— Тебе очень больно, да? — спросила она виновато.

— А сама-то как думаешь? — огрызнулся тот, машинально прикасаясь к ноющему колену.

— Извини, пожалуйста…

Ральдерик очень многозначительно промолчал.

— И вообще, я, можно сказать, проявила человеколюбие и гуманизм! Могла ведь выше ударить, однако не стала же! — зачем-то сказала спутница.

Увидев выражение лица собеседника, Филара мудро решила, что ей не следовало этого говорить и что будет лучше какое-то время держаться вне поля его зрения. Она попыталась стремительно сменить дислокацию так, чтобы между ней и гендевцем оказался Гудрон, но во время этих маневров нечаянно споткнулась об одну из наименее устойчивых стопок книг, чем та и не замедлила воспользоваться. Пока девушка стояла, испуганно зажмурившись, юноши проявили чудеса реакции и скорости, успев на лету подхватить падающие предметы и максимально погасить звуки. Секунд пятнадцать все напряженно вслушивались в музейную тишину и боялись пошевелиться. Когда стало понятно, что на этот раз пронесло, друзья смогли позволить себе громко выдохнуть и слегка расслабиться.

— Дура, тебе ЧТО несколько раз говорили?! — накинулся на Филару герцог. — Ты можешь под ноги смотреть хоть немножко?! Угробить нас решила, да?! Если что-нибудь подобное еще раз повторится, вылетишь из команды, как миленькая! Мы не собираемся терпеть всяких неуклюжих неумех!

Девушка молча слушала, виновато кусая губы и не поднимая глаз от ковра.

— Ладно, она не специально ведь, — попытался вступиться за новую спутницу иролец, которому вдруг почему-то стало ее жалко.

— Извините, — очень тихо прошептала Филара.

Ей действительно было очень-очень стыдно.

— Ты поняла, что я тебе сказал? — проигнорировал обе реплики очень сердитый Ральдерик. — Еще один такой же промах, и ты уходишь от нас. Навсегда. Мы свое слово сдержали и взяли тебя с собой. Однако никто не нанимался с тобой нянчиться! Ты поняла, я спрашиваю?!

— Да, — почти беззвучно отозвалась девушка.

— Отлично. Тогда пошли дальше. Что встали-то? — гораздо уравновешенней и спокойней закончил внушение юноша.

В этот момент комнату озарил яркий свет, на пару мгновений ослепивший изрядно перепугавшихся ночных посетителей. Когда глаза, наконец, привыкли, они увидели в дверном проходе фигуру гнома с фонарем в руке.

— А, это вы, — равнодушно сказал Дунгаф Бейвбубен, слегка приглушая освещение. — А я все гадал, придете вы или нет…

С этими словами он спокойно вошел в комнату, сел за письменный стол и стал доставать из выдвижного ящика какие-то предметы. Потрясенные гости стояли в тех же позах, в каких их застало появление фонаря. Происходившее слабо подвергалось осмыслению. Во-первых, гном не спал. Но это еще полбеды, они были готовы к такому повороту событий. Только почему-то библиотекарь, застукав у себя в доме возможных воров, не убежал в истерике, не стал звать на помощь, не упал в обморок и даже не попытался выгнать их своими силами. К тому же почему это ночью гном разгуливал не в ночнушке в цветочек, а в своей обычной одежде с поправками на походный вариант?

— Придем мы или нет? — как всегда, первым пришел в себя Ральдерик. — То есть вы предполагали, что мы к вам ночью заявимся? Тогда почему вы не предприняли меры защиты? Почему нет медвежьих капканов и ополченцев с вилами за шторками?

— Да, я допускал такую возможность, — подтвердил Дунгаф, протирая очки тряпочкой. — Видите ли, я много думал над вашим предложением… Надо сказать, днем я покривил душой, заявив, что оно меня не интересует. Путешествие обещает быть очень занимательным, просто я боялся себе в этом признаться. Все-таки не так легко отказаться от привычного образа жизни ради сомнительной авантюры. Поэтому я загадал, если вы явитесь ко мне опять, я пойду с вами. Вот вы и пришли. И я смотрю, вас стало больше… — гном вопросительно посмотрел на Филару.

