Люк молчал целую вечность.

Я слушала, как лаяла пара собак и смеялась девочка, которую подталкивали сильные порывы ветра, и удивлялась, как может продолжаться повседневная жизнь со всеми ее пустяковыми мелочами, когда земля носит таких людей, как Женевьева.

— Я распечатала это со своего компьютера вчера вечером, — сказала я.

— Может быть, это не имеет к ней никакого отношения, — пробормотал он наконец.

— Еще одно дурацкое совпадение, — презрительно ответила я.

— Она бы не поехала на другой конец страны чтобы сделать что-то такое.

— Но мы же поехали. Мы отправились в другой конец страны, чтобы узнать о ее прошлом. И как-то подозрительно, что ее преследуют подобные события.

Даже Люк, казалось, был выбит из колеи последней новостью.

— Но все же в порядке. Я имею в виду, все, конечно, ужасно, но они все смогли выбраться.

Я почти беззвучно прошептала.

— Только благодаря старой кованой пожарной лестнице с верхнего этажа. Если бы дом был меньше… — Я поежилась, вспоминая, что нижний этаж был полностью из сухого дерева, а лестница обвалилась. Сколько раз я поднималась по ней в своих снах.

— Если это была Женевьева, Кэт, тогда она просто сводит старые счеты, и это никак не связано с тем, что мы пытались разговаривать со священником и его женой.

Я не могла поверить в то, что Люк может быть настолько слеп, и подумала, что он просто не хочет пугать меня.

— Она попросила Мерлина показать мне эту заметку с ноутбука и даже озаглавила ее «только для Кэти».

— Это отвратительно, — разозлившись, ответил он.

— Она не оставит нас в покое, — настаивала я. — Она знает, что мы… я собираюсь сделать. Она всегда знает.

Я заметила, что чем больше я нервничаю, тем спокойнее становится Люк.

— Ты просто расстроена и напугана, и возможно, принимаешь все слишком близко к сердцу.

Я уперла руки в бока.

— Почему именно ты это говоришь?

— Я знаю, что тебя тянет ко всяким необъяснимым вещам, — осторожно начал он. — Но у всего есть логичное объяснение. Я не могу поверить в существование телепатической связи между вами двумя.

— Она становится слишком опасной, Люк.

— Вот почему ты так спешила домой вчера? — спросил он.

Я сдула непослушную прядь волос с лица.

— Я была в шоке… переживала, что никто не может быть в полной безопасности от нее.

— Мы должны съездить к священнику, — предложил Люк. — Поговорить с его женой и убедить ее обратиться в полицию.

Я яростно затрясла головой.

— Она не пойдет на это. Это ясно из статьи. Она списала это происшествие на шутников с фейерверками, шутку, вышедшую из-под контроля. «Я не держу на них зла», — заявила она, как бы говоря Женевьеве, что никогда не разоблачит ее.

— Это какая-то бессмыслица.

— Она знает, на что способна Женевьева, — возразила я. — И верит, что она и правда заключает в себе зло и потому не может жить в освященном месте.

Люк с негодованием посмотрел на меня.

Я глубоко вздохнула, поняв, что больше не могу держать это в себе.

— Я знаю, что ты приверженец логики и ненавидишь предрассудки и магию, но Женевьева не такая, как мы. В ней есть что-то, что заставляет ее оказываться чужой среди остальных людей.

— Она может быть социопаткой, — ответил Люк. — Абсолютно аморальной, бессовестной, но из нашего мира, целиком и полностью.

Люк смотрел вдаль, и мне пришлось сопротивляться желанию прижаться к нему, чтобы спрятаться от ветра. Увидев нашу фотографию, я больше задумывалась о том, как веду себя с ним и как мы выглядим со стороны. Чай из автомата отдавал пластмассой и кипятком, но я храбро продолжала потягивать его.

— Я вчера виделась с Мерлином. Все было так странно.

— Правда?

— Да, практически так же, как когда мы еще были вместе.

— И тебе не захотелось все вернуть?

Мой капюшон упал с головы, и Люк натянул его снова, подтянул завязки и заправил внутрь мои выбившиеся волосы.

— Мне кажется, с тобой сейчас происходит очень много всего, Кэт.

