Джек наклонился посмотреть, как зажариваются его куропатки, быстро помешал карликовую морковь в утятнице и открыл шампанское.

Тем временем Рита, шаркая, вошла в гостиную. Она была босиком, и между растопыренными пальцами ног, торчали клочья ваты. Она остановилась и молча уставилась на Хизер. Та подскочила и протянула руку:

— О, миссис Картер. Я так рада с вами познакомиться. Джек так много мне о вас рассказывал.

Рита дала ей пожать свою руку.

— Кто вы?

— Ну, я — Хизер. Уверена, что Джек вам обо мне говорил.

Рита прошлепала к буфету и налила себе виски. Она опрокинула виски в рот быстрым и ловким движением — результат многолетней практики. Затем села в кресло, раздвинув в стороны ступни, и развернула газету с кроссвордом. Хизер сидела на краешке дивана с очень прямой спиной, сложив на коленях руки. Она бросила взгляд в сторону дорогого мраморного камина в углу и, воодушевившись, пошла в наступление. — Я просто хочу, чтобы вы знали, как мне нравится Джек, — сказала она.

— Нравится, шмавится. Что нужно моему мальчику, так это хороший…

— А вот и я. — Джек вернулся с подносом, на котором стояла бутылка шампанского и два высоких бокала. Увидев мать, он открыл рот, как умственно отсталый.

— Мама, что ты здесь делаешь?

— А что, не видно? Я сушу лак на ногтях.

— Значит, вы уже познакомились? — Он кивнул в сторону Хизер.

— Конечно, — жизнерадостно сообщила Хизер.

Рита пожала плечами, не отрывая взгляда от кроссворда.

— Слово из трех букв для неудачника?

Джек пристально посмотрел на мать, которая сидела в кресле как окоченевший цыпленок. Ее надо как-то удалить. Романтизм имеет обыкновение увядать под завистливым взглядом родителя, особенно того, кто переживал второй подростковый период.

— Я нашел неразгаданный кроссворд в газете за понедельник, — сказал он.

— Правда? Где он?

— Я оставил его в твоей комнате.

— Ну почему же ты не сказал? — Рита вскочила, готовая пошаркать обратно, но тут увидела накрытый на двоих праздничный стол.

— Что это?

— День святого Валентина, — сказала Хизер.

— Я знаю, какой сегодня день, — огрызнулась Рита. Хизер встала с дивана и обняла Джека одной рукой.

— И Джек кое о чем хочет меня спросить. Правда, милый?

Рита, прищурившись, окинула Джека взглядом.

— Да? Ну, я знаю, вы не станете возражать против того, чтобы бедная старая женщина посидела с вами. — Она уселась за стол и, не раздумывая, отодвинула локтем с особым тщанием разложенные столовые приборы, чтобы освободить себе место. — Нужна еще одна вилка.

— Но… — сказала Хизер.

— Что? — рявкнула Рита.

Хизер посмотрела на Джека. Джек понял намек.

— Мы планировали романтический ужин.

— Думаешь, что только молодежь что-то смыслит в романтике? — Рита ткнула ножом в сторону Джека. — Я многому могла бы тебя научить, не будь это противозаконно.

Джек скрестил руки на груди.

— У нас на ужин куропатки. Их всего две.

Рита махнула рукой:

— О, да знаю я этих куропаток. Никому не по силам справиться с целой куропаткой. Просто отрежь мне ножку, много мне не надо. — Она похлопала ладонью по стулу рядом с собой: — Давайте, дорогуша, присаживайтесь. Давайте познакомимся получше.

Хизер взглянула на Джека, затем осторожно села рядом с его матерью. Входная дверь открылась. Они подняли головы и увидели Молли. Она была потной, с красным лицом, в спортивных шортах и майке. Она остановилась и окинула взглядом странное собрание.

— Ну-ну, вся компания на месте. Привет, Хизер.

Хизер нахмурилась:

— Сегодня ваш день?

— Да уж, лучше не скажешь. Все успела. Все перенесла. — Она с победным видом посмотрела на Джека: — Вот, держи. — Она протянула ему ключи.

Джек смотрел на свои ключи так, словно видел впервые. Молли тоже смотрела на них так, словно в них можно найти ответы на самые животрепещущие вопросы, волнующие человечество.

