молчала. Тут я вспомнила, о чем должна спросить ее, и спросила, почему она все-таки решила «убить» Рыжикова в романе и именно таким способом, как описала (моей рукой)?

– Он сам предложил, – ответила Левицкая.

– То есть как?!

– Прямо, – хмыкнула собеседница. И стала рассказывать.

К тому моменту, как прозвучало это предложение, Валерия с Петром уже давно расстались. То есть Петр сплавил ее замуж за друга Леонида Левицкого. Валерия никак не ожидала нового приглашения на встречу и, конечно, очень тщательно готовилась к свиданию, которое состоялось на виденной мною квартире с огромным сексодромом.

– Сам мне розы запек! Ну, как я описывала. Ты еще не успела попробовать?

Мне никогда не дарили роз в таком количестве, чтобы их запекать. И в любом случае мне было бы жалко красивые цветы. А судя по романам и Валерии, и Алены, в среде богатых людей это – обычное дело. Только у Валерии розы (естественно, только головки, отделенные от стеблей) перед тем, как поставить в духовку, посыпались сахаром и поливались ликером, а у Алены их подавали под белым шоколадом. Подобная пища рекомендовалась обеими дамами во время любовных свиданий как закуска к шампанскому.

– И что дальше? – спросила я, когда мы с Валерий уже разместились на ее огромной кухне, на угловом диванчике с каким-то вкусным ликером.

– Петр сказал, что Алена решила стать писательницей. Пишет о своем романе с ним, а потом я Петра убиваю. Откуда он это узнал, не сообщил. Предложил и мне написать что-то подобное, только подать Леньке желание стать писательницей как мою собственную идею. Сказал, что Ленька мне поможет пристроить книгу. Мол, ему вообще должна понравиться идея с моим писательством. И на самом деле понравилась! Остальное ты знаешь.

– Зачем Петру было надо, чтобы вы обе написали такие романы?

– А я откуда знаю? Я что, спрашивала? Но тут же загорелась – у меня появлялся шанс щелкнуть по носу Алену!

– Ты говорила, что хотела щелкнуть и Петра, – напомнила я о нашей первой встрече в этой квартире.

– Хотела, – не стала отказываться Валерия. – Я хотела, чтобы он увидел: я могу написать лучше. Я вообще лучше Алены!

Валерия еще что-то говорила, а я напряженно размышляла. Петр Рыжиков точно знал, на какие струны души Валерии надавить, чтобы та загорелась идеей. Но зачем? Зачем ему это было нужно?

Хм, как бы мне встретиться с Аленой и выяснить у нее, почему она вдруг решила стать писательницей? Что, если Рыжиков действовал с ней аналогично? Может, он не узнал, что Алена пишет роман, а сам ее на это дело подбил, сказав, что пишет Валерия?

– Лера, ты понимаешь, что теперь ты окажешься на подозрении? А после того, как содержание завещания станет известно органам – возможно, оно уже известно, – подозрений станет еще больше. Ты получаешься одной из главных претенденток на наследство.

– Ну да, я получаю больше всех. Ведь мои книги продались гораздо лучше Алениных! Кстати, ты еще поработаешь моим пиар-менеджером. Давай, Карина, действуй, чтобы тиражи еще больше увеличились! И я получу половину всего, что оставил после себя Рыжиков. Это огромные деньги! Я становлюсь богатой женщиной! Сама по себе!