Я задрожала.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Мы с Люком старые друзья.

— Я на шаг впереди тебя. Помни об этом, Кэти.

Она исчезла так же незаметно, как появилась, оставив после себя только кружащееся облачко пыли.

Я пришла домой и стала мерить шагами свою комнату, не в состоянии отдохнуть, пока не поговорю с Люком. Как только я увидела его машину, я выбежала прямо на тротуар и стала кричать ему в открытое окно.

— Похоже, Женевьева расставила жучки по моему дому, она сказала, что все знает про нас, знает, что мы замышляем.

Люк невозмутимо закрыл окно и вылез из машины.

— И как она могла организовать что-то подобное? Она что, еще и эксперт по электронике?

Он пустил меня в дом и усадил на кухне. Его совершенно не смутил мой истерический тон.

— Этому должно быть логичное объяснение. Она не следила за нами, и у нее нет способностей ясновидящей. Подумай, Кэти?

— Я не могу думать, у меня в голове все спуталось.

— Кто знал, что мы уезжали в субботу?

— Никто, — быстро ответила я.

— А твоя мама?

— Ну, она, конечно, знала.

— Позвони ей, — велел Люк со всей серьезностью.

Я сделала, как он сказал, и менее чем через две минуты отложила в сторону мобильный, пристыженная. Я не могла смотреть ему в глаза.

— Ни Нэт, ни Ханна мне не звонили, но звонила девочка по имени Женевьева, и они с мамой поболтали обо всем, в том числе о тебе, просто мама забыла мне об этом рассказать.

Голос Люка прозвучал мягко.

— Я же говорил тебе, что этому есть объяснение. Скучное и простое объяснение.

Он присел рядом со мной и взъерошил мне волосы, хотя знал, что меня это раздражает.

— Ты наделяешь ее сверхъестественными способностями и превращаешь в нечто, что не сможешь победить. А она совершенно обычная, и все, что она делает, обычно. Не делай из нее пришелицу из иного мира.

Я положила голову ему на плечо на несколько секунд, задумавшись, что бы я делала, если бы рядом не оказалось Люка, который не дает мне сойти с ума.

Мерлин написал, что хочет встретиться где-нибудь вне колледжа, и предложил «Ля Тас», что показалось мне добрым знаком — ведь там было наше первое настоящее свидание. Я не могла дождаться встречи. За выходные мы едва перекинулись парой фраз по эсэмэс, а вчерашний день был так насыщен событиями, что я вообще едва ли замечала его присутствие рядом. Что еще хуже, теперь мне нужно было посвятить часть своего свободного времени курсовому проекту, и возможность общаться с Мерлином еще больше сокращалась. Интересно, входило ли в это в злокозненные планы Женевьевы.

На этот раз я оделась как можно более очаровательно и с удовлетворением признала, что мои джинсы в облипку и обтягивающая белая кофточка смотрелись достаточно соблазнительно без малейшего намека на бродяжнический стиль. Я распахнула дверь в кафе, оглядываясь по сторонам в поисках Мерлина, но его нигде не было. Он пришел с опозданием, с унылым лицом, и холодно чмокнул меня в щечку, а не в губы. Вместо того чтобы сесть рядом, как обычно, он расположился напротив меня. Через пару неловких минут я обернулась, ожидая увидеть где-нибудь рядом наблюдающую за нами Женевьеву. В этот момент я поняла, что и это место уже было испорчено ее присутствием.

— Извини, что я не смогла встретиться в субботу, — выпалила я.

Мерлин как будто даже не слышал меня. К нам подошла официантка, и я заказала картошку в мундире, салат и коктейль, а Мерлин взял только большую чашку капучино.

— Как прошли выходные, Мерлин?

Он громко вздохнул.

— Ужасно скучно.

— Ты куда-нибудь ездил?

— Нет, я рисовал и помогал маме с ее занятиями.

Я пыталась сохранить непринужденный вид. Мама Мерлина со своими занятиями могла подразумевать только одно: Женевьеву.

— Все в порядке?

— Да.

Мерлин даже не поднимал на меня глаз, когда говорил, и рассеянно водил своими длинными пальцами по сучкам на столешнице. И вот снова вернулось это чувство, будто он на самом деле очень далеко от меня.

— Объясни мне, что случилось?

Он наконец посмотрел на меня, и его глаза были темными и далекими, как грозовые тучи в небе.