В конечном итоге Джек положил ключи в карман.

— Хорошо, — сказал он.

Молли кивнула:

— Да, думаю, это к лучшему.

Хизер наклонилась к Рите:

— Она увольняется?

Джек протянул руку:

— Ну, удачи тебе.

Молли моргнула и пожала его руку:

— Спасибо за все.

— Не пропадай.

— Заботься о себе.

— Доехать тебе без проблем.

— Увидимся.

Когда запас прощальных слов исчерпался с обеих сторон, они просто молча смотрели друг на друга.

Молли отпустила его руку и повернулась, чтобы уйти.

— Подожди! — Рита подскочила и, схватив Молли под руку, потащила ее за стол. — Сядь, дорогая. Мы только начали. У тебя такой изможденный вид.

— Но…

Рита опустила ей на плечо тяжелую ладонь:

— Сядь. Ты слишком мало ешь. Ты должна подкрепиться перед дорогой.

Молли достала оливку из вазочки и бросила ее в рот.

— Когда вы об этом сказали, я действительно почувствовала, что ужасно проголодалась.

— Ну, конечно. Джек сейчас принесет угощение, правда, дорогой?

Джек молча смотрел на трех женщин, сидящих за столом, накрытым для двоих. Нельзя сказать, что у него не было выбора. Он мог принести еду или выколоть себе глаза щипцами для льда. Он вернулся на кухню и приказал себе не вешать нос. Да, в его планы обстоятельства внесли некоторые коррективы. Но трудности преодолимы. Он может превратить романтический ужин в семейный праздник. Даже в его романах имелась пара сцен, когда главный герой опускается на одно колено перед своей удивленной возлюбленной за ужином при свечах в тот самый момент, когда на ужин является его мать. Эта сцена была одной из лучших в его творчестве.

Люсинда сказала, что в конце она плакала. Возможно, и из Молли тоже удастся выжать слезу. Возможно, она будет взирать на него с глубоким сожалением, твердо зная, что последний хороший парень уплыл у нее из-под носа. Возможно, она повесит голову и выльет все свое разочарование прямо здесь, на специально купленную по случаю салфетку с символикой святого Валентина. Да, с улыбкой подумал Джек, так он и сделает, задаст сакраментальный вопрос прямо перед ними всеми.

Когда Джек вернулся с фаршированными куропатками, Молли уже закидывала в рот оливки пригоршнями и хищно поглядывала на масленку, как львица на дичь. Две другие женщины отодвинулись подальше, чтобы, чего доброго, ей не помешать. Джек торжественно водрузил блюдо на стол, затем взял большой нож и, гладя на Молли, стал точить его со зловещим резким и долгим звуком. Женщины за столом наблюдали за ним, затаив дыхание.

— Так вот где вы все!

На пороге стояла Кейт. Она выглядела так, словно была на волоске от нервного срыва. Джек воткнул нож прямо в сердце куропатки.

— Что ты здесь делаешь?

— Я не могу сидеть одна дома в День святого Валентина. — Она посмотрела на Хизер: — Привет. Вы, должно быть?..

— Девственница, — сказала Рита.

— Ах да. — Кейт бросила плащ на диван и пошла в ванную. Неделя у нее прошла ужасно. Карл позвонил и сказал, что снова задерживается и что не сможет приехать домой на День святого Валентина. Кейт застонала. Книга Джека так ее распалила, что она готова была совокупляться с деревом на заднем дворе. Все эти образы сдерживаемого желания, вздымающейся груди, подрагивающих лон. По ночам ей хотелось выть. В ванной Кейт долго рылась в сумке перед тем, как найти заветную коробочку. В ней находился крохотный, размером с яйцо малиновки, вибратор с прилагавшимся к нему дистанционным пультом. Она купила вибратор через Интернет. Она собралась выпустить все накопившееся в ней сексуальное напряжение, даже если ей придется сделать это самостоятельно.

— С Днем святого Валентина! — сказала она своему отражению в зеркале и смачно поцеловала его в губы, оставив на зеркальной поверхности идеально ровный красный отпечаток губ. Сунув вибратор в трусики, она включила пульт и тут же взвизгнула, уронив пульт под раковину. — Проклятие.

Снаружи Кейт услышала голос Карла. Она поднялась с колен и выскочила из ванной.