— Чико, — обратился Рамон Рохас к своему подручному, — хватит его избивать. Он уже ничего не чувствует и все твои удары бесполезны.

— Как знаешь, хозяин, — Чико повертел головой, ему явно еще хотелось продолжать избиение, но ослушаться хозяина он не смел.

— Он заговорит, — сказал дон Мигель, — а нам пора заняться серьезными делами. Чико, охраняй его и смотри, чтобы он не смылся.

— Куда? — Чико самодовольно хмыкнул, глянув на бесчувственно распластавшееся тело Ретта Батлера в луже крови.

— Пошли, — бросил старший Рохас и махнул рукой.

Все неохотно потянулись к выходу. В дверях дон Рамон обернулся и смерил взглядом Батлера.

Тот вновь пришел в себя и пытался поднять голову. Рохас-старший криво усмехнулся.

— Если ты будешь таким упрямым, то недолго тебе осталось жить.

Ретт Батлер попытался что-то ответить, но захлебнулся кровью и бессильно опустил голову на каменные плиты пола.

От прикосновения к холодному камню ему полегчало.

Все тело болело, даже невозможно было понять, где болит больше. Ретт Батлер простонал и ощупал языком зубы. На удивление, все они были на месте и даже ни один не шатался.

Громко хлопнула дверь и послышались удаляющиеся шаги мексиканцев.

Стало абсолютно тихо, и Ретт услышал, как неровно и судорожно сокращается его сердце. Он вновь опустил голову на плиты и услышал осторожные шаги Чико за дверью, тот пока добросовестно выполнял указание своего хозяина. Он был зол на Ретта и готов был убить его, и если бы Чико не боялся дона Рамона, то сделал бы это не откладывая.

Чико был не из тех людей, которые могут долго сидеть на одном месте. Вскоре ему стало скучно, он выкурил все, что у него было, и ему страшно хотелось поговорить с кем-нибудь, поиграть в карты. Но как назло никто не приходил.

Вот уже битых два часа сидел он перед дверью, за которой, он был в этом уверен, все еще лежит в луже крови бесчувственный Ретт Батлер.

Чико, заслышав, что кто-то проходит поверху, громко крикнул:

— Эй, кто-нибудь! Может будет закурить?

В начале лестничного марша показалось усатое лицо Хосе.

— Что, скучаешь? — бросил он Чико.

— Да, я выкурил все, что у меня было. Спускайся!

Хосе засмеялся и, не торопясь, словно бы дразня Чико, стал спускаться по лестнице. Он ступал очень громко, шпоры на его сапогах звенели.

— Ты не можешь побыстрее?! — бросил Чико.

Хосе протянул Чико недокуренную сигару, тот жадно затянулся.

— Ну, как поживает наш пленник? — осведомился Хосе.

Чико зло скривил губы.

— Да я бы убил его, собаку и тогда бы не было никаких проблем. Не пришлось торчать перед этой чертовой дверью.

— Я бы тоже не прочь, но дон Рамон не разрешит, он позволил делать с ним все, что угодно, но чтобы он оставался жив и мог говорить.

— Мне кажется, этот янки никогда ничего не скажет, — Хосе, приложив ухо к двери, прислушался.

— А может, он уже помер? — озабоченно спросил он.

Такая мысль не приходила в голову Чико до этого. Ведь он видел, насколько живуч Ретт Батлер. Но все-таки прошло два часа, а ни единого звука не донеслось из-за двери.

— Может, и в самом деле помер? Давай посмотрим.

И они, положив руки на рукоятки револьверов со взведенными курками, осторожно приоткрыли дверь и зашли в полутемное подвальное помещение, прикрыв за собой толстые двери, словно бы боясь, что Ретт Батлер может выскользнуть.

Кровь на полу уже запеклась, но Ретта Батлера нигде не было.

Хосе и Чико изумленно переглянулись.

— Куда же он отполз? — настороженно произнес Хосе, поводя револьвером из стороны в сторону.

Оба подручных Рохаса стояли в самом конце пандуса, ведущего к дверям, по которому обычно закатывали бочки с вином и ромом на второй ярус подвала, где они и хранились. Там было самое темное и холодное место.

— Где же он? — тихо проговорил Чико, доставая револьвер из кобуры. — Грязная скотина. Теперь ищи его, возись.

— Да успокойся, Чико. Он все равно без оружия и полумертвый. Сейчас мы его найдем.