— Это не так-то просто сказать…

Он замолк, и мое сердце остановилось. Я ожидала тех слов, которых боялась больше всего.

«Я полюбил другую. Даже не знаю, как это произошло. Мы не могли этого предугадать, и мне очень жаль, что я причиняю тебе боль. Это Женевьева. Но она тут не причем, это я во всем виноват. Надеюсь, мы сможем остаться друзьями?»

— Просто скажи, — отчаянно потребовала я.

— Между вами… я хотел сказать… между тобой и Люком что-то есть?

Я уронила голову на скрещенные руки и с облегчением расхохоталась. Когда я наконец смогла перевести дух и посмотреть на него, мне пришлось вытирать глаза рукавом.

— Не говори таких глупостей. Он мне как старший брат. Я знаю его уже много лет, и у него есть девушка, практически невеста.

Лицо Мерлина оставалось непроницаемым, и мне пришлось болтать дальше.

— Он даже не воспринимает меня как девушку, и он видел меня в худшие моменты моей жизни. Однажды я чихнула прямо на него, когда была простужена, и забрызгала ему футболку. Он, кстати, до сих пор мне это припоминает.

Мерлин даже не улыбнулся. Он потянулся в карман и осторожно положил передо мной на стол какую-то фотографию с таким видом, будто исполнял невероятный карточный фокус. Даже разглядывая ее вверх ногами, я могла без труда узнать две человеческие фигуры на ней. У меня в груди что-то раздулось и затрепетало.

— Что это такое?

— А ты посмотри, — велел он.

Я пододвинула фотографию к себе. Она была не очень четкая, но на ней можно было узнать Люка и меня, обнимающих друг друга. Но меня поразило не то, что мы обнимаемся, а то, какое впечатление близости производили эти объятия.

Я тут же попыталась оправдаться.

— Это не то, чем кажется… я все время обнимаюсь с Люком. Откуда ты вообще взял это?

— Она была приколота на доске объявлений перед колледжем сегодня утром. Хорошо, что я пришел одним из первых.

В голове у меня зашумело, и мысли перепутались, когда я попыталась расставить по порядку действия Женевьевы. В пятницу она провернула эту штуку с Нэт, в понедельник я обнаружила, что мой художественный проект загублен, а теперь Мерлин думает, что я ему изменяю, к тому же подробности моего обмана распространяются по колледжу. Вчера Женевьева сказала, что она даже еще не начинала заниматься мною вплотную, и похоже, что она говорила искренне. Как она ухитряется так влиять на мою жизнь?

— И еще кое-что, Кэти, — серьезно продолжал Мерлин. — Ты провела с Люком всю субботу, а мне сказала, что будешь сидеть дома с мамой.

Я уткнулась в свою картошку чтобы выиграть немного времени, не замечая, какой горячей она была, и мне пришлось запивать ее коктейлем, чтобы не обжечься. Я никому еще не говорила о том, что была с Люком, и Мерлин мог узнать это только одним способом. Я облизала клубничный крем с губ и подумала, как было бы хорошо сейчас перенестись на несколько недель назад, когда все было таким светлым и радостным.

— Помнишь, я говорила тебе, что люди начнут намекать на всякие неприятные вещи обо мне, и это будет неправдой. Вот это как раз тот случай, который я имела в виду.

Мерлин холодно кивнул.

— Что это за тайна, о которой ты не рассказываешь?

Я не могла сказать ему правду. Нужно было уклоняться настолько, насколько это возможно, чтобы причинить всем как можно меньше ущерба.

— Я помогаю Люку с одним делом и поэтому не могла тебе рассказать. Ты знаешь, он журналист, ну и… он следит кое за кем. Это не совсем работа под прикрытием, но и не то, о чем можно кричать на каждом углу.

— И возможно, кое-кто в этот момент следил за тобой, — сухо прокомментировал он.

— Я даже не могу представить кто, — скривилась я.

Мерлин еще не знал историю с проектом, поэтому я забросала его подробностями, почему это не могло быть простой случайностью. Он задумался и даже стал соболезнующее хмыкать, но все еще не прикасался ко мне. Я знаю, как страдала бы, если бы он провел целый день с другой и солгал мне, поэтому не могла обвинять его в холодном поведении. Странно, но его ревность была мне приятна. Я встала, перегнулась через стол и поцеловала его в губы, почувствовав запах красок и чего-то еще, что было свойственно только Мерлину.