— Успокойся, любимая, полежи тихо хотя бы несколько минут. Дыши медленно и глубоко. Держи меня за руку, и это поможет тебе преодолеть терзающую тебя боль. Я люблю тебя, Велвет. Почувствуй мою любовь.

Опустившись перед кроватью на колени, Грейстил сжал пылающие руки жены. И в какой-то момент ему показалось, что его слова вроде бы оказывают на нее благотворное воздействие. Велвет и впрямь стала успокаиваться и через некоторое время уже лежала совсем тихо. Дыхание у нее тоже, казалось бы, начало замедляться. Но потом ему вдруг почудилось, что она совсем перестала дышать. Охваченный ужасом, Грейстил сжал ее руки и закричал:

— Не смей уходить от меня! Приказываю тебе остаться!..

Но в следующее мгновение он понял, что Велвет действительно не дышит.

Грейстил выпустил руки жены и, приподнявшись, стал давить ладонями ей на грудь, как если бы нажимал на кузнечные мехи. Он должен был во что бы то ни стало восстановить у нее дыхание, должен был заставить ее сделать хотя бы один вдох. Оспина, образовавшаяся у нее на груди, внезапно лопнула, и брызнувший из нее гной оросил его подбородок.

— Дыши, Велвет, дыши!

Она по-прежнему не дышала, и Грейстил, взывая к Господу, тихо заговорил:

— Прошу Тебя, Боже, помоги мне. Не забирай ее у меня. Дай мне силы и научи, что делать.

И тут его осенило… «Поскольку, Велвет самостоятельно дышать не может, я должен сделать это за нее», — подумал Грейстил. Без малейших колебаний он опустил голову, прижался губами к ее губам и принялся вдыхать воздух в ее легкие. Раз, другой, третий… В какой-то момент он почувствовал, что она вздрогнула. И в тот же миг лопнула воспаленная оспина у нее на щеке. Грейстил вытер гной, попавший ему в глаз, и снова принялся вдыхать в Велвет жизнь.

Она оказалась в каком-то незнакомом месте, пугавшем ее, ибо здесь стояла мертвая тишина. Но тут вдруг тишину нарушил чей-то голос, звавший ее по имени. Велвет повернулась и различила во мраке склонившийся над ней темный силуэт, в котором, впрочем, угадывались знакомые черты… А может, это сон?

— Чарлз?

Она сделала движение в его сторону, но тотчас замерла в нерешительности.

Нет, над ней склонился вовсе не король. Это смерть явилась за ней!

— Грейстил, Грейстил, где ты?

Велвет повернулась и увидела во мраке другой темный образ, звавший ее по имени.

— Велвет!

Это был Грейстил… Она узнала бы его где угодно. Ей вдруг вспомнились слова матери, сказанные целую вечность назад: «С ним ты всегда будешь в безопасности». Осознав это, Велвет уже без колебаний потянулась к мужу.

Грейстил не знал, сколько времени он делал жене искусственное дыхание, но наконец-то настал момент, когда стало ясно, что Велвет начала дышать самостоятельно. Впрочем, дыхание у нее было еще очень слабое, и он готовился при необходимости возобновить свои усилия. Когда же он понял, что ему удалось вырвать жену из объятий смерти, глаза его наполнились слезами, и он прошептал:

— Велвет, любимая, не уходи больше от меня!

Час за часом Монтгомери неотрывно наблюдал за женой, готовый в любой момент прийти ей на помощь. Наконец сон властно заявил на него свои права — и перенес в дальние страны, где обитали драконы, с которыми, он, впрочем, довольно быстро разделался, изрубив на куски своим мечом.

Когда же Грейстил проснулся, комнату заливал яркий дневной свет, а Велвет спокойно лежала на кровати и внимательно смотрела на него. Лицо его осветила радостная улыбка, и жена улыбнулась ему в ответ. Грейстил дал ей кружку эля, и она с жадностью его выпила. После этого он вышел из комнаты, подошел к лестнице и, свесив вниз голову, закричал:

— Мистер Берк, миссис Клегг! Полагаю, что Велвет теперь пойдет на поправку! А у вас как дела?!

Берк подошел к подножию лестницы и прокричал:

— Слава Богу, милорд! У вас наверху долгое время было так тихо, что мы уже стали опасаться худшего! Что же касается всех остальных, то больше никто не заболел!

