Расстреляв весь барабан патронов, Ретт Батлер отложил револьвер и тяжело поднялся. У него ушло много сил на эту стрельбу.

Но ему хотелось убедиться воочию, что все шесть пуль попали в цель.

Наверное, целую минуту добирался он, преодолевая расстояние в двадцать шагов. Он остановился перед стальным листом и внимательно осмотрел вмятины от пуль.

— Все шесть, — проговорил сам себе Батлер, — я не промахнулся ни разу.

Но разброс попаданий был очень большим. Ретт Батлер приложил растопыренную ладонь, накрыв ею все шесть вмятин. Он недовольно скривился, но потом улыбка тронула его губы.

«Для начала неплохо. Если тренироваться, можно восстановить былое умение».

Он вернулся туда, где был разостлан плащ, и зарядил барабан. Вновь загремели выстрелы, вновь звенел стальной лист и раз за разом Ретт Батлер подходил, проверяя точность попаданий.

Теперь он стрелял уже почти не целясь, ощущая оружие продолжением своей руки, а выстрелы — продолжением своего взгляда.

Назавтра он попросил Билла привезти ему молоток и зубило. Гробовщик только пожал плечами, ведь он уже привык к тому, что просьбы Ретта Батлера немного странны. Но он прекрасно понимал, что если Ретт Батлер что-то задумал, то это имеет смысл.

Заполучив молоток, Ретт Батлер принялся ровнять стальной лист, ведь на нем уже не было живого места от вмятин, и он не мог определить, куда же попадают пули.

Эта работа заняла очень много времени, но Ретт Батлер, орудуя молотком, разработал кисть левой руки и теперь владел ею абсолютно уверенно.

Гробовщик каждый раз восхищался тем, как быстро Ретт Батлер идет на поправку. Лишь только потянутые коростой раны на лице говорили о том, что этот молодой человек еще совсем недавно был ужасно избит и никто бы не мог поручиться, на какой свет он отправится.

Упорные тренировки дали свой результат. Ретт Батлер, старательно выпрямив стальной лист, установил его в самом дальнем конце выработки. Теперь расстояние до него было не меньше тридцати шагов.

Ретт, все еще прихрамывая, доковылял до дальней стены и тяжело дыша, остановился, сжимая револьвер в руках. Он взвел курок и резко развернувшись, один за другим выпустил все шесть пуль. Выстрелы слились в один, а когда эхо смолкло, Ретт Батлер, уже не держась за стены, двинулся к куску железа.

Теперь ему было чему порадоваться. Ретт Батлер любовно погладил еще теплый металл — следы всех шести пуль можно было легко накрыть долларовой монетой.

— А теперь за работу, — сам себе сказал Ретт Батлер, поднимая стальной лист.

Он положил его на плоский камень и принялся зубилом обрубать края. Он насвистывал себе под нос, то и дело отмерял расстояние ладонью и ловко орудуя зубилом и молотком, отсекал все, что ему казалось лишним.

Покончив с этим занятием, Ретт Батлер так же ловко принялся орудовать напильником, обрабатывая края листа, срезая зазубрины. Он даже взмок, руки от напряжения дрожали, но Ретт Батлер не прерывал своего занятия, словно бы окончить эту работу нужно было очень спешно, словно бы от нее зависела его жизнь.

Он обработал края с такой тщательностью, что когда провел по ним пальцами, то не ощутил ни малейшего выступа, ни малейшей зазубринки.

Он любовно осмотрел лист железа, как будто это была картина великого художника, а не кусок самого обыкновенного металла. Лист представлял собой прямоугольник высотой около фута и шириной в две ладони. Еще немного подравняв его середину молотком, Ретт Батлер полностью остался доволен самим собой и своим изделием.

Затем он взял толстый кожаный ремень и продев его в заранее вырубленные отверстия, покачал лист на руке. Узлы затянулись намертво.

— Вот так выдержит, — пробормотал себе под нос Ретт Батлер и, устало опустившись на плащ, закурил свою неизменную сигару.

Он вздыхал с облегчением, словно бы совершил главное дело своей жизни. Он следил за тем, как дым поднимается к низкому потолку горной выработки и исчезает там, сливаясь с темнотой. Потом он повернулся к выходу и зажмурился от яркого света, льющегося в каменоломню.

Время уже подоспело, чтобы приехал хозяин таверны. И верно, послышался неторопливый перестук копыт, скрип осей, и в проеме появился силуэт.

Но это был не приземистый хозяин таверны, а высокий и худощавый старый гробовщик.

Ретт вытащил сигару из зубов и поинтересовался у своего гостя:

— А почему приехал ты, Билл, а не он?

Гробовщик, наконец-то поняв, в какой стороне каменоломни находится Ретт Батлер, все еще не ориентируясь в полумраке, по голосу быстро сбежал вниз.

— Ретт, случилось недоброе, — затараторил старик, выставляя перед Батлером еду и питье.

— Что такое? — встревожился Ретт.

— Я должен сообщить тебе печальную новость, — старик словно бы не решался рассказать все сразу, словно бы от того, что он тянул, что-то могло измениться.

— Да говори скорее! — не выдержал Ретт Батлер.

— Сильвенито схватили люди Рохасов, — выдохнул старик и погрустнел.

— А почему? Что он такого сделал?

Старик сокрушенно покачал головой.

— Они схватили его на самой окраине Сан-Мигеля, Сильвенито вез тебе провизию и они, наверное, догадались, что ты остался жив и где-то прячешься.

— Дьявол! — только и ответил Ретт Батлер.

Но старик, не правильно поняв его восклицание, тут же поспешил успокоить Батлера.

— Но Сильвенито ничего им не сказал и ничего им не скажет. Сильвенито упрямый человек и очень верный Друг.

— Я это знаю, — вновь затягиваясь сигарой, произнес Ретт. — Его пытают?

— Да, я сам видел, своими глазами… Но он упрямый, он ничего им не скажет, ни единого слова, даже если жизнь его будет висеть на волоске.

— Жаль, — вздохнул Ретт Батлер, — я надеялся на его помощь.

— Тебе нужно уезжать, — сказал Билл, — ты один против них всех ничего не сделаешь. Сильвенито ничем уже не поможешь. Уезжай, Ретт, я тебе помогу выбраться, снова провезу в гробу, и никто ни о чем не догадается. Ты сделал все что мог, Ретт.

— Нет, Билл, я должен ему помочь.

— Но как? — недоумевал старик. — Что ты сможешь сделать против своры вооруженных людей? Они убьют тебя, каким бы смелым и отважным ты ни был.

— Я знаю, что делать, — вновь сказал Ретт Батлер.

Старик недоверчиво смотрел на него, одновременно не веря в успех и в то же время боясь потерять слабую надежду на спасение Сильвенито.

— А что там еще в городке? — спросил Ретт.

— Рохасы совсем обезумели, они никому не дают покоя, каждый день перерывают Сан-Мигель, пытаясь отыскать тебя.

Ретт Батлер вздохнул.

— Мне жаль, что из-за меня столько беспокойства, но я смогу отплатить своим врагам.

— Они пытаются разузнать, где ты прячешься, но знает об этом только Сильвенито и вот теперь они добрались до него.

Ретт Батлер поморщился, словно от зубной боли, и старик, как ни пытался понять, что же такое задумал Батлер, так и не догадался.

— Я разберусь с Рохасами, покажу этим подонкам, что значит вести нечестную игру.

Старик смотрел на Ретта Батлера так, словно тот был уже мертвецом.

— Ты ничего не сделаешь, Ретт, выбрось это из головы. Я понимаю, тебе тяжело смириться с мыслью, что из-за тебя пытают Сильвенито. Но ведь и он все понимает, он выдержит пытки и ничего не скажет. А братья Рохасы в конце концов отпустят его.

И тут взгляд старого гробовщика упал на кусок металла. Как всякий мастеровой человек он испытывал интерес к чужой работе.

— Ретт…

— Что?

— А чем ты занимался все эти дни? Зачем тебе были нужны молоток, зубило, напильник?

Ретт усмехнулся.

— Да так, разрабатывал кисть, разминал руки.

— Нет, ты что-то от меня скрываешь, — лукаво улыбаясь, произнес старый гробовщик, который уже привык к разным хитростям Ретта Батлера и понимал, что тот готовит для Рохасов новую западню.

— Да нет, — пожал плечами Ретт Батлер, — в самом деле, это всего лишь тренировка.

— Вот уж не думал, — признался гробовщик, — что ты так же отлично как револьвером, умеешь орудовать и инструментами.