— Нужно переговорить с мисс Лалли, — неясно пробормотал Майкл, — а кроме того, мне необходимо, чтобы ваши слова подтвердил Карл Гарвин. Хочу знать его впечатление от мисс Мортон. А Гарвин, случаем, не подвержен азартным играм?

— Карл — и азартные игры?! Ты шутишь, Шейн! Мы с ним, конечно, садились за покер два или три раза, доллар я выиграю, доллар он, но мне кажется, что на более высокие ставки он не рискнет ни за что в жизни. К чему вдруг этот вопрос?

— К слову пришлось, — отмахнулся Майкл. — Я не могу понять одного, — он снова заворочался на сиденье, — чего вы добивались, посылая Саре Мортон эти глупые письма, зачем пытались выжить ее из города? Материал для статьи был уже собран, чего вы намеревались достичь?

Харш впервые резко дернулся и, выпрямившись, сел прямо.

— Какие письма? О чем ты говоришь, Шейн?

— Детская игра, Харш. Слова вырезались из крупных рекламных текстов и наклеивались на листки бумаги. Не умно и не дальновидно. Да будет вам известно, что и клей, и бумага, и даже ножницы имеют свои особые характеристики, и с помощью специального оборудования их можно найти и идентифицировать.

— Не представляю, о чем идет речь, Шейн, — Харш энергично запротестовал, и это тоже было впервые со времени их разговора по телефону. В голосе местного финансового воротилы Майкл уловил нотки неуверенности и страха.

— Вы не лукавите?

— К чему лукавить, Шейн? Даю слово чести, что Саре Мортон я ничего не писал и уж тем более не вырезал и не наклеивал.

Это прозвучало как безапелляционное заявление, но Майкл снова не мог отделаться от ощущения, что почувствовал в голосе собеседника сомнение и испуг.

— Кто-то на протяжении трех дней подряд отправлял мисс Мортон по почте такие письма угрожающего характера. Последнее, третье, пришло сегодня, и вечер сегодняшнего дня устанавливался в нем как крайний и последний срок выезда из Майами. Полиция, не зная, по всей ввидимости, о вашем визите к Саре Мортон предыдущей ночью, полагает, что посылавший угрозы претворил свое обещание в жизнь.

— Шейн, опиши их мне пожалуйста. И поподробнее, — Харш был сильно взволнован, настаивал, и Майкл почти не сомневался теперь, что напуганный клиент слышит об этих письмах впервые.

— Эту сторону дела я беру на себя, — твердо ответил Шейн. — И пусть у вас голова не болит. Займусь сразу же, как получу первый взнос в счет причитающихся десяти тысяч. Предлагаю следующее: сейчас половину и вторую половину потом, когда все закончится и ваше доброе имя не будет потревожено.

— А если, Шейн, несмотря на твои старания, мое имя все-таки выплывет?

— Зря беспокоитесь, мистер Харш, я отвечаю.

— Но мне кажется, что сумму следует выплатить целиком, и только в случае успешного исхода сделки.

— Нет, мистер Харш. Так бизнес я не делаю. Если не готовы выложить первые пять штук немедленно, тогда я за то, чтобы все отменить и больше к этому не возвращаться.

— И ты, Шейн, идешь в полицию, где передашь доблестным блюстителям порядка ту информацию, что получил от меня сегодня вечером?

— Почему бы и нет? У меня одна голова на плечах и кто за меня о ней подумает? Я сую ее во все дыры, но это не окупается, и что прикажете делать?

Харш нахмурился и с полминуты молча пыхал сигарой.

— Ты, Шейн, — тертый калач и не можешь не знать, что держать такую сумму при себе я не стану. Давай договоримся — я подписываю чек и ты…

— …И я завтра утром не успею войти в банк, как по радио сообщат, что вы арестованы по обвинению в убийстве Сары Мортон, — бодро закончил за него Майкл.

Харш раздраженно хмыкнул.

— Но тогда зачем вообще я тебе плачу?

— Самое важное, мистер Харш, должно произойти в ближайшие несколько часов. Поймите же, существует только один способ не впутать вас в это дело, и способ этот заключается в том, чтобы я начал действовать не откладывая: то есть до того, как полиция вынудит меня — а рано или поздно это произойтет — выдать им мисс Лалли. За это я и прошу пять тысяч сегодня ночью.

