— Сама справлюсь! Не лезь не в своё дело! — Девушка развернулась и начала карабкаться на камень.

— Осторожней, — сказал ей в спину эльф. — Не поскользнись.

— Как-нибудь обойдусь без твоих советов, — бросила Хемила, вставая на валуне во весь рост. — Сюда добралась и обратно дойду. Не беспокойся, — она скривилась, прежде чем спрыгнуть и исчезнуть из вида.

Сенегард покачал головой. Ему понравилось то, что девушка не захотела выставлять свои чувства напоказ и делиться ими с другими. Это было вполне в духе горных эльфов. До конца сохранять присутствие духа и твёрдость — качество, которое нечасто можно встретить в человеческом мире.

Сенегард решил не идти дальше и помыться здесь. Раздевшись, он вошёл в реку и, окунувшись с головой, поплыл, рассекая воду сильными уверенными гребками. Он не смог бы переплыть реку — эльфы не вольны пересекать водные пространства, но плавание доставляло Сенегарду почти ни с чем не сравнимое удовольствие.

Хемила перебиралась с валуна на валун, проклиная эльфа за то, что тот застал её в момент душевной слабости и, возможно, даже видел её слезы. При этой мысли девушка сморщилась, как от боли, и стукнула по ближайшему камню кулаком. Она всегда хотела быть сильной, ни в чем не уступать мужчинам. Мужество должно было быть у неё в крови, ведь её отец — лорд Джестрис! Хемила не сомневалась, что он никогда не плакал. Ни разу в жизни. И она ругала себя за то, что расслабилась и дала волю чувствам.

«Плаксивая дура! — сказала она себе. — И ведь надо же забраться так далеко, чтобы пронырливый эльф появился в самый неподходящий момент. Не мог выбрать другое место, чтобы помыться! Или другое время». Невольно Хемила представила, как Сенегард плавает, и покраснела. «Что за глупости! — воскликнула она мысленно. — Стыдно и думать об этом, когда отец, возможно, в опасности». И она сосредоточилась на размышлениях о том, скоро ли страшное поветрие может докатиться до Серой Марки и до замка Джестрис в особенности.

Ей вспомнились зеленеющие холмы и луга, покрытые луговыми цветами. Особенно ей нравился клевер. Белый и сиреневый, он делал землю похожей на пушистый ковёр. Хемила любила улечься среди цветов и наблюдать, как по небу скользят облака. В детстве она, как и большинство её сверстников, пыталась угадать в них различных животных: лошадей, коров, зайцев, лис, волков, медведей, единорогов и драконов. Говорили, будто такие облака предсказывают будущее. Например, заяц означал добрую охоту, а медведь сулил прибыль. Но больше всего Хемила радовалась, когда удавалось распознать дракона. Это предвещало удачное замужество. Считалось, что если девушка увидит дракона двенадцать раз, то непременно будет счастлива в браке.

Вспомнив об этом, Хемила фыркнула. Как она была наивна! Повзрослев, девушка поняла, что, прежде всего, нужно полюбить человека, который будет относиться к тебе с уважением и разделять твоё чувство. Она видела разные семьи, и только некоторые из них могли назваться счастливыми. Хемила не завидовала. Она понимала, что каждому уготованы своя судьба и своя жизнь. Но ей хотелось рано или поздно встретить того, кто заставит её сердце биться чаще.

Потом её мысли переключились на эпидемию, которая угрожала Серой Марке. Хемила представила, как полчища живых мертвецов врываются в деревни и города, превращая жителей в зомби. Горели дома, рушились замки, по улицам разгуливали трупы, одержимые одним желанием: убивать. Зажмурившись, она постаралась отогнать от себя эти мысли. Но они не отступали. Хемила представила замок Джестрис и отца. Она не сомневалась, что старик не оставит родовое гнездо и будет сражаться до последнего. Но она не должна допустить этого! У неё есть шанс остановить нашествие, и она использует его. Хемила остановилась и, ударив кулаком по валуну, поклялась себе, что сделает всё от неё зависящее, чтобы не допустить осуществления планов каргаданских колдунов. От этого ей стало немного легче. Вытерев глаза, Хемила осмотрелась. Солнце почти скрылось за кромкой леса, лишь последние лучи слабо освещали край неба. Месяц стоял высоко, окружённый россыпью пока ещё бледных звёзд. Хемила решила, что пора возвращаться. Ещё раз убедившись, что избавилась от всех следов слез, она повернула к лагерю.

— …и тогда Иннуэль отсек себе руку и бросил в пасть дракона, — рассказывал Орманар, вороша в костре прогоревшие ветки. — Пока чудовище пожирало её, воину и его невесте удалось скрыться в лабиринте. Потом они поженились и жили долго и счастливо, — закончил маг, взглянув на небо. — А нам, кажется, пора ложиться спать, — добавил он, потягиваясь.

— Интересная легенда, — сказала Риния. — Я никогда раньше не слышала её.

Они с Хемилой сидели возле костра, слушая рассказ Орманара. Кафангер стоял на часах, а остальные уже легли спать.

— Ты специально придумал про свадьбу, чтобы угодить нам с Ринией? — подозрительно спросила Хемила волшебника.

Орманар поднял руки, словно сдаваясь.

— Ну что ты! — воскликнул он. — Всё так и было.

— Конечно-конечно, — усмехнулась Хемила, поплотнее закутываясь в плащ и ложась поближе к огню.

— Можешь не верить, — проговорил Орманар с притворным возмущением. — Но каждый тебе скажет, что я — честнейший человек.

В ответ девушка буркнула что-то нечленораздельное и закрыла глаза. Риния легла неподалёку. Ей хотелось быть поближе к Сенегарду, но эльф спал между Холигардом и Шолли-Стромом. Кроме того, она чувствовала, что с каждым днём он все больше думает о Проклятых Доспехах и все реже о ней. Риния закрыла глаза и решила поскорее заснуть, чтобы неприятные мысли не лезли в голову.

— Спокойной ночи, — сказал она проходившему мимо Орманару.

— И тебе того же, — отозвался волшебник.

Кафангер сидел на поваленном дереве и курил. Меч в ножнах был прислонён к правой ноге. Скорее всего, опасность отряду не грозила, но долг заставлял воина быть готовым ко всему. Время от времени Кафангер вставал и обходил стоянку, стараясь не разбудить товарищей. Каждый раз его взгляд невольно останавливался на светящемся шарике, висевшем в четырёх футах над спящим эльфом. Магический предмет одновременно настораживал его и придавал уверенности: по крайней мере, была надежда, что он обнаружит опасность, которую не заметит Кафангер.

Трубка погасла, и воин принялся выбивать пепел. Где-то неподалёку ухнула сова и послышалось хлопанье крыльев. Кафангер замер и прислушался. Его рука медленно потянулась к мечу.

Лёгкий толчок в спину заставил его резко обернуться, одновременно выхватывая клинок из ножен.

— Спокойно, — шепнул Сенегард. Эльф напряжённо вглядывался в темноту. — Это я.

— Всего лишь сова, — сказал едва слышно Кафангер, указав на лес.

— Возможно, — кивнул Сенегард. — Но Шустаренгиль считает иначе, — он разжал кулак и показал пульсирующий шарик.

Кафангер тихо выругался и спрятал трубку за пазуху.

— Будим остальных? — спросил он.

Эльф отрицательно покачал головой.

— Если мы его спугнём, то придётся караулить каждую ночь. Пусть нападёт.

— Думаешь, он один?

— Не знаю. Где Риния? — спросил эльф чуть слышно.

— Я здесь, — послышался приглушенный голос слева. — Что случилось?

— Похоже, к нам гости, — сказал Сенегард.

— Почему ты спросил, где я? — В голосе девушки послышалась тревога. — Думаешь… это за мной?

— Я не знаю, — ответил эльф. — Давайте спрячемся за этим деревом. И приготовь оружие, — добавил он, обращаясь к Ринии.

Девушка судорожно сглотнула, чувствуя, как сердце медленно и неумолимо опускается вниз, но извлекла из ножен короткий меч и покрепче сжала на рукоятке озябшие пальцы.

— Кто это? — шепнула она, повернувшись к Сенегарду.

— Откуда мне знать? — буркнул тот. — И вообще, помолчи. Или ты хочешь, чтобы он точно знал, где мы?

— Нет, прости, — девушка была так напугана, что ей даже не пришло в голову обидеться. Почему-то она почти не сомневалась, что незваный гость явился за ней.