Та была слишком огорчена, чтобы хоть на что-то реагировать, поэтому вместо нее ответил кузнец, решивший временно взять на себя заботу о девушке, несмотря на все свое негодование по поводу ее выходок.

— Эльф? — гном внимательно посмотрел на молчаливую «эльфийку», решил оставить свое мнение при себе и лишь понимающе сказал. — Ну что ж, бывает…

— Значит, вы идете с нами? — еще раз уточнил гендевец. — Я правильно вас понял?

— Вы правильно меня поняли, молодой человек, — подтвердил гном, водружая очки на место и принимаясь упаковывать вытащенные на свет божий предметы.

— А зачем вам это? — поинтересовалась вновь обретшая относительный душевный покой Филара, разглядывая толстую чистую тетрадку, несколько карандашей, чернильницу и перо, которые Дунгаф заботливо заворачивал в плотную ткань.

— Как зачем? Я ведь не просто так с вами иду. Путешествие обещает быть занимательным, я планирую вести путевой дневник, в котором буду фиксировать некоторые свои наблюдения. Кто знает, вдруг я сделаю какое-нибудь ценное открытие? Или вдруг мой труд будет представлять собой значительную литературную ценность? Опять же, мы можем встретить каких-нибудь неизвестных науке животных, следы затерянных городов или еще что-нибудь. Хочу быть первым, кто поведает об этом миру. К тому же, я ведь должен буду как-то отчитаться перед жителями города за свое отсутствие. Все-таки беру с собой некоторые музейные экспонаты…

— Зачем? — удивилась девушка.

— Видите ли, в нашем музее хранится полный гномий доспех и достаточно богатый ассортимент оружия. Планирую их позаимствовать на некоторое время. Для использования по прямому назначению. Боюсь, горожане не оценят, если я вдруг исчезну с муниципальной собственностью без предупреждения. Поэтому я написал подробное и обстоятельное обращение, в котором все объясняю и обещаю вернуться с подробным отчетом о путешествии. Еще вопросы есть?

— Нет.

— У меня есть, — снова подал голос Ральдерик. — Сколько вам нужно времени, чтобы собраться и уйти отсюда?

— Да я, в общем-то, уже собрался… — пожал плечами гном, пряча сверток во внутренний карман курточки.

— Видимо, вы не сомневались, что мы за вами придем, — заключил Гудрон. — И вещи-то собрали, и обращение-то написали… А что, если б мы не явились?

— Разобрать вещи — дело пяти минут. А записку я еще никому не передал. Если б вы за мной не пришли, просто порвал бы ее и забыл обо всем.

— Ну, тогда в путь! — предложил Ральдерик.

За окном раздался раскат грома, ударила молния. Все с тоской посмотрели на лужу, натекшую сквозь раскрытое окно.

— А так ли уж обязательно выступать в поход прямо сейчас? — осторожно поинтересовался Дунгаф, огорченно поглядывая на промокший по милости ночных гостей ковер, который тоже считался предметом старины и очень им ценился.

— Я о том же думаю, — согласился с ним кузнец, умоляюще глядя на герцога.

Филара ничего не сказала, стараясь не выбиваться из образа паиньки.

— А ты что, предлагаешь разойтись по домам, а утром встретиться в условном месте? — съязвил гендевец. — Не забывай, что мы уже выписались из гостиницы…

— А зачем расходиться-то? — поразился гном, — Здесь места на всех хватит. Переночуете у меня, а утром все вместе и пойдем. Надеюсь, дождь к этому времени закончится.

Возражений не последовало. Если уж на то пошло, Ральдерика тоже не радовала перспектива ехать в темноте и сырости в неизвестном направлении. Иролец сходил на улицу и занес в помещение все сумки, оружие и прочую амуницию, чтоб они не мокли и не мозолили глаза возможным воришкам. Однако с размещением возникли определенные трудности. Единственная кровать в здании принадлежала гному, никто на нее не позарился (отчасти из совести, отчасти из-за того, что она больше никому не подходила по росту). С софы убрали все книги и пожертвовали ее девушке, решив в который раз проявить благородство. Так что юношам пришлось размещаться как попало, используя самые удобные чучела и кучи книг.

— Филара, у тебя сухая одежда есть? — поинтересовался кузнец, заметив, что спутница собиралась лечь в том, в чем гуляла под дождем.