Бальбок сидел напротив бородача, прислонившись спиной к колодцу, сжимая в руках секиру. То, что они смотрели друг на друга и не произносили ни слова, орку совсем не мешало. Он не любил говорить, а общаться на языке людей стоило ему некоторых усилий. Он даже последнее время невольно начал смешивать слова обоих языков. Вполне вероятно, сказал он себе, что в какой-то момент его перестанут понимать и люди, и орки…

— Устал? — внезапно спросил карлик.

Бальбок пожал плечами.

— Да нет, ничего.

— Если хочешь, ложись и спи. Я подежурю.

— Доук, — покачал головой Бальбок. — Раммар мне асар надерет, если я это сделаю.

— Да ему ведь знать ничего не нужно. Я тебя разбужу раньше, чем он проснется.

Глаза Бальбока превратились в узкие щелочки.

— Скажи-ка, — произнес он, — насколько глупым ты меня на самом деле считаешь? Вы, наверное, думаете, что с Бальбоком можно делать все, что угодно. Сначала человек со своими глупыми играми, теперь ты со своей тупой болтовней. Но позволь сказать, что Бальбок Беспощадный на такое не купится. Я останусь здесь и буду дежурить, и если тебе это не подходит, то, пожалуйста…

Он умолк на полуслове, когда заметил, что, пока говорил, лицо Ортмара менялось все сильнее и сильнее. Глаза карлика расширились, рот раскрылся в беззвучном крике.

— Ты меня не обдуришь, — заявил Бальбок. — Думаешь, я попадусь на такую простую удочку? Не надо обманываться, карлик, — даже глупый орк в тысячу раз хитрее, чем один из вас.

Ортмар ничего не ответил. Вместо этого он широко раскрытыми глазами продолжал смотреть на Бальбока, который от этого жутко рассердился.

— Чего таращишься так, умбал? — набросился он на карлика. Он не только стал подбирать слова, как Раммар, но даже попытался перенять его тон, потому что и то, и другое производило на него самого немалое впечатление. — Если ты немедленно не прекратишь на меня пялиться, я познакомлю тебя со своей секирой и…

Ортмар не отреагировал. Ни рот не закрыл, ни смотреть не перестал, поэтому Бальбок решил, что пришло время исполнить свое обещание. Он хотел подняться, когда почувствовал, как что-то легло сзади на его плечо.

Что-то холодное и влажное — и оно шевелилось…

Бальбок застыл.

Он медленно повернул голову и, к своему ужасу, увидел, как по его левому плечу ползут два беловатых щупальца, мерзко дергаясь и подрагивая. И, словно страшных щупалец было недостаточно, за ними следовала беловатая голова величиной с кулак. Все это принадлежало студенистому существу, лишенному глаз и ушей, зато имевшему зубастый круглый рот.

Бальбок отреагировал на уровне инстинктов орка: его сжатая в кулак лапища дернулась и нанесла удар, прежде чем он сам успел что-либо сообразить. Орк двинул чудовище со всей силы — и превратил его в лепешку!

Послышался отвратительный чавкающий звук, и Бальбок почувствовал, как эта тварь сползает по его спине, по которой только что взбиралась. Орк с отвращением развернулся — и понял, что взгляд Ортмара фон Бута был обращен не на него…

Бальбок не поверил своим глазам.

Из открытой шахты колодца выползало множество таких уродцев без рук и ног, похожих на гигантских червяков. Их щупальца постоянно дергались в разные стороны, и с каждым мгновением их становилось все больше и больше. Бальбок с ужасом заметил, что тварь, с которой он расправился, была очень мелкой, остальные бледные монстры, вылезавшие из колодца, были размером со взрослого орка и, судя по всему, такие же тяжелые — и они ползли прямо на спящих товарищей.

— Шнорш, что это такое? — в ужасе воскликнул Бальбок.

— Не задавай глупых вопросов! — хрипло ответил Ортмар фон Бут. — Это пещерные пиявки, и они нацелились на нашу кровь!

Раммар спал сном неправедника.

За прошедший день он ругал, обижал и издевался над своими подчиненными, иными словами, он честно исполнил все, что, по мнению орков, надлежит исполнять хорошему командиру. Довольный собой, он уснул, и по причине пережитых волнений сон его был настолько глубок, что не проснулся он даже тогда, когда тишина в старой пещере сменилась громкими криками.

Раммар видел сон.

Толстенький орк представлял себе, что находится далеко в Гнилых землях, где, став сильным повелителем, правит не только больбоугом, но и всеми орками сохгала. Соответствующих масштабов было и поклонение, которым окружали его сородичи, особенно противоположный пол.

Одна пышная орчиха, сорвавшая с себя доспехи и оставшаяся только в каких-то поеденных молью лохмотьях, как раз принялась за него. Она медленно ползла по нему, негромко постанывая и не сводя с него страстного взгляда.

Раммар закатил глаза и издал хриплый стон, в то время как она скатилась с него и принялась обрабатывать его шею своим тоунга.

— Давай, давай же…

Он чувствовал ее немалый вес, ощущал безграничное влечение. Она ощупывала его лицо, и, к своему огромному удивлению, Раммар выяснил, что лапы у нее были не жесткими и не мозолистыми, как то должно быть, а холодными и клейкими.

Он замер, но уже в следующий миг баба опять принялась за его шею, от чего орк снова откинулся со стоном назад и принялся наслаждаться, пока что-то не тяпнуло его!

Дюжины мелких зубов разорвали его кожу, вонзаясь в артерию — и Раммар пробудился.

Первое, что он почувствовал, была ужасная вонь.

Затем он обратил внимание на шум и крики вокруг.

А когда открыл глаза, то обнаружил, что на нем была ни в коей мере не желавшая совокупиться орчиха, а трепещущая студенистая масса, у которой, к ужасу Раммара, были щупальца и убийственная пасть, из которой текла черная кровь.

Его кровь…

Из горла орка вырвался пронзительный крик, и предводитель попытался вскочить на ноги, но вес отвратительного создания пригвоздил его к полу. В приступе безотчетной паники Раммар сжал кулаки и принялся колотить монстра, но удары не возымели никакого действия.

Зато пасть снова приблизилась, словно хобот, она вытянулась вперед. Чудовище снова решило полакомиться его кровью.

С громким криком, движимый отчаянием, Раммар сумел перекатиться на живот и оказался сверху чудовища, мягкая плоть которого подалась под его весом. В панике ощупывая пол вокруг себя, Раммар наткнулся на древко своего сапарака, лежавшего рядом с ложем, и, недолго думая, нанес удар.

Кожа создания лопнула, и скользкие внутренности брызнули во все стороны.

Изрыгая отборные проклятия, Раммар поднялся и осмотрелся в свете трепещущего пламени костра. У всех его спутников лапы и руки тоже были заняты тем, чтобы сбросить с себя огромных скользких пиявок.

Сразу двое из них присосались к ногам Гурна, разразившегося диким ревом и колотившего себя голыми руками, после того как выяснилось, что двуручный меч с длинным клинком в низкой пещере больше мешает, чем помогает. Нестор из Тайка лежал на полу и чувствовал себя не лучше, чем несколько секунд назад Раммар — гигантская пиявка взобралась на него, чтобы высосать кровь, но человек защищался, нанося колющие удары своим метательным ножом. Гном тоже освободился от своего паразита, распоров его саблей, а затем принялся наслаждаться его внутренностями, от вида чего даже орка едва не вывернуло наизнанку.

На другой стороне колодца, где тень была гуще, потому что свет костра туда почти не доставал, Ортмар фон Бут размахивал своей секирой и уложил одним ударом своего мощного оружия сразу двух пиявок. Твари отлетели далеко и шмякнулись о стену пещеры вспоротыми животами.

Но гораздо более впечатляющее зрелище производил Бальбок.

Посреди жадных кровососов, устремившихся на него со всех сторон, высился долговязый орк, глаза которого горели злым огнем. Постоянно размахивая секирой, он превращал тварей, окружавших его, в скользкое месиво.

— Вот жалкий умбал! — проворчал Раммар. — И почему только он всегда должен быть там, где опаснее всего?

Но как бы геройски ни сражался Бальбок, было ясно, что в конце концов битву он проиграет. Потому что вместо каждого создания, которое он убивал, из шахты колодца выползало два других. Они расползались во все стороны, и казалось уже, что от них не уйти…