Литмир - Электронная Библиотека

Хейли не пожелала. Эта огромная комната подходила ей такой, какой была, хотя она и не могла понять, почему именно. Хейли въехала в тот же день и отправилась по магазинам. К ночи кровать была застелена ярким африканским покрывалом, на столе лежала такая же яркая скатерть, идеально гармонировавшая с покрывалом. Через несколько дней Хейли нашла псевдовосточный коврик, прикрыла им проплешину в центре пятнистого ковра винных оттенков, покрывавшего пол комнаты, после чего переставила единственный приличный предмет мебели – резной деревянный диван, обитый красной шерстяной тканью, – к двустворчатой двери, ведущей на балкон. Рядом с диваном она повесила медную ладанку.

Хейли надеялась, что, когда все вокруг будет по ней, она сможет начать работать.

Унылый северный твид сменился в ее гардеробе яркими цветастыми свободными платьями. Она носила теперь на шее мешочек-амулет, который специально для нее сделала жрица племени йоруба. Амулет должен был принести ей удачу в творчестве. На ее весьма пожилую «короллу» едва ли кто-либо позарился бы, тем не менее на приборном щитке теперь красовался фетиш, призванный отпугивать угонщиков. Хейли всегда делала покупки на одном и том же рынке и завтракала изо дня в день в одном из двух постоянных ресторанчиков. Продавцы и официанты называли ее по имени. Впервые за много месяцев она принадлежала только себе.

В не по-зимнему теплые дни, подобные нынешнему, она держала балкон открытым. Комната наполнялась влажным речным воздухом, таким насыщенным, что Хейли казалось, будто она вдыхает вместе с ним саму городскую жизнь. Издали доносились гул улицы Дюмен, дробь барабанов уличного оркестра, звон посуды из кухни кафе, расположенного внизу, – знакомые, милые звуки.

И все же, несмотря на новое окружение и иной образ жизни, слова по-прежнему не складывались и не перетекали на экран компьютера. Сюжет, который она так тщательно обдумывала по пути сюда, казался теперь искусственным и банальным. Отлично зная, что подстегивать работу над книгой бесполезно, Хейли выключила компьютер, положила в карман записную книжку и пошла прогуляться.

День был солнечный и яркий. Хейли не спеша миновала собор, дошла до кафе «Монд» и, присев за столик, стала потягивать кофе и наблюдать за немногочисленными в зимнее время группами туристов, проходящими мимо. За соседний столик присела женщина с ребенком в ходунках и заказала булочки, посыпанные сахарной пудрой. Каждый раз, когда пудра просыпалась малышу на джемперок, он заливался радостным смехом.

Молодая мать обратила внимание на то, что Хейли смотрит на них.

– Сколько ему? – спросила Хейли.

– Почти три. С ним уже можно путешествовать. Мы из Чикаго. А вы?

Три года.

– Из Висконсина, – ответила Хейли.

– Никогда бы не сказала, судя по вашему акценту. Милуокский?

Если бы ребенок Хейли и родился, теперь он наверняка был бы уже мертв.

– Да, до недавнего времени я жила в Игле. Сюда приехала всего недели четыре назад.

– Вот как? Вам повезло. Когда мы выезжали из Чикаго, там шел снег. Эта весенняя погода восхитительна, правда?

Мертв… и ее горе было бы еще тяжелее от этой утраты. Хейли, соглашаясь с собеседницей, кивнула. Хотя лицо ее выражало лишь обычный вежливый интерес, говорить она не решилась, чтобы не выдать волнения.

В руках у женщины была видеокамера.

– Вы не снимете нас? – попросила она Хейли.

Хейли выполнила просьбу, потом заказала новую чашку кофе. «Я неправильно выбрала место действия своего романа», – решила она. Сюжеты ее произведений всегда разворачивались на Среднем Западе, но теперь она живет здесь, и писать надо об этих местах. Хейли принялась делать заметки в записной книжке и, заработавшись, незаметно выпила две чашки кофе, хотела заказать еще одну, но тут солнце внезапно зашло за темную грозовую тучу.

Пока Хейли шла домой, резко похолодало, поднялся ветер и упали первые дождевые капли. Войдя к себе, она увидела, что балконная дверь, оставленная незапертой, распахнулась настежь. В комнате остро пахло озоном. Этот запах всегда вызывал в воображении Хейли вид жирных червей, ползающих по тротуарам после весенних ливней.

