— Благодарю вас, вы очень любезны. Здесь всегