– Здесь вы ошибаетесь, друг мой. – Леди отставила в сторону флакон с мазью и взялась за распаренную над миской с горячей водой полосу белой ткани. – Потерпите, сейчас будет больно…
Сегренальд сжал зубы, чтобы не закричать, когда она стала медленно оборачивать его руки повязками.
– Насколько я знаю Танкреда, – продолжала Софи, – он всегда очень последователен в своих мерзостях. Для того, кто не ведает о том, что движет Змеем, его действия, наверное, могут показаться спонтанными, но поверьте – все это напускное. Каждый его шаг, любой ненароком брошенный взгляд, каждая вспышка якобы гнева – лишь часть очередного злодейского плана, который он претворяет в жизнь.
– Вы рисуете его этаким всезнающим и наделенным безграничной мудростью демоном. – Маркиз усмехнулся невеселой улыбкой – порой он и сам считал точно так же, чего скрывать. – Но он все-таки человек и, как и любой человек, способен разгневаться, сказать лишнее, ошибиться. Он не всесилен, Софи! Он всего лишь… Ааааа!
Кузина барона закончила обматывать бинты вокруг его обожженных кистей и крепко затянула узлы на ткани:
– Ну-ну, мой хороший, потерпите чуть-чуть. Еще немного, и все…
Леди ушла в себя, погрузившись в воспоминания, – с ней это часто случалось. В эти мгновения она казалась окружающим мертвой куклой, не осознающей ничего кругом, будто душа ее покинула тело и устремилась прочь, туда, где плещутся волны забвения, подтачивающие берега воспоминаний. Вот и сейчас, пока руки сами заканчивали свою работу, ее и без того бледное лицо стало походить на тень: зрачки остановились, веки перестали моргать, лишь губы тихо-тихо шептали на одном дыхании:
– Знаете, я ведь тоже когда-то считала его простым человеком, тоже, наивная, думала, что сумею перехитрить Танкреда Бремера, обвести его вокруг пальца. Нальди, меня выдали замуж, когда мне было всего пятнадцать, я очень боялась – еще бы, супруг был старше на целых двадцать лет. Но мой Патрик, да присмотрит за ним милосердный Хранн в Краю-Откуда-Не-Возвращаются, оказался добрым, заботливым и любящим мужем. Сноббери, они все такие – настоящие рыцари. Я испытывала к Патрику истинное чувство, и он относился ко мне как к величайшей в мире драгоценности, в его обществе я чувствовала себя истинной леди. Не то что здесь, в Бренхолле, где мужчины доведены до положения безропотных слуг, а женщины, все до одной, уподобились рыночным торговкам, готовым выцарапать друг дружке глаза в попытках урвать себе хоть немного житейского счастья.
– Вы не слишком добры к своей семье, – заметил маркиз. – Под сводами Бренхолла есть достойные леди и благородные мужи…
– Полноте, Нальди, какая семья?! Эти голодные крысы, что начинают грызть друг друга, стоит им только почувствовать тень угрозы? Или же злобные коты, стерегущие этих самых крыс? За редким исключением. – Софи яростно сжала кулачки, отведя взгляд в сторону. – Нет, только там, в Реггере, у меня была семья, как и то, что зовется счастьем. Лили и Сеймус, наши с Патриком дети, – тому подтверждение. Но даже там, в самый счастливый час, засыпая рядом с мужем и колыбелью, я всегда чувствовала на себе этот жуткий взгляд – я знала: мой демон неотступно следит за мной, он видит каждый мой шаг, слышит малейшее дыхание и даже биение сердца. Он, словно скупой ростовщик, подсчитывает все те крупицы добра, что мне достались, чтобы после заставить меня заплатить за все с избытком. Я еще глупо надеялась, что все обойдется, что он не достанет ни меня, ни детей за стенами замка, полного солдат моего мужа. Как же я ошибалась! Как же ошибалась!
– Софи, не плачьте, не надо. – Сегренальд неловко попытался обнять ее забинтованной рукой за плечи, понимая, что быстро успокоить собеседницу ему не удастся – каждый раз, когда та вспоминала о покойном муже, это заканчивалось долгими рыданиями, в том числе и у него на плече. – Мы выстоим, моя храбрая Софи. Мы защитим от него наших детей.
Тут дверь в комнату неожиданно открылась, и оба собеседника вздрогнули от испуга – кто бы ни вошел, он точно слышал обрывок их разговора, а значит, все сказанное непременно дойдет до Танкреда, так уж было заведено в Бренхолле. В первый миг Сегренальд Луазар невольно спрятал под камзол перевязанные кисти – ему совсем не хотелось лишний раз показывать кому бы то ни было свою слабость.
