«Роберт-дьявол»^*

Впервые: «Репертуар и пантеон», 1846, № 2, с. 244–256 за подписью «А. Трисмегистов». Перепечатано: ЧВ, с. 208–230.

Опера Дж. Мейербера (либретто — Э. Скриба и К. Делавиня) «Роберт-дьявол» (1831) имела большой успех у русских романтиков: ей увлекались молодые В. П. Боткин и В. Г. Белинский, неоднократно упоминал о ней в своих статьях и Г. Данная статья — рец. на спектакль приехавшей в Москву петербургской немецкой оперной группы (см. в воспоминаниях А. А. Фета — с. 320). Позднее Г. перевел либретто оперы на русский язык (СПб., 1863).

Ср. у Полонского: «Григорьев так же, как и все мы, восхищался Мейербером. Адский вальс из „Роберта-дьявола“ в полном смысле слова потрясал Григорьева» (Полонский, 660); ср. также в воспоминаниях журналиста И. В. Павлова о Г. в 1843 г.: «Как теперь помню, сел он за рояль и, наигрывая что-то из „Роберта-дьявола“, читал нам „лекцию“ о мейерберовской музыке: „Здесь умоляющий голос Алисы, а тут — немолчный голос Демона“» (Учен. зап. Тартуского ун-та, 1963, вып. 139, с. 343).

Содержание оперы заключается в попытках Бертрама, дьявола, овладеть душой рыцаря Роберта, его сына от земной женщины; крестьянка Алиса, молочная сестра Роберта, своей чистотой и религиозностью мешает Бертраму; в финале замысел дьявола рушится ж он в одиночестве исчезает в преисподней.

…со времени признаний Руссо… — Имеется в виду «Исповедь» (1770).

Зензухт — тоска (от нем. Sehnsucht).

…хандрой, от которой русский человек ищет спасения только в цыганском таборе… — Ср. в поэме Г. «Встреча» (1846):

«Лев Гурыч» — водевиль Д. Т. Ленского «Лев Гурыч Синичкин» (1840).

Петербургская Елена — певица немецкой оперы М. Нейрейтер.

…как же ее с С** сравнивать. — Речь идет о Е. А. Семеновой, известной оперной певице; в сезон 1841/42 г. она дебютировала именно в роли Алисы в «Роберте-дьяволе» «и сразу сделалась любимицею публики» (Вольф А. Хроника петербургских театров с конца 1826 до начала 1855 года, ч. 1. СПб., 1877, с. 98).

«Фенелла» — опера Д. Ф. Э. Обера, французского композитора (1828).

Мескинный — пошлый, жалкий (от франц. mesquin).

«Гамлет» на одном провинциальном театре^*

Впервые: Репертуар и пантеон, 1846, № 1, с. 37–48, за подписью «А. Трисмегистов» (в тексте журнала опечатка: «А. Трисмечистов»); псевдоним намекает на связь с масонством: Гермес Трисмегист (по-гречески «Трижды великий») — мифический автор III в. н. э., создатель «герметических» книг философского содержания, оказавших большое влияние на средневековых мыслителей, а позднее — на масонов. Герой романа Жорж Санд «Графиня Рудольштадт» (1845) граф Альберг организует, по масонскому образцу, братство «Невидимых», выступая под именем «Трисмегист». Текст «Гамлета…» перепечатан: ЧБ, с. 189–207.

Так как неизвестны никакие отлучки Г. из столицы в 1844–1845 гг. и так как многие признаки позволяют отнести описание постановки к Петербургу, т. е. к игре в роли Гамлета знаменитого В. А. Каратыгина («геркулесовские» черты актера, подчеркивание внешних эффектов и т. п.), то в целом очерк воспринимается как ироническая рецензия на спектакль (см.: Левин Ю. Д. Русский романтизм. — В кн.: Шекспир и русская культура. М.-Л., 1965, с. 299–300).

