Осторожно, чтобы не испачкаться кровью, идет к себе и бросает нож в мойку. Набрав номер полиции, он проверяет стенной шкаф в коридоре и спальне. Диспетчер снимает трубку, и Фрэнк называет адрес.

– Господи, Господи, – бормочет он, моя нож, тщательно вытирая его и пряча в ящик, где лежат другие столовые приборы.

К тому времени когда к дому подъезжают полицейская машина и фургон «скорой помощи», Фрэнк уже стоит на коленях возле тетушки, попеременно то всхлипывая, то бормоча ее имя.

– Я думаю, они мертвы, – говорит он, указывая на комнату Джо. – Она, вероятно, видела… Тетя Соня, прости меня…

Хейли было страшно неловко беспокоить Эда за два дня до приезда дочери, но выбора не оставалось. Она позвонила ему около полудня.

– Теперь я знаю, кто убил Линну, – сказала она. – Мне трудно все объяснить, но это был Анри де Ну. Я видела в точности, как это произошло. – И она описала Эду последний сон, порой обращаясь к своим записям.

– Но ведь комната была защищена, – возразил Эд.

– Там есть дверь, которую Линна не заметила.

– Хейли, если бы в твоей квартире была еще какая-то дверь, я бы знал о ней, – сказал Эд подчеркнуто ровным голосом, словно успокаивал ребенка, увидевшего страшный сон.

– Рама задней стенки встроенного шкафа сделана из старого дерева. Скорее всего прежде там находился вход, а стенной шкаф пристроили на этом месте после. Понимаешь?

– И убийца прошел сквозь стену? Хейли, это смешно.

– Я все это видела во сне.

– Но ведь это был всего лишь сон.

– Да, – признала Хейли.

– А Линну де Ну убил кто-то вполне живой.

Тело Джо Моргана было «вполне живым», подумала Хейли, но ничего не сказала.

– Луи и Фрэнк Берлин дружили в школе. Луи бывал в старой квартире Фрэнка и после того, как у Сони случился удар. Это Луи посоветовал ему отделить одну комнату, чтобы сдавать ее и таким образом возмещать возросшие расходы на врачей и лекарства. Если бы не плата за аренду, откуда бы Фрэнк взял деньги на перестройку «Сониной кухни»?

– А ты не думаешь, что он получил страховку?

– Ты не мог бы это проверить, просто чтобы знать наверняка?

– Сделаю все возможное, – пообещал Эд.

Эд сказал это, просто чтобы успокоить Хейли, но, повесив трубку, задумался: прежде сны Хейли всегда имели точное объяснение в реальной жизни. И он принялся звонить.

Через два часа Эд уже знал, что Соня отписала кафе племяннику, но больше у нее ничего не было. Ни страховки, ни недвижимости, однако спустя четыре месяца после ее смерти Фрэнк приступил к грандиозной перестройке «Сониной кухни».

Кредит на эти работы был получен через инвестиционную компанию «Принс-Айленд».

Теперь положение Эда становилось двусмысленным. По делу об убийстве и самоубийстве расследование было закрыто. Полученная им информация носила характер в лучшем случае косвенной улики, а этого недостаточно для получения ордера на обыск. Поскольку все отделение, похоже, было в курсе его отношений с Хейли Мартин, над ним лишь посмеются – смешно обосновывать просьбу ее снами. Черт, если бы на его месте оказался кто-нибудь другой, он и сам с удовольствием посмеялся бы.

С другой стороны, Фрэнку тоже известно, что у него роман с Хейли, и, если он попросит, возможно, Фрэнк даст ему ключи от ее комнаты.

Эд подъехал к «Сониной кухне» за час до работы. В зале в это время посетителей было не много, но в кухне работа кипела вовсю – повара готовили закуски и супы для вечернего меню. Перебивая запахи лука, чеснока и стручкового перца – непременных ингредиентов любого блюда кахунской кухни, – в воздухе носились ароматы ванили, корицы и шоколада: это Фрэнк колдовал над роскошными десертами, коими славился его ресторан.

Эд и рассчитывал на занятость Фрэнка. Тот вполуха выслушал его рассказ о якобы забытых Хейли при отъезде сапфировых сережках.

– Ключи – на втором крючке, – только и сказал Фрэнк, добавляя еще одно яйцо в миску.