В комнату, шелестя подолом платья, прошествовала леди Кэтрин, исполнявшая в семействе Бремеров роль няньки, и заговорщики облегченно перевели дух. Все знали, что в семейных интригах и кознях супруга лорда Конора Бремера, брата Софи, никогда не принимала участия, являя собой незыблемый нейтралитет и сомкнутые уста во всем, что не затрагивало интересов младших членов рода и их воспитания. Это была сухощавая, бойкая и вечно куда-то спешащая дама лет сорока. Она носила строгие одежды, подчеркивающие ее неприязнь к различным вольностям и распущенности, и сейчас была облачена в темно-фиолетовое, цвета чернил, платье с вышивкой в виде цветов по подолу и на облегающих рукавах. Черные волосы Кэтрин были собраны вместе и сходились в высокую прическу. Лицо леди было узким и немного напоминало острие ножа: пронзительный взгляд черных глаз, тонкий нос и неизменно хмурое выражение.
– Вас не слышал только призрак с чердака над башней Марго! – Казалось, что строго поджатые тонкие губы даже не шевельнулись, когда она произнесла это. Присутствие леди Кэтрин заставляло даже взрослых людей чувствовать себя маленькими провинившимися детьми. – Еще остались, оказывается, глупые птички, беззаботно воркующие под крышей Бренхолла.
– Кэтрин, как я рада, что это ты! – Софи успокоилась, но сердце еще бешено колотилось от пережитого испуга. – Я уже думала, я думала…
– А вот не нужно радоваться, Софи. Поскольку я не буду молчать и скажу вам все, что думаю. – Леди Кэтрин, подобно стремительному вихрю, пронеслась к открытому окну и притворила створки – страдая от болей в спине, она терпеть не могла сквозняки. Тем более окно в ее понимании было очередным ухом, которое впитывает в себя все, что из него вылетает. – Быть может, хватит?! Оставьте уже эти свои исповеди друг другу – однажды закончится все тем, что кто-нибудь услышит, и каждого из вас лишат детей. Этого добиваетесь?
– Мы же знаем, вы нас не выдадите, Кэти. – Сегренальд вымученно улыбнулся ей.
– Так это правду говорят? – Леди Кэтрин уперла руки в бока с таким видом, будто маркиз Луазар не выполнил дополнительное задание по наукам или музицированию. – Он что, действительно вас чуть не убил?
– Преувеличивают, как и всегда, – скривившись от боли, ответил маркиз.
– Нальди, не глупите, – нахмурилась Софи, – это же Кэти. Ей вы можете доверять…
– Все настолько плохо? – Леди Кэтрин взглянула на золовку.
Та только кивнула, оторвав полный участия взгляд от маркиза:
– Да он едва сдерживает себя, чтобы не взвыть на весь замок. Уж я-то знаю.
– Софи, прошу, не нужно. – Сегренальд нахмурился.
– Что? Не нужно?! – Казалось, самообладание совершенно оставило леди. – Не нужно что?! Послушайте, до каких пор мы будем терпеть это?! Сколько еще будем принимать как должное и закрывать глаза на подобные выходки?! Сколько еще слез нужно пролить, сколько боли вынести, скольких мужей похоронить, чтобы хоть кто-нибудь из обитающих в этом замке сказал «хватит»?! Если у здешних мужчин недостает смелости, может быть, мне самой пора взять в руки кинжал и вонзить его куда следует?!
– Софи, не нужно, вы только сделаете хуже, – тихо попросил маркиз.
Конечно же, он знал, что она ничего не предпримет. И что самое обидное, Танкред тоже отлично это знал, прекрасно представляя, чего можно ожидать от его вспыльчивой и малахольной кузины. Огненный Змей до поры терпит ненавидящую его родственницу. Пока не пристроит ее детей, возможно. Пустая и бессильная кукла с вырывающимися изредка на свободу вспышками безумия – вот что такое в его понимании леди Софи. Покричит, как и всегда, может, даже отправится в кабинет Танкреда, Логово Змея, и устроит там истерику, после чего слуги отволокут бедняжку в ее комнату и запрут на пару дней по приказу барона, как это уже не раз бывало. А Кэтрин… Та еще больше его боится. Старший Бремер без труда держит с виду независимую и своевольную жену лорда Конора на привязи: дети – вот ключи от замков на ее кандалах. Она никогда ничего не сделает против воли Змея, опасаясь, что пострадают младшие. У Танкреда для каждого члена рода Бремеров выкован свой цепной поводок, и Сегренальд с обреченностью понимал, что его собственный должен был вот-вот появиться на свет.
