Майкл наклонился вместе со стулом назад и, балансируя на задних ножках, спокойно наблюдал за надвигающейся истерикой. Безжалостно и неумолимо он продолжал излагать ход своих мыслей.

— Вложенные в письмо листки с самого начала чем-то меня насторожили, было в них что-то не то. А следующую отправную точку подсказал Уилл Джентри. Почему Сара Мортон покорно ждала своей участи за запертой дверью и даже не попыталась, не найдя меня, обратиться за помощью в полицию? Вы переиграли, мисс Лалли. Переусердствовали, как многие убийцы.

Передние ножки стула стукнулись об пол, Шейн засунул руку в карман и извлек оттуда два письма, прихваченные у Джентри. Одно из них было то самое, заказное, адресованное детективу.

— Мне кажется, первое письмо печатали на личной машинке мисс Мортон. Я делаю такой вывод, сравнив его с оригиналом статьи о Бертоне Харше, которая, насколько я понимаю, напечатана на вашей. Но несмотря на то, что машинки разные, оба текста печатались одним человеком. Или вы не знаете, что манера печатания столь же индивидуальна, как и почерк? Впрочем, для этого существуют эксперты. И еще одно: вы сами признались, что вскрывать поступающую на имя мисс Мортон почту и сортировать ее — ваше дело, следовательно, подумал я, вы на протяжении многих лет могли усвоить ее привычку ставить на ответной корреспонденции свою подпись.

Беатрис Лалли уже не покачивалась, а металась по кушетке туда-сюда, стоны перешли в хриплое рычание, вцепившиеся в волосы руки по-прежнему скрывали лицо.

— Здесь вы допустили первую большую ошибку. Как только я прочитал послание к Бертону Харшу, авторство его мне стало ясно сразу же. В нем, в частности, вы требовали от финансиста прислать деньги на адрес мисс Мортон. Однако с ее стороны это было бы величайшей неосмотрительностью, поскольку почту первой открывали вы, согласитесь? А для вас такой вариант был наилучшим, самым надежным, особенно если учесть то, что за три дня до этого Сара поделилась с вами своим намерением оставить Харша в покое. — Майкл встал. — Именно поэтому вам и пришлось ее убить, — он с презрением следил за корчащейся перед ним женщиной. — Бертон Харш взбрыкнул. Напился и пришел скандалить, записка ему не понравилась, еще бы! А мисс Мортон тут же догадалась, что вы, пользуясь ее именем, пытались вытянуть из богача деньги. И разразилась ссора. Да такая, что она не желала оставаться с вами в одном номере даже до утра.

Мучительные стенания Беатрис Лалли постепенно стихли, она овладела собой и подняла на Шейна глаза.

— А если ты такой умный, то к чему тогда разыгрывал из себя недоумка? Зачем заварил всю эту кашу с Бертоном Харшем, Гарвином и Пейсли?

— Я не говорил, что я знал, кто убил Сару, — терпеливо ответил Майкл, — я сказал лишь, что знал, кто является автором письма. Но вот Харшу это не было известно, равно как и Гарвину.

— Этого не знал и ты! — закричала она в дикой ярости.

— Подожди, девочка, я не закончил. Я отдаю тебе должное, ты здорово постаралась. Подумать только, ходила, наверное, целый день, вынашивая планы мести после той ночной размолвки, и каждую минуту ждала развязки, — здесь тебе не позавидуешь. А мисс Мортон тем временем безуспешно пыталась связаться со мной, чтобы, как я полагаю, попросить проверить, не числятся ли за тобой похожие шалости в других больших городах, которые вы вместе посещали. И вот время подходит к шести. Ты узнаешь, что на меня она так и не вышла, есть шанс спастись, хватаешь ножницы и убиваешь ее. — Майкл Шейн сделал паузу. — И, наконец, последний мазок. Завершающий штрих, так сказать. Пятисотдолларовая банкнота рвется пополам, одна половинка засовывается в письмо ко мне, другая — как в настоящей драме — оказывается зажатой в кулаке жертвы. Видит Господь, этим ты меня купила! Маленькая завершающая деталь, невероятная по своей циничности. И эта деталь говорила красноречивее любых слов:

Ну что, Майкл Шейн? Видишь, я обращаюсь к тебе в минуту своей смерти и говорю то, чего не успела сказать в письме?

Да, я купился. Грешен, с кем не бывает. Когда я стоял там и глядел на нее, то думал именно это. Ты здорово придумала и то, что твоя мисс Мортон, мол, не вынесет позора, если ее имя появится в прессе в связи с шантажом, и поэтому настаивала на частном расследовании.

— Нет! Ты не докажешь! — пронзительно закричала Беатрис Лалли и, притянув сумочку, открыла ее и лихорадочно принялась что-то там искать. — Кроме тебя, никто ни о чем не подозревает, и ты никогда…

— Майкл, берегись! — на пороге спальни показалась Люси Гамильтон.

Но Беатрис уже нашла то, что искала, сумочка полетела на пол, а на Шейна смотрел отливающий серебром ствол пистолета — точной копии того, из которого она застрелила Ральфа Мортона.

Но Майкл был начеку, Люси могла бы и не кричать: он мгновенно пригнулся и, схватив сервировочный столик за ножки, резко двинул его вперед, в результате чего мисс Лалли оказалась прижатой к кушетке, а ее пистолет выпал на пол.

Люси Гамильтон подбежала и подобрала его.

— Молодчина, ангел, — похвалил ее Шейн, — надеюсь, ты все записала?

— Да, Майкл. Но сначала я должна расшифровать нацарапанные в темноте каракули, а уж потом сделаю как положено. Когда ты сказал, что мисс Лалли направляется сюда с тобой, прихватив зубную щетку, я сразу подумала, что ты хочешь, чтобы я тоже пришла. Но почему ты выбрал этот способ? Мог ведь объяснить шефу Джентри, и все?

Детектив отодвинул столик от Беатрис. Мисс Лалли лежала спокойно. Она казалась вконец обессилевшей, только жгучая ненависть пылала в ее красивых черных глазах.

— Поспешив, я бы мог все испортить, — Майкл Шейн начал бодро собирать попадавшие со столика на пол предметы. — А самое главное — я должен был заполучить оригинал статьи, — несколько страниц из нее выпали, Майкл собрал их и передал статью Люси. — За это мне еще пять штук от Бертона Харша. А кроме того, — добавил он, — я мог и ошибаться. Что, если бы Беатрис оказалась умнее и выкрутилась? Кто знает, как иной раз может пригодиться зубная щетка?