— Понимаешь, раньше он был парнем моей мечты. Я думала, такой ни за что даже не посмотрит на меня, а когда он это сделал, все стало казаться потрясающим.

— Может быть, это была идея о нем, по которой ты сходила с ума, а не он сам, — ответил Люк со странной улыбкой.

Я была поражена, насколько Люк оказался проницательным. Странно, но я сама пришла к такому же заключению. Я попыталась объяснить это с озадаченной гримасой.

— Когда я впервые отправилась в дом Мерлина, над ним была потрясающая радуга, и даже зная, что я никогда ее не достану, я попыталась. Встречаться с Мерлином оказалось похоже на это.

Люк откашлялся, слегка смущенный.

— Тебе, наверное, тяжело поверить в то, что сейчас говорят другие, но когда все это закончится…

— Мы никогда не сможем вернуть того, что было, — твердо ответила я.

— Кэт, никогда не говори никогда.

Я стала стучать кроссовками по ограде, пытаясь стряхнуть налипший песок, а Люк предложил перекусить. Я вежливо покачала головой, не желая подробно останавливаться на моем отвращении к мясу, и смотрела, как Люк ел хотдог со всеми возможными добавками, которые удваивали во время завтрака.

— А что у тебя с Лаурой? Вы так давно вместе, целых три года.

Он не отвечал, и я заволновалась, не слишком ли это личный вопрос, но тут он поднял глаза на чаек, которые летали стаей над нашими головами в поисках объедков.

— Мне с ней так удобно.

— Как с парой разношенных ботинок, — пошутила я.

Люк улыбнулся, но в этот момент показался мне ужасно грустным. Он нескоро заговорил снова.

— Мне кажется, у нас ничего не выйдет. Мы хотим настолько разных вещей. Лаура выдвинула мне что-то вроде ультиматума.

— Мне так жаль…

Я затихла, не зная, что еще сказать, но больше пораженная тем, что рада этой новости. Я не знала почему, ведь я не испытываю никаких чувств к Люку. Я не могу к нему ничего испытывать.

— Все в порядке, — легко ответил он. — Мы изменились, такое случается.

Я сжала его руку, и мы стали смотреть на неспокойную воду, борющуюся с деревянными брусьями морского заграждения. Глядя на мутную воду покрытую желтоватой пеной, я почувствовала, как по моей спине колючками спускается страх, предчувствие какого-то происшествия.

— Мне кажется, будто я проваливаюсь в бездну, — без вступлений сказала я. — И Женевьева со мной, но она не хочет спастись, а хочет только, чтобы я ушла с ней.

Люк сунул руки глубже в карманы.

— Сны — это просто проекции наших подсознательных страхов…

Неожиданно начался дождь, и нам пришлось, задыхаясь, бежать к машине. Люк включил дворники, и некоторое время мы молча наблюдали восхитительную картину: ревущее волнами море во всей своей мощи и неразличимый горизонт, сотканный из серого тумана над водой и бескрайнего неба.

— Все это слишком далеко зашло, — сказала я с необычной для себя непреклонностью. — Поджог здания меняет все. Я должна попытаться остановить Женевьеву. Покончить с этой чертовщиной раз и навсегда.

Люк удивленно поднял брови и выжидательно уставился на меня.

— Звучит очень решительно.

Я с суровым видом кивнула.

— Я слишком долго это откладывала. Теперь я точно знаю, что должна делать дальше.

— Мам?

Она слонялась по дому в пижаме. Я обманывала себя, что ей становится лучше, доказательства обратного смотрели мне прямо в лицо: ввалившиеся глаза, новые морщины от переживаний, появившиеся за ночь, и беспокойный взгляд. Она была вся на нервах, и малейший шум заставлял ее подпрыгивать на месте.

— Мама, нам надо поговорить. Ты должна объяснить мне, в чем дело.

Две нетронутые чашки кофе остывали на столе, а мы вдвоем сидели у огня. На улице завывал ветер, и по окнам хлестал проливной дождь. Я была слегка раздражительна от нетерпения, хотя знала, что не стоит торопить ее. Она никак не могла собраться с духом и начать, и я испугалась, что она может передумать, но в конце концов она глубоко вздохнула.