Но Августин не думал о дорожной полиции. Денег у него не было. Прав, впрочем, тоже.

1

Через десять минут Августин оставил Главный Корпус далеко позади. Он начал подумывать, не сбавить ли ему скорость, как вдруг его нога, опережая мысли, рефлекторно утопила педаль тормоза. На дорогу выскочила собака. Точнее, пес.

Автоматическую блокировку заслуженно полагают одним из самых выдающихся достижений человечества в одном ряду с сетью "Мнемозина", пистолетом Леонова и "Кока-Колой". Августин затормозил быстро и плавно.

— Томас? — заорал ошалевший Августин, не смея поверить своим глазам. — Ты что тут делаешь?!

Он открыл заднюю дверцу, но пес не спешил залазить в кабину джипа.

— Давай быстрее, не тормози! — злился Августин.

Но собака не двинулась с места. Она повернула свою большую мохнатую голову в сторону соснового леска — точь-в-точь такого как тот, по которому этим утром разгуливал Августин в поисках улья. Августин замер и вперился в кусты.

Ветви орешника раздвинулись. Из зарослей вышел босой человек в льняной куртке и шортах цвета хаки. У него на шее висел черный бинокль армейского образца.

Томас радостно завилял хвостом и улыбнулся одной из самых обаятельных собачьих улыбок. Это был Хотой.

2

— Угощайтесь, — сказал Венедикт Щюро, протягивая Мак-Интайру резную шкатулку, наполненную разносортными сигарами — гаванскими, индонезийскими, бразильскими. Это ассорти президент ВИН приказал собрать специально для ирландского гостя, не зная вкусов последнего. Авось отыщется то, что ему больше по вкусу. Щюро нравилось, когда в нем видят радушного хозяина.

Мак-Интайр вынул из шкатулки первую попавшуюся сигару, сунул ее в рот бронзовому дракону времен герцогини Германтской, купленному подставными лицами Щюро на аукционе Сотбис за 18 тыс. долларов, откусил край сигары и прикурил.

— Итак, какого черта вам от меня нужно? — небрежно бросил Мак-Интайр, для забавы выпуская дым кольцами.

Он проиграл. Он пленник. Он может позволить себе и небрежность, и невежливость. Вежливость — удел победителей.

Щюро довольно осклабился. Он ждал этого вопроса и хорошо к нему подготовился.

"Во мне умирает великий актер", — напомнил себе Щюро, прочищая горло и подготавливаясь к одному из последних актов давно спланированной драмы.

— Мы с вами, любезнейший Мак-Интайр, сыграли партию в войнушки. Всего одну партию. Но длилась она ой как долго. Не знаю как вам — хотя надеюсь, что и вам тоже, — но мне играть было приятно. Вы и та организация, которая воплощена для меня в вашем лице, были отменными противниками. Расчетливыми. Хитрыми. Беспощадными. В некотором роде и вы, и я были гроссмейстерами, играющими в живые шахматы. Вы сражались за черных, я за белых. Вы хотели разыграть вариант "черные начинают и выигрывают". Но получилось иначе. Черные начинают, белые выигрывают.

— Это неважно, — процедил Мак-Интайр.

Он много раз просматривал досье последнего президента ВИН и представлял его себе несколько иначе. Более циничным и здравым, что ли…

— Вы правы, — поспешно согласился Щюро. — Но я веду к тому, что только мы, гроссмейстеры, двигающие фигурами, только мы и в состоянии оценить красоту и мощь игры своего противника. Вы проиграли. Но ведь игра не сводится к тривиальной констатации "выиграл-проиграл". Самое интересное в игре — разбор полетов, как говорят летчики.

— Я не понял что еще за "разбор полетов", — заметил Мак-Интайр.

Его разговорный русский был почти безупречен. Главным образом потому, что он никогда не употреблял выражений, которых не понимал. Но когда их употребляют другие, он никогда не стеснялся спросить.