— Но, Шейн, ни один банк не работает. Ума не приложу, откуда взять ночью такие деньги.

— Ерунда. Пустые отговорки. В городе вас знают. И даже в столь поздний час можно без труда отыскать с десяток заведений, где ваш чек с удовольствием примут в обмен на наличные. Тысяча-другая в кассе бара всегда найдется. Если действительно хотите купить мои услуги — в течение часа соберите деньги и привезите в отель. Отдадите Джону — ночному портье и скажете, чтобы подержал их пока у себя в сейфе.

Упрямая морщина между бровей Бертона Харша стала еще глубже, и, хотя внешне он казался спокойным, чувствовалось, что мозг напряженно работает в поисках решения.

— Хорошо, Шейн. Допустим, я соглашаюсь. Но опять же, я полагаюсь исключительно на тебя. Ведь не поручишься же ты за мисс Лалли? Как я могу быть уверен, что девица не проговорится? Если уже не проговорилась? Может быть, она давно уже у фараонов или собирается туда в эту минуту?

— С мисс Лалли все улажено, поверьте на слово, — сухо возразил Майкл.

— Но почему ты так уверен? Я вижу, ты считаешь, что спрятал ее туда, куда полицейским не добраться, но кто знает? Мы вот с тобой сидим и болтаем здесь, а она, возможно, в это же самое время работает язычком в другом месте.

Майкл Шейн ненадолго задумался, прикидывая в уме варианты.

— Хорошо. Едем до ближайшей телефонной будки. Я ей звоню и даю вам послушать, что она ответит. Ну а уж если и после этого останутся сомнения, что ж — в конце концов, без известной доли риска тут не обойтись. И решайте быстро, да или нет? Чтобы заработать вторую половину, мне придется покрутиться.

Финансист напряженно выпрямился и взялся за ручку дверцы.

— Выбора практически нет. Я принимаю условия.

— Да, выбора не остается, — согласился Шейн, барабаня пальцами по рулю. — Идите в свою машину и поезжайте за мной. Остановимся у первого же телефона.

Когда Харш вышел, Майкл включил зажигание и медленно поехал по направлению к Бискайскому бульвару… Он видел, как в сотне метров сзади катится по дороге автомобиль Харша. С бульвара они свернули на юг и, проехав полтора квартала, остановились у работающего круглые сутки кафетерия с вывеской «Пиво и сэндвичи».

Бертон Харш вошел следом за Шейном внутрь, они миновали зал для посетителей и прошли в заднее помещение, где Майкл первым зашел в кабинку с телефоном на стене и, набрав номер Люси Гамильтон, открыл дверь и сделал Харшу знак встать рядом.

Люси ответила сразу же.

— Слушаю вас.

— Привет, ангел, это я. Будь добра, пригласи Беатрис к телефону. — Майкл слегка развернулся и держал трубку перед собой так, чтобы Бертон Харш тоже мог слышать голос на другом конце провода.

— Мисс Лалли у аппарата, говорите.

— Это Шейн. Прежде чем вы что-то скажете, я должен предупредить, что разговор прослушивается еще одним человеком. Пожалуйста, отвечайте честно и только то, о чем я буду спрашивать. Никакой лишней информации от себя, ясно?

— Да-да, конечно, мистер Шейн, — по голосу девушки Майкл сделал вывод, что мисс Лалли спокойна, собрана и совсем не пьяна.

— Вы говорили с полицией после того, как узнали, что мисс Мортон мертва?

— Нет.

— Вы упоминали в разговоре с кем бы то ни было поздний визит к ней вчера вечером господина Бертона Харша?

Харш и Шейн оба отчетливо слышали, как Беатрис Лалли — то ли от испуга, то ли от удивления, — слабо ойкнула, кашлянула несколько раз в сторону, но, тут же справившись с замешательством, ровным и уверенным тоном ответила:

— Нет, мистер Шейн. Никому не говорила и не упоминала. Даже вам. Не знаю, право, как вы узнали об этом…

— Неважно. Сейчас речь о другом. Достаточно ли понятно я вам объяснил, мисс Лалли, что ни при каких обстоятельствах вы не должны никуда отлучаться, не имея на то моего разрешения и, само собой разумеется, никому ничего о нашем деле не рассказывать, покуда я не сочту это возможным?

— Именно так я вас и поняла, мистер Шейн.