Следует учесть, что дата в конце очерка — 4 декабря 1845 г. — поставлена Г. не без умысла: в конце ноября 1845 г. из-за границы вернулся В. А. Каратыгин, и тут же, 29 ноября, он с успехом сыграл Гамлета (см.: Вольф А. И. Хроника петербургских театров с конца 1826 по начало 1855 года, ч. I. СПб., 1877, с. 113–114; Р. 3. Александрийский театр. — Северная пчела, 1845, № 276, 7 декабря, с. 1101). В этом спектакле роли исполняли: Офелия — Н. В. Самойлова, Гертруда — М. И. Валберхова, Полоний — И. И. Сосницкий, Лаэрт — А. П. Славин, Горацио — П. А. Каратыгин, Клавдий — П. И. Григорьев (1-й), Могильщик — А. Е. Мартынов, Розенкранц — А. М. Максимов, Гильденштерн — В. М. Самойлов.

В целом весьма положительно относясь к В. А. Каратыгину-актеру, ценя его пафосность, романтическую приподнятость (см.: А. А. Григорьев. — В кн.: Очерки истории русской театральной критики. Вторая половина XIX века. Л., 1976, с. 58–60), Г. никогда не мог сочувственно оценить его игру в «Гамлете»: «Есть одна только роль, которую он не пересоздал, — это Гамлет. Да простит нам артист, если мы упорно держимся своих старых мнений. Гамлет вне его средств, в Гамлете равно дурны и он и Мочалов» (Григорьев А. Александрийский театр. — Репертуар и пантеон, 1846, № 12, Театральная летопись, с. 100).

В цитированной статье и в настоящем очерке Г. дал свою трактовку трагедии Шекспира, близкую к интерпретации Гете, но с подчеркиванием конфликта Гамлета со средой (см.: Левин Ю. Д. Русский романтизм, с. 442).

Следует учесть, что отрицательное мнение об игре императорского любимца В. А. Каратыгина в роли Гамлета уже неоднократно высказывалось в печати, начиная с рецензий и статей В. Г. Белинского 1838–1839 г., да и в «Репертуаре и пантеоне» всего за несколько месяцев до рецензии Г. в анонимном (В. Р. Зотова?) обзоре «Материалы для истории русского театра. 1844-й театральный год» весьма ядовито говорилось о Каратыгине-Гамлете: «Мы не сказали ни слова о „Гамлете“, потому что в этом случае мнение наше, противоречащее большинству голосов, может быть ошибочно. Признаемся, однако, что мы никак не можем согласить неистовых криков, хохота, хлопанья в ладоши, оглушительного рева и ползанья по сцене с задумчивым характерам шекспирова Гамлета» (Репертуар и пантеон, 1845, № 4, с. 255).

Но ни одна предшествующая статья не вызвала такого гнева властей предержащих, как рецензия Г. Директор императорских театров А. М. Гедеонов доносил управляющему III отделением Л. В. Дубельту: «Подобные действия редакторов „Репертуара“ не могут не быть крайне оскорбительными для Каратыгина I, составляющего главную цель неприличных враждебных выходок журнала. Талант Каратыгина, признанный всеми и удостоенный особенным высочайшим вниманием государя императора, конечно, не может пострадать от злонамеренных нападок журналистов, но я полагаю, что он заслуживает в рецензиях о нем больше уважения». Дубельт в свою очередь донес о том шефу жандармов графу А. Ф. Орлову, а шеф поручил Дубельту «сделать редактору журнала» В. С. Межевичу «замечание за неприличные его выходки в театральных рецензиях и вместе с тем подтвердить ему, чтобы на будущее время в критических статьях о театре он не позволял себе выходить из границ строгого приличия» (цит. по кн.: Алътшуллер А. Я. Театр прославленных мастеров. Очерки истории Александрийской сцены. Л., 1968, с. 63).

Регалия — сорт сигар.

…древности составляют один из предметов моего отвращения… — В действительности Г. всегда живо интересовался «древностями».

«Морской разбойник» — балет П. Тальони (1840).

Я помню картину, кажется Делароша… — Ср. в более поздней статье Г.: «… я вспомнил виденный мною эстамп с картины Поля Делароша: вечереющее северное небо, пустынное кладбище, и Гамлета, сидящего на могиле с неподвижным, бесцельно устремленным куда-то взором, с болезненною улыбкою» (Отеч. записки, 1850, № 4, отд. VIII, с. 283).

Стентор — персонаж гомеровской «Илиады» с необычайно зычным голосом.

Композитор — А. Е. Варламов.

Письмо к отцу от 23 июля 1846 г^*

Впервые: Материалы, с. 365–367. Автограф: ИРЛИ, 3883. XIII, с, 1, на четырех листах тетрадного формата; старательно написанный беловик.