Конечно, Бхима, рожденный для побед, смотрелся на кухне как лев в курятнике. «Какая мать родила такого богатыря? — подумал царь. — Пусть не знает он недостатка в еде и сне, а я выставлю его бойцом на состязаниях и, видит Бог, ему не будет равных!

Мне повезло в тот день, когда ко мне пришли эти близнецы, одаренные талантами и скромностью, — рассудил царь. — А эта прекраснобедрая красавица со светлой улыбкой! Кажется, что даже деревья приветствуют ее. Какого мужчину она не сведет с ума? Кто видел такое чудо? Как величаво говорит в ней кровь! Но если так она решила — прислуживать моей царице и быть у нее на посылках, это ее решение, принятое без принуждения. Если в сердце моей супруги не всколыхнется ревность к божественной красоте служанки, она останется при дворе. Быть по сему!»

Так Пандавы с согласия царя Вираты зажили при дворце, выполняя свои роли с талантом и тщанием.

Прошел год. Пандавам удалось прожить неузнанными все двенадцать месяцев. С приближением окончания срока испытания Дурьйодхана все больше нервничал: его счастливые денечки на троне, его единоличное правление, независимость от Пандавов и беспечность иссякали как роса на солнце. В народе возобновились слухи о том, что в Хастинапур скоро вернутся Пандавы, которые все еще искренне любимы. Эти мысли разрушали несчастного Дурьйодхану, лишали его сна и рисовали маску зла на его лице. Ах, как трудно жить в ситуации постоянного сравнения себя с кем-то другим, да еще если этот другой — умный, красивый, обаятельный и всеми любимый! Бедный Дурьйодхана!

По истечении года Пандавы направили своих гонцов к Дурьйодхане с просьбой вернуть им их земли и причитающееся богатство. Но кто и когда по своему желанию отказывался от власти и денег? Тем более Дурьйодхана. Он ответил отказом. Даже через тринадцать лет его сердце не смягчилось, а страхи только усилились. Ни уговоры деда, ни советы дяди, ни наставления учителя не могли склонить старшего сына Дхритараштры к примирению с ненавистными двоюродными братьями.

Жаль его, несчастного! И то сказать, как часто эти же дяди, тети, дедушки и другие взрослые бывают причиной и корнем раздоров и ненависти сестер и братьев, просто потому, что когда-то бросили вскользь неверное слово: «Посмотри на твоего брата, недотепа! Бери пример с сестры пока не поздно!» Сколько молодых судеб и талантов загублено ядовитым необдуманным словом — и не сосчитаешь. Сколько слез пролито от обиды! Да только Дурьйодхана, в чьем сердце застряла заноза ревности, был не из тех, кто льет слезы. Он кшатрий, и его оружие — война.

Итак, братоубийственная война оказалась неизбежной, и обе стороны стали готовиться к неминуемой битве. Арджуна и Дурьйодхана направили своих гонцов к соседям с просьбой выступить в войне на их стороне. По действующему тогда военному закону царь должен был принять сторону того, кто первый прислал ему приглашение.

Арджуна, понимая, что главный и незаменимый его союзник и друг — Кришна, ранним утром поспешил в Двараку — столицу царства Кришны, чтобы официально просить о помощи. Каково же было его изумление, когда он узнал от слуг, что его опередил быстрый как ртуть Дурьйодхана.

Когда Арджуна вошел в покои Кришны, он застал своего темнокожего кузена спящим на прекрасном ложе из розового дерева, в то время как у его изголовья мирно сидел Дурьйодхана, не смея разбудить Великого цвета грозовой тучи. Раздосадованный своим опозданием, Пандав сел у ног Кришны и принялся ждать.

Когда Кришна открыл глаза, он сразу увидел Арджуну, сидящего у его ног:

— Дорогой брат, что привело тебя ко мне в такой ранний час?

Не успел Арджуна ответить, как энергичный Дурьйодхана, сидевший у изголовья, быстро и запальчиво, произнес:

— Нет-нет! Сначала поговори со мной! Я пришел первым. Я хочу просить тебя о помощи в войне, которая вот-вот наступит. По правилам, поддержка оказывается тому, кто пришел первым. А первым пришел я!

— И ты здесь, брат мой? — отозвался Кришна. — Я и не заметил тебя.

— Дурьйодхана и правда пришел первым, — сказал благородный Пандав. — Но он сел у твоего изголовья, и поэтому ты его не сразу увидел. Верно и то, что я пришел вторым, но я сел у твоих лотосных стоп. Поэтому, пробудившись, ты в первую очередь заметил меня. Мы оба пришли за одним и тем же — просить тебя о помощи, великий Кришна.

— Я должен разочаровать вас, дорогие братья: я дал слово не участвовать в войне ни на одной из сторон. Ибо если я буду сражаться силой моего божественного оружия, могут быть сокрушены миры. Но чтоб решить ваш спор по справедливости, пожалуй, сделаем так. Раз ты, Дурьйодхана, прибыл первым, я могу предложить тебе на выбор — либо мою армию с оружием и доспехами, либо себя в роли возничего твоей колесницы, но без всякого оружия. Итак, что ты выбираешь, храбрый Дурьйодхана — мою скромную помощь в роли возничего или мои хорошо подготовленные, отборные войска?

Практичный Дурьйодхана подумал про себя: «Какая радость от невооруженного Кришны? А вот от миллиона его солдат — много пользы. Мне повезет, если я получу его бойцов!» И вслух с горячностью боящегося опоздать воскликнул:

— Я уважаю тебя, Кришна, но я кшатрий и готовлюсь к войне, поэтому я выбираю твою армию!

В этот момент Арджуна возликовал. Душа подсказывала ему, что победа не там, где сила, а там, где божественное провидение, там, где Кришна. Тогда вслух он с достоинством и спокойствием укротившего чувства провозгласил:

— Никакие армии мира не сравнятся с тобой, о Кришна! Даже если ты будешь безоружен, я верю, ты принесешь мне победу! Ты пользуешься славой, и я тоже домогаюсь славы. Да пребуду я вечно у твоих лотосных стоп!

Рассвет. Построились две армии. В рядах армии противников перед Арджуной стоят и хорошо видны его родственники, рядом с которыми прошло его детство и юность. В золотой колеснице блистает главнокомандующий Кауравов — его прославленный дед Бхишма, сын божественной Ганги, который поразил мир ужасающим обетом. А вот его дядя Дхритараштра, рожденный от составителя Вед. Слепой от рождения, но сильный духом, обладающий внутренним зрением, он после смерти Панду заменил Арджуне отца. Среди кшатриев также учитель Дрона, не только обучивший его военному делу, но и ставший ему духовным гуру. Невозможно было не заметить сиявшего смелостью и рвением к сражению его двоюродного брата Дурьйодхану, который по замыслу небес, как и сто других сыновей Дхритараштры, родился чудесным образом из горшочков с маслом. И много-много других…. «Как поднять на них, родных и дорогих, оружие? Как продолжать жить, пролив их кровь?»

Арджуна, воин воинов, пред которым падали ниц все цари мира, в смятении склонил голову, украшенную диадемой, и отбросил лук и стрелы.

— Что мне делать, Кришна, сражаться, как велит долг воина и запятнать себя кровью предков, или, последовав ведическому учению о непричинении вреда, отказаться от боя и быть обвиненным в трусости? Только ты, о Великий цвета грозовой тучи, можешь развеять мою тоску и дать мне правильный совет.

Кришна посмотрел на друга взглядом, проникающим в душу, узрел смятение в его душе и сказал: