Коснувшись своей прокси-картой сенсора, Оуэнс повел Вейл и Робби по ступенькам в совещательную комнату на первом этаже. Яйцевидный стол окружали бордовые офисные кресла с высокими спинками. В углу висела периодическая таблица, к стене крепилась видеодвойка, рядом белела громадная доска.

К ней-то и подошел Оуэнс. Отодвинув доску, он открыл окно прямо в морг. За стеклом, справа от тележки, стояли двое лаборантов в белых халатах, рядом находился прозекторский стол из нержавеющей стали, а сверху спускались гигантские весы для взвешивания извлеченных органов. Шериф нажал на кнопку интеркома, и женщина за стеклом оглянулась.

– Доктор Эбботт, мы хотели бы взглянуть на убитую женщину, которую доставили вчера вечером. Это специальный агент Вейл и детектив Эрнандес.

Повернувшись к Вейл, он представил ей доктора Брук Эбботт.

Лицо доктора закрывала маска, тело – биологический защитный костюм, на ногах ее были бахилы, а обтянутые перчатками из латекса руки были по локоть погружены в… Ну, скажем так: в данный момент она производила очередное вскрытие. Но Вейл и Робби больше интересовал другой труп – тот, что лежал на соседнем столе.

Эбботт передала скальпель лаборанту.

– Делайте так, как я показывала, а я вернусь к Джейн. – Она перешла влево и указала рукой на труп: – Знакомьтесь: Джейн Доу.[6]

Оуэнс нажал несколько кнопок на небольшом пульте дистанционного управления, и картинка на подвешенном мониторе задвигалась и укрупнилась.

– Еще не опознали? – спросил он.

Эбботт развернулась к окну.

– Скоро должны.

Вейл подошла чуть ближе. Видимо, процедура началась сравнительно недавно, так как вилкообразный разрез еще не сделали. И хорошо: ей хотелось рассмотреть тело в более комфортных по сравнению с пещерой условиях – на столе и при оптимальном освещении.

– Что вы можете сказать в данный момент? – спросила Вейл. Вытянув шею, она всмотрелась в монитор и попыталась определить, что им показывают.

Эбботт задумчиво наклонила голову.

– На первый взгляд, ей далеко за сорок, но тело подтянутое, мускулы в тонусе. Ухоженные зубы, следы макияжа на лице.

– Значит, за собой она следила, не бродяжничала и к группе риска не принадлежала.

– Согласна. Но я заметила кое-что странное… – Она кивнула в сторону трупа. – Думаю, это как раз по вашей части. Посмотрите на ее стопы. – Эбботт направила фонарик на лбу в нужную сторону и поднесла увеличительное стекло. – Второй палец на правой ноге. Оторванный ноготь. – Она указала на пустую лунку.

Вейл подошла ближе к экрану, Оуэнс продолжал орудовать кнопками.

– Лохмотья в ногтевом ложе… Это ткань?

– Да.

– Ноготь явно оторвали после смерти.

– Именно.

Вейл отошла подальше, чтобы лучше видеть.

– А вы разрешите нам войти внутрь? Так очень сложно что-то понять.

– Регламент по учету вещественных…

– Да-да, доктор, я все понимаю. Но мне нужно рассмотреть детали, которые, возможно, ваша камера не в состоянии зафиксировать.

Оуэнс кивнул.

– Я не возражаю.

Эбботт пожала плечами.

– Пускай заходит. Но только одна.

Робби остался, а они пошли по длинным коридорам, мимо помещения с морозильными камерами, пока не добрались до стерильной комнаты, где Вейл облачилась в защитный костюм, маску и перчатки.

Оуэнс объяснил ей, как добраться до прозекторской:

– Дойдете до умывальника и свернете за угол. Оттуда прямо.

Он вернулся в совещательную комнату, а Вейл пошла дальше. Все морги выглядят и пахнут одинаково. Это невеселые, порой по-настоящему мрачные помещения, в которых всегда холодно и пустынно. Но этот морг, равно как и все здание в целом, был самым большим и современным на памяти Вейл.

Шагая по натертому до блеска серому полу, она дошла до дальней стены, куда «причаливали» тележки. Справа за стеклом стоял Робби. Он подошел ближе и сказал через интерком слегка измененным голосом:

– Значит, у нас не только отрезанная грудь, но и оторванный ноготь.

– Вы же ищете эти, как их… – начал Оуэнс, стоявший справа от него.

Вейл оторвала взгляд от тела.

– Ритуалы. Любые действия, предпринимаемые преступником, которые не направлены непосредственно на успешное достижение цели. У каждого преступника свои, уникальные ритуалы. Он постоянно их повторяет и не вносит никаких изменений, так что их можно обнаружить на каждой жертве. Если наш НЕПО уже кого-то убивал, его ритуалы помогут связать преступления воедино.

Оуэнс понимающе кивал.

– Ненавижу, когда так получается. Забываешь все, чем не пользуешься регулярно.

– Это не так просто, как может показаться, – сказала Вейл. – И мы постоянно узнаем что-то новое, расширяем наш банк знаний. – Она перевела взгляд на Эбботт. – Еще что-нибудь известно?

– Мы только начали исследовать это… ну, ее… В общем, оба запястья перерезаны. Очень острым предметом, а именно… – Она потянулась к нижней полке под металлическим столом и извлекла оттуда пластиковый пакет с наклейкой, которыми обычно метят улики. Внутри был нож. – Вот этим.

Вейл не стала брать нож в руки, но внимательно его рассмотрела.

– Наверное, принес с собой, – сказала она. – В винной пещере такую штуковину попробуй найди.

– Абсолютно согласен, – сказал по интеркому Оуэнс.

Вейл повернулась к столу спиной.

– Это все?

– Нож был под поясницей потерпевшей. Он хотел, чтобы мы его нашли.

– Судя по всему. Причина смерти?

– Как ни странно, асфиксия. – Эбботт направила свет лампы на шею женщины. – Видите? – Она указала пальцем. – Специфические метки на нижней челюсти. Следы удушения. Жертва двигала головой взад-вперед, из-за этого кожа и стерлась. Рискну предположить, что он использовал какой-то тупой предмет, возможно, даже собственный локоть или лучевую кость, чтобы раздавить ей дыхательное горло.

Вейл поглядела на Робби, старательно тянувшего шею, чтобы заглянуть в монитор.

– Раздавить ей дыхательное горло?

Вейл присмотрелась.

– Это что-то новенькое. Я, кажется, такого еще не видела. Обычно душат руками или какой-нибудь петлей. Но чтобы раздавить горло… Для этого нужна недюжинная сила. Там же столько ткани! Спереди щитовидка и перстневидный хрящ, сзади – позвоночный столб. Да и само дыхательное горло – довольно мощный хрящ.

Эбботт согласно кивала.

– Да, это был очень жестокий поступок.

– Может, он воспользовался каким-то брусом или трубой?

Эбботт, задумавшись, опустила глаза на труп.

– Не думаю. Следов какого-либо инструмента я не обнаружила. Я, конечно, поищу частички металла или краски в порах кожи, но первоначальный осмотр ничего не выявил. С другой стороны, такие частицы находят далеко не всегда. Особенно если предмет был чем-то обернут.

Вейл наклонилась и заглянула в глаза мертвой женщины.

– Петехиальные кровоизлияния?

– Да.

Вейл кивнула.

«Логично».

– Царапины на спине?

Эбботт удивленно приподняла брови.

– Как вы узнали? Есть. На верхней части спины и в теменной доле черепа. И весьма глубокие царапины.

– Он прислонил ее к стене пещеры, когда перекрывал доступ кислорода. А губы… На внутренней стороне есть следы от зубов?

– Думаешь, он зажал ей рот? – спросил Робби.

– Именно.

– Сейчас посмотрим. – Эбботт аккуратно раскрыла женщине рот и, завернув верхнюю губу, посветила лампой. – Ага.

– Значит, он нападал спереди, – заключила Вейл.

– Значит, он, скорее всего, ее знал, – продолжил Робби. – Или усыпил ее бдительность, чтобы приблизиться.

Вейл кивнула.

– Разумный вывод.

– Так что же, по-вашему, произошло? – спросил Оуэнс.

– Трудно сказать, – ответила Вейл. – Я еще не располагаю достаточной информацией.

– А предположительно?

Вейл снова взглянула на труп. Она понимала, что копам хочется поскорее узнать ее мнение, но ей ужасно не нравилось делать выводы до получения всех необходимых данных.