— Это когда мы вместе обсуждаем то, что было, и открываем друг другу свои маленькие хитрости. Вот почему вы, Мак-Интайр, живы, а ваши друзья уже, должно быть, мертвы. Я оставил вас жить только потому, что нет на Земле такого человека, который был бы способен оценить мое мастерство. Никого нет лучше вас. Только перед вами и имеет смысл бахвалиться. Только ваша похвала чего-нибудь да стоит.

"Нет на Земле такого человека…" — Мак-Интайра коробило пустословие Щюро.

Цветистость банальных речей президента ВИН заставила его еще раз задуматься об удивительном сходстве между ирландской ментальностью и ментальностью русской.

"Все та же склонность из всего делать дешевую драму! Та же болтливость и любовь к позам!" — сокрушался Мак-Интайр, стряхивая сигарный пепел себе под ноги.

Продумав всю сцену вокруг сигарокурения, Щюро не предусмотрел только одного — пепельницы.

— Итак, я с удовольствием отвечу на любые ваши вопросы, любезнейший Мак-Интайр, а потом, если вы не будете против, вам придется ответить на наши, — окончив последнюю порцию своих словоизлияний, сказал президент ВИН.

Мак-Интайр оживился. Щюро был интересен ему, как никто другой на этой Земле. Так что над первым вопросом Мак-Интайру не пришлось задумываться ни на секунду.

— Скажите, Венедикт, где у вас в действительности расположены генераторы защитного поля?

Щюро махнул рукой.

— А-а, эти! Минус двадцать первый этаж. Или двадцать первый подземный уровень, если угодно. Он целиком, а также все, что ниже, до самого дна, занято термоядерным реактором, который удовлетворяет наши энергетические нужды — в том числе и нужды защитного купола. То, что вы заглотили наживку с версией о выносных генераторах — крупный промах ваших аналитиков, а заодно и успех нашей службы дезинформации. Подумайте сами, разве нам хватило бы энергии от тех крохотулечек? Они, конечно, тоже кое-что делали, но…

Промах. Конечно промах. Но кому могло прийти в голову, что там у них что-то есть под двадцатым уровнем? Кому? Какой идиот, кроме Щюро, станет жить на вулкане?

"Самое страшное — переоценить противника", — учил Мак-Интайра его дед, боевик Ирландской Республиканской Армии. И он был совершенно прав. Они думали, что умный Щюро вынес энергостанцию подальше, замаскировав ее под группу вспомогательных сооружений. По крайней мере, это было бы совершенно безопасно для персонала ВИН, да и для ее президента тоже.

Знать бы сразу, что Щюро — самоубийца… Помогли бы с радостью. Никакого "мягкого" варианта не было бы. Всадили бы разом в защитный купол столько ракет, чтобы хватило навести вторичную индукцию на реактор. Матерь Божья, весь Главный Корпус испарился бы, как плевок на электроплите! Десяти ракет — и то хватило бы. А сегодня, кстати, столько же и потратили. Да без толку — четыре сюда, шесть туда… И не одновременно…

— Мне приятно также сообщить вам, что среди ваших людей нашлись достойные люди, разделяющие мои политические пристрастия. Люди, которым, как и мне, дороги порядок и справедливость. В особенности, среди высших чинов, — Щюро испытующе уставился на Мак-Интайра.

Он ждал требований вроде "Назовите фамилии!", но их не последовало. Мак-Интайра больше интересовало другое.

— Теперь, если не секрет, скажите мне, какого черта ваша компания решила поддерживать на выборах этого ублюдка Салмаксова? Были ведь и другие кандидаты, еще более ублюдочные, то есть в вашей ценностной шкале — "еще более достойные". Да и вообще, с чипами обратной связи вы можете заставить кого угодно говорить то, что выгодно вам. Почему же вы выбрали худшего из худших?

Вопрос Мак-Интайра застал Щюро врасплох. По правде говоря, он сам никогда не задумывался над этим. Ублюдок? Пожалуй, ублюдок. Но почему именно он?

— Не знаю, — честно ответил Щюро. — Лучше я расскажу вам зачем нам такой бардак в домене. Ру. Вам ведь интересно? Правда?