— Оуэн, прекрати на нее пялиться и посмотри лучше туда! — Друг указал пальцем на шторы.

За тяжелыми портьерами, за которыми мы сами прятались некоторое время назад, притаилась фигура в темном пальто. На голове странного незнакомца были черные наушники. Сделав пару шагов по направлению к сотрудникам музея, он замер, а я начал потеть. Может, в это дело замешаны не только боги и чудовища? Может, и простые смертные решили поживиться?

— Это еще кто? — шепотом спросила у меня Сидни.

— Кто-то, кто не хочет, чтобы его видели, — предположил Джон, — думаю, он тоже хочет стащить лиру. Пожалуй, пора двигать отсюда.

Но деваться нам теперь было некуда — мужчина с наушниками на голове отрезал нам единственный путь к отступлению. Мы могли либо незаметно проскользнуть за шторами, либо столкнуться нос к носу с сотрудниками музея. Похоже, мы в ловушке!

В тот момент, когда куратор поместил лиру в деревянную коробку, у меня в ушах снова раздались переливчатые трели инструмента, а потом зазвенел зычный голос Собирательницы душ: «Музыка лиры Орфея завораживает людей и чудовищ. Даже деревья, и те внимают звукам этого чудесного инструмента».

Этого просто не может быть, правда? Но я снова услышал музыку! Неужели лира действительно обладает какой-то магической силой? И эта сила уже подчинила меня? В мгновение ока у меня в голове родился план. Выпрыгнув из своего укрытия, я бросился наперерез куратору и вырвал у него из рук драгоценный музыкальный инструмент.

— Она мне нужна! — закричал я.

— Оуэн! Стой! — Сидни тщетно пыталась меня догнать.

Внезапно в зале свет стал как будто ярче, а мужчина, прятавшийся до этого за портьерами, уже убегал прочь. Не прошло и секунды, как нас со всех сторон окружили охранники.

— Руки вверх! Лицом к стене!

— Положите лиру на пол! Только аккуратно, пожалуйста, — взмолился куратор.

— Ребятя, быстро заткните уши, — крикнул я Джону и Сидни, которые застыли в изумлении. — Живо! И без вопросов!

Друзьям не оставалось ничего другого, как послушаться меня, а я в свою очередь обратился к куратору:

— Вы имеете в виду эту лиру?

В следующую секунду мои пальцы побежали по струнам.

Тре-е-е-ень! Тре-е-е-ень!

Струны послушно завибрировали, а мир вокруг меня словно замер. Все замедлилось так, как если бы время действительно остановилось. Я посмотрел на охранников, те стояли вытянувшись по стойке «смирно», на их лицах застыли глупые улыбки.

— Моя любимая мелодия, — сказал один.

— Моя тоже! — лениво прикрыл глаза другой.

Я снова ударил по струнам, а начальник охраны медленно, словно во сне, произнес:

— Ребятки, вам, наверное, пора в школу. Вот там сбоку ближайший выход — так будет быстрее.

— А как же лира? — спросил я.

Куратор точно так же, как и охранники, глупо улыбаясь, ответил:

— Да нет проблем, сынок! Ты так хорошо на ней играешь, что можешь оставить ее у себя на пару деньков — потренируйся! А если она тебе понравится — забирай навсегда!

Вот тебе на! Так все-таки лира и впрямь обладает волшебным действием! Она подчиняет людей и заставляет их совершать наиглупейшие вещи! Но откуда я знаю, как на ней играть?

— Спасибо! — бросил я всем работникам музея. Времени на размышления не оставалось. — И… до свидания!

Сидни и Джон, все еще заткнув уши, бросились за мной вниз по ступенькам — к выходу из музея. Пару минут, и мы оказались на улице — с магическим инструментом в руках — и даже сигнализация не сработала! Ничего себе!

— Приятель, как у тебя это вышло? — Джон наконец вынул пальцы из ушей. На его лице читались восхищение и удивление.

— Не знаю, — честно ответил я. — Это все лира. Она обладает потрясающей силой. Между прочим, тот, кто прятался за шторами, об этом знал. Спорим, он неспроста надел наушники, наверняка хотел защититься от воздействия инструмента. — Я перевел взгляд на лиру, которую крепко держал в руках. — Слушайте, если Дана и правда сейчас в загробном мире, неважно, почему и зачем, мы должны отправляться в школу, ведь валькирии сказали, что вход в царство мертвых находится прямо под ней. Нужно проникнуть туда, а лира нам поможет.