Бумаги разлетелись по всему полу, ковер и стена возле балконной двери пропитались влагой. Клавиатура компьютера была залита водой, а изображение на экране монитора, когда она его включила, плясало.

– Это было очень глупо с твоей стороны, Хейли! – громко сказала она, включая обогреватель. – Сегодня работать не придется.

Понадобилось четыре банных простыни, чтобы собрать воду с пола, а когда она стала протирать стену, кусочки обоев, оторвавшись, прилипли к полотенцу. Хейли с сожалением посмотрела на изуродованную стену, потом окинула взглядом остальные три. Обои с бутонами чайных роз выглядели отвратительно, совсем не так, как они смотрелись, когда комната освещалась солнцем. Одна полоса стала и вовсе облезать.

Ну что ж, если писать нельзя, можно заняться чем-нибудь другим.

Хейли собрала мокрые полотенца и, отправившись в расположенную позади кафе прачечную, сунула их в стиральную машину, а потом, пройдя по узкой тропинке сада, вошла в «Сонину кухню».

– Фрэнк сегодня здесь? – спросила она у Нормана, единственного официанта, дежурившего в зале в это тихое послеобеденное время.

Норман уставился на Хейли с таким величественно-надменным выражением, которое даже нельзя было счесть грубым. Хейли тут же захотелось извиниться перед ним, хоть она и не понимала, в чем заключалась ее чудовищная оплошность.

– Сейчас позову, – ответил наконец Норман.

Вскоре, виртуозно маневрируя между тесно поставленными столиками, в зал вышел грузный Фрэнк Берлин. Этот дом и ресторан достались ему по наследству, но он развернул здесь собственное дело. Фрэнк обладал неоспоримым поварским талантом, и за последние годы «Сонина кухня» (кафе называлось так в честь бабушки Фрэнка) превратилась в одно из лучших заведений Французского квартала.

– Хотите кофе? – спросил Фрэнк.

– Нет. Я хотела спросить, можно ли мне сорвать обои в моей комнате и покрасить стены?

– Вам эти обои тоже не нравятся? Ну разумеется, можно. Только предупреждаю: сами срывайте, сами же и красьте. На первый взгляд может казаться, что эти обои вот-вот оторвутся, но местами они приклеены намертво. Я делал эту работу здесь. – Он обвел рукой стены зала. Выкрашенные в розовато-лиловый цвет, они оригинально контрастировали с панелями темного дерева. – У меня на это ушла целая неделя, а на второй зал, – он махнул в сторону задней комнаты, – еще две. У меня есть специальная паровая машинка, думаю, она вам пригодится.

– А краска?

– Принесите счет, я его оплачу.

– Я не то имела в виду – просто хотела спросить: в какой цвет можно выкрасить стены?

– О Господи, ну какие же вы, янки, тугодумы. Да красьте в какой хотите, только прежде протравите стены жидкостью против плесени, а то через полгода они все равно станут серыми. Мне следует заплатить вам за работу. В течение месяца я пять раз в неделю буду бесплатно кормить вас завтраками, идет?

– Целый месяц? – Хейли показалось, что это перебор.

– Вы еще не знаете, какая работа вам предстоит. Ну пошли, я прямо сейчас дам вам машинку.

Глава 2

Хейли внимательно осмотрела мокрую стену рядом с балконной дверью. Если работа действительно будет трудоемкой, эту часть можно выкрасить в белый цвет – она будет гармонировать со встроенным буфетом. Сорвать обои оказалось нетрудно, но стена под ними была изъедена плесенью. Первая полоса обоев на противоположной стене снялась так же легко, тем более что Хейли предварительно обработала ее паром. Две другие полосы находили одна на другую и отвалились вместе, как только Хейли направила на них струю пара. Она на лету подхватила их и понесла на балкон, где уже лежали обрывки старых обоев. Вернувшись в комнату, она увидела на обнажившейся стене большое яркое граффити.

Все пространство от пола до потолка занимало изображение свернувшейся кольцами змеи с вертикально поднятой головой. Взгляд у змеи был мудрым, раздвоенный язык – длинным, он проскальзывал между двумя ядовитыми змеиными зубами, выглядевшими в высшей степени устрашающе. По обе стороны змеи были нарисованы два опирающихся спинами на змеиные кольца пухленьких голеньких мальчика, их пенисы поднимались вверх параллельно змеиной голове. Обращенные в противоположные стороны лукавые личики казались абсолютно одинаковыми. Под рисунком кто-то нацарапал слова: «Защитите невинных!»

3
{"b":"179882","o":1}