Судя по возрасту дерева, длинный коридор, ведущий в комнату Хейли, не перестраивался со времени основания дома, но дверь ее комнаты была сделана лет десять назад. Рама сколочена из дешевого дерева, а дверь, судя по всему, подобрана где-то на свалке. Очевидно, у человека, перестраивавшего квартиру, денег было в обрез.

Эд вошел. Хейли оказалась права: рама стенного шкафа была сделана из старинного дерева. Открыв дверцу, Эд увидел, что задняя стенка – это всего лишь крашеный щит из прессованной стружки. Очень удобный проход для духа, одержимого жаждой мести.

Проклятие! Он, подобно Хейли, начинает верить в сказки и, более того, намерен продолжить свои изыскания. Интуиция подсказывала, что разгадка тайны убийства близка. Даже если дело никогда не дойдет до суда – а оно едва ли дойдет до него, – Эд желал разобраться в случившемся ради Хейли, а еще больше – ради Джо.

Эд запер дверь. Стоя на верхней лестничной площадке, он прислушался к звукам, доносившимся из кухни, и, лишь убедившись, что Фрэнк там и занят, воспользовался вторым ключом – от квартиры Берлина. Дверь легко отворилась. Помедлив с минуту на пороге, Эд вошел и стал тихо пробираться по передней. Хотя все здесь было перестроено, деревянные части старинной отделки сохранились. Стенной шкаф находился именно там, где сказала Хейли, и представлял собой почти идеальную имитацию старинной работы, хотя был новым.

Эд открыл дверцу и заглянул внутрь. Там было полно места, чтобы, спрятавшись, заниматься колдовством.

И Эд прекрасно понимал, кто мог быть этим «колдуном».

– Вторжение в частное жилище – тяжкое преступление, – послышался голос Фрэнка.

Покрывшись испариной, Эд обернулся и увидел Берлина, стоявшего на пороге. В руке у него был пистолет тридцать восьмого калибра.

– Но я не стану звать полицию, во всяком случае, до тех пор, пока мы не поговорим. Идите сюда.

Эду ничего не оставалось, как подчиниться. Фрэнк посторонился, но, протискиваясь мимо его туши, Эд почувствовал, как дуло пистолета уперлось ему в висок. В тот же миг Фрэнк заломил ему руки за спину и выхваченные из-за пояса самого Эда наручники защелкнулись на его запястьях. Эд не был богатырем, но его удивило, с какой легкостью Фрэнк потащил его через переднюю. Умение Фрэнка обращаться с веревками и кляпом тоже поразило Эда, хотя следовало признать: излишняя болезненность процедуры выдавала в нем любителя. К тому времени когда Фрэнк привязал его к стулу у себя в столовой, обмотав веревкой туловище, ноги и руки у Эда начали неметь.

Если бы Фрэнк выстрелил в тот момент, когда заметил Эда в своей квартире, он располагал бы серьезными основаниями быть оправданным. В случае вторжения в частное владение луизианский закон целиком на стороне хозяина, и Фрэнк имел все шансы избежать наказания.

Однако Берлин приложил немало усилий, чтобы лишить Эда возможности двигаться. Это казалось обнадеживающим. Эд наблюдал, как Фрэнк запер входную дверь, задернул шторы и проверил крепость узлов на веревке.

– Туго? – спросил он.

Эд кивнул. Тряпка была слишком глубоко засунута в рот. Он старался не глотать, чтобы не задохнуться. Интересно, вынул бы Фрэнк кляп, если бы Эд стал задыхаться, или позволил бы ему умереть?

Впрочем, тот и не узнал бы, что Эд задыхается, потому что ушел, заперев за собой дверь.

На стене возле кухонной двери висел телефон. В кухне должны быть ножи. Немного придя в себя, Эд стал осторожно продвигаться к кухне. Ноги были связаны очень крепко, поэтому усилие он мог прилагать совсем незначительное, но помогало то, что стул был на колесиках.

Эд почти добрался до цели, когда вернулся Фрэнк, неся поднос с двумя кусками пирога, двумя горшочками супа из стручков бамии и корзинкой кукурузных лепешек. Постелив на стол салфетки и поставив на них еду, он откатил стул, на котором сидел Эд, обратно к столу.

Пистолет Фрэнк положил рядом со своим прибором.

– Ненавижу есть в одиночестве. Если вы согласитесь со мной поужинать, я выну кляп. Но если начнете кричать, то никогда не услышите того, что я намерен вам рассказать, понимаете? А поскольку вы с Хейли долго вынюхивали, что произошло в ее комнате, думаю, вам будет интересно это узнать.