В это время наверху, там, где помещались бочки с вином и ромом, послышался какой-то скрип.

Чико свел брови и прислушался.

— Тебе тоже показалось? — взглянул он на Хосе.

Тот пожал плечами.

— Да, наверное, крысы.

И оба нацелили револьверы на второй ярус в темноту, туда, откуда доносился шорох.

— Как я ненавижу этих мерзких тварей. Давай поднимемся и посмотрим.

Осторожно ступая, Хосе и Чико двинулись по пандусу, но тут послышался скрежет и из темноты на пандус выкатилась огромная бочка.

Она на мгновение замерла, замерли и Хосе с Чико.

А Ретт Батлер из последних сил, упираясь спиной в стену, толкнул бочку, та с грохотом, набирая скорость, помчалась по наклонной плоскости вниз.

Хосе и Чико еще успели развернуться, но убежать не успели — бочка настигла их у закрытой двери и расплющила двух мужчин на тяжелой, собранной из дубовых брусков двери.

Клепки бочки разлетелись в разные стороны, один из обручей еще пробежал круг и с лязгом замер на каменном полу. Содержимое бочки — приторно пахнущий ром — растекся по полу.

— Вот так-то, — прошептал Ретт Батлер своими распухшими губами и сплюнул вязкую слюну на пол. Сил подняться у него не было, и он сполз с пандуса.

При каждом движении Ретт морщился и почти терял сознание. Запах рома дурманил его и кружил голову.

Превозмогая нестерпимую боль, Ретт Батлер все же добрался до двух неподвижно лежащих тел и вытащил из кобуры револьвер Чико и деревенеющими пальцами провернул барабан — все патроны были на месте.

И это немного успокоило Батлера и придало ему сил.

Ведь когда он держал в руках оружие, то чувствовал себя совершенно по-другому. Оно вселяло в него уверенность и придавало силы.

Но тут из гулкого коридора послышались торопливые шаги и настороженные голоса.

— Эстебан, Эстебан! Что это было? Ты слышал?

— Нет, а что? — ответил младший Рохас.

— По-моему, я слышал какой-то грохот и удар.

— Дьявол! — закричал Эстебан, — наверное этот грязный гринго ожил и что-нибудь затеял. — Эй, все сюда!

Эстебан грязно выругался. Послышались еще шаги, и Ретт Батлер догадался, что в коридоре находятся не двое, а человек пять или шесть подручных Рохасов.

Он взвел курок револьвера и на четвереньках отполз к стене, притаившись за одной из колонн, поддерживающих тяжелый каменный свод.

А в коридоре за дубовой дверью воцарилась тишина.

— Все сюда! — вдруг послышался голос Рамона Рохаса, и Ретт Батлер услышал, как лязгнул затвор его карабина.

Рамон Рохас опустился на колени, почувствовав какой-то странный сладковатый запах. Прямо к его ногам, через невысокий порог вытекал темный ром.

— Дьявол! — воскликнул Рамон. — Этот гринго что-то затеял.

И он покрепче сжал ложе своего карабина, готовый в любое мгновение нажать на курок.

— Открывайте, — приказал он своим подручным и те торопливо распахнули дверь.

Ром хлынул к ногам бандитов. Мужчины тут же наткнулись на обломки бочки и увидели два безжизненных тела у своих ног.

— Пошли, — приказал Рамон и, поводя стволом карабина, вошел в полутемное помещение подвала, — он должен быть где-то здесь. Да-да, он никуда не мог уйти, весь дом надежно охраняется. Эй, ты где? Выходи! Бесполезно прятаться, я думаю, ты это понимаешь.

Голос Рамона гулко разносился под каменными сводами. А Ретт Батлер покрепче сжал рукоятку револьвера, тоже готовый в любой момент начать стрельбу, хотя и прекрасно понимал, что силы неравны и навряд ли он сможет выбраться из этого подвала живым.

— Хватит разыгрывать из себя умного мальчика! — кричал Рамон. — Посмотри за бочками, — приказал он одному из своих подручных.

Ретт Батлер, тяжело переставляя ноги, двигался вдоль стены, пока не уткнулся в низкую деревянную дверь. Как раз сюда доходила лужа рома. Ретт Батлер криво усмехнулся, сунул непослушные пальцы в нагрудный карман рубашки и нащупал спички. Он вытащил одну из них, посмотрел на белеющий потолок, потом чиркнул спичкой о стену и бросил ее в лужу рома.