— Тогда пора поторопиться, — Сидни посмотрела на часы. — Уроки кончаются ровно через восемь минут, родители…

Не дослушав Сид, я со всех ног бросился по улице к школе, Джон последовал за мной. Мы успели как раз вовремя — мама уже ждала меня в машине на парковке.

— Оуэн! — она вышла из автомобиля, с силой хлопнув дверцей. — Я только что видела мистера Ламберти, и он сказал мне, что ты уходил из школы. Это что еще за новости? И почему Даны нет с тобой?

Я глубоко вздохнул, бросив быстрый взгляд на Сидни и Джона:

— Мам, я все объясню…

Друзья мгновенно поняли, что я собираюсь делать, и тут же заткнули уши, приготовившись, что сейчас зазвучит магический инструмент. Струны лиры побежали у меня под пальцами.

— Мы задержимся после уроков, — объяснял я маме нараспев. — Дана… она все еще в школе. У нас вечером дополнительные занятия, думаю, ты не против.

Конечно, так нельзя, но выбора не было. Выражение лица мамы менялось как по волшебству: от раздражения к интересу, а затем и к счастью, пока не стало таким же глупым, как и у работников музея.

— Ой, какая чудненькая маленькая арфа, — пропела мама, улыбаясь. — Прямо как у бабушки!

— Ага, — я кивнул. — Мам, я сейчас пойду в школу. Не волнуйся, к ужину мы с Даной точно будем!

Лицо мамы озарила улыбка — от уха до уха:

— Ну конечно, мой маленький! Увидимся дома!

Надеюсь, я смогу сдержать обещание.

Я уже догадался, что эффект от действия лиры через некоторое время ослабевает, поэтому продолжал играть до тех пор, пока моя мама не выехала с парковки и не свернула на соседнюю улицу.

— Просто магическое супероружие какое-то! — восхитился Джон произведенным эффектом.

— Придется придумать для нас наушники, — произнесла Сид, вытыкая пальцы из ушей.

Проводив взглядом удаляющуюся машину мамы, я обернулся к друзьям. У меня родилась смутная идея, как действовать. Как всегда, она была опасной и бредовой.

— Вы понимаете, что все, что с нами случилось, просто чума? Какой-то загробный мир. Дамочки из столовой. Гигантский волк. Магическая лира. Одна сплошная мифологическая фигня.

— Точно, как если бы мы наелись галлюциногенного пудинга, — кивнул Джон.

Сидни скрестила руки на груди:

— Ребят, маленькая поправочка — в данной ситуации у нас просто нет выбора.

Мы направились к школе. Что ж, ничего удивительного, что она не заперта в столь «поздний» по школьному времени час — все-таки уже вечер. Удивительным было то, что не успел я пересечь порог учебного заведения, как из динамиков донеслось: «Оуэн Браун! В кабинет директора!»

— Почему директриса еще в школе? — Джон сразу почувствовал неладное. — И откуда она узнала, что мы не ушли домой?

Когда мы подошли к кабинету, секретарша надевала пальто, собираясь уходить.

— Вот, держи, — она бросила мне монетку.

— Пенни Мэг! — радостно воскликнул, поймав бесценную находку. — Вы нашли ее голубоволосого Линкольна!

Секретарша улыбнулась:

— Под столом директрисы. Ящик для пожертвований в сейфе и будет находиться там до следующего утра. Если хочешь, приноси завтра. — Секретарша погасила свет, выпроводила нас за дверь и медленно направилась по коридору к выходу.

— Моменты счастья, — тяжело вздохнула Сидни. — Но нас ждет загробный мир.

— И Дана, — вставил Джон.

Я положил монету в карман:

— Вперед!

Мы шли по хитрому сплетению коридоров в задней части школы. Лира слабо поблескивала в бледном свете ламп дневного света. Наши шаги гулко раздавались в пустых холлах. Внезапно я почувствовал какой-то странный запах. Это был не аромат крепкого кофе из учительской, где учителя, бывало, отдыхали после долгого дня, не запах пюре из столовой, наконец, не резкая хлорная вонь чистящего средства для туалетов, которой уборщицы норовили обработать все на свете. Это был тот же еле уловимый запах горелого и пепла, который я чувствовал в день пропажи Даны.