— И все же продолжайте держаться от нас подальше! На всякий случай! Попросите Берту, чтобы сварила Велвет бульон для поддержания сил!

— Пришло письмо для леди Монтгомери от его величества из Уайтхолла, — сообщил управляющий.

— Когда я уйду, оставьте его там же, где всегда, мистер Берк.

Грейстил вернулся в спальню и обнаружил, что эль подействовал на Велвет как снотворное и она уснула. Воспользовавшись этим, он помылся и сменил рубашку, после чего сходил в гардеробную за чистым постельным бельем, а также забрал письмо с лестничной площадки.

Опустившись в кресло с письмом в руках, Грейстил ненадолго задумался. Имел ли он право вскрывать и читать адресованную Велвет корреспонденцию? Но ведь он уже сделал это один раз, так что теперь… Грейстил решительно поддел ногтем алую восковую печать. Разумеется, граф прекрасно понимал, что при чтении письма короля Карла может узнать что-нибудь крайне для себя неприятное, но он был готов ко всему.

Письмо короля поразило Грейстила, прочитав же последние строчки, он наконец осознал, насколько несправедлив был по отношению к Велвет.

«Конечно, тебе не следовало ехать в Роухемптон, ибо ты сама можешь заразиться, но я знаю: ничто в мире не отвратило бы тебя от этого намерения. Подобная преданность вызывает у меня зависть, так как я точно знаю, что никогда не сподоблюсь обрести столь великую любовь».

Грейстил действительно был поражен. Ведь он всегда завидовал Чарлзу из-за того, что Велвет испытывала к нему нежные чувства. Письмо, однако, доказало, что король и Велвет были всего лишь друзьями, и этот факт вызвал у Грейстила жгучий стыд за необоснованные подозрения. Еще раз прочитав письмо, он твердо решил, что никогда больше не будет ревновать Велвет.

Покосившись на спавшую жену, лорд Монтгомери зажег свечу и несколько секунд подержал печать над огнем, чтобы соединить ее половинки. Велвет не должна догадаться о том, что он прочитал адресованное ей письмо, ибо такой поступок благородным никак не назовешь. Положив письма от короля и Кристин на столик рядом с кроватью, Грейстил с легким сердцем вышел из спальни и отправился к лестнице.

— Мистер Берк! — прокричал он. — Я просто умираю от голода! Не могли бы вы попросить миссис Клегг поджарить для меня бифштекс?

— Слышу вас, милорд! — крикнула Берта. — Если к вам вернулся аппетит, то, значит, у вас все хорошо.

— У меня действительно все хорошо. Причем настолько, что я в состоянии съесть целого быка… с хвостом и рогами.

Вернувшись в спальню, Грейстил обнаружил, что Велвет уже проснулась и смотрит на него своими огромными изумрудными глазами. Указав на воспаленные язвы у себя на руках, она со вздохом сказала:

— Болит…

— Ничего, Велвет. Это ободряющий знак. Сейчас я смою с тебя весь этот гной.

Обтирая влажным полотенцем оспины, начавшие уже немного подсыхать, Грейстил действовал предельно осторожно. В смущении откашлявшись, он вдруг сказал:

— Не хочу расстраивать тебя, дорогая, но я случайно раздавил два пузырька с гноем… Один — над левой грудью, а другой — на щеке. Так вот, сейчас я хочу провести эксперимент с целью лучшего заживления ранок. Неплохо бы смазать их…

— Ты собираешься экспериментировать над моим лицом? — с улыбкой перебила Велвет.

Грейстил молча кивнул и осторожно протер ранку на щеке влажным полотенцем. Затем смазал ранку кремом для лица, который обнаружил среди вещей Велвет, после чего вырезал из чистой простыни крохотный квадратик и наложил его на ранку поверх крема.

Велвет бросила взгляд на свой портрет. Тихонько вздохнув, пробормотала:

— Я уже никогда не буду так выглядеть.

— Ты куда красивее своего изображения на картине.

— Ты мне льстишь?..

— Нет, разумеется. — Грейстил протер ранку у нее на груди, после чего смазал ее кремом и также заклеил квадратиком, вырезанным из простыни. — Будем надеяться, что все получится, — сказал он с улыбкой. Потом заявил: — А теперь ты выпьешь немного бульона, чтобы у тебя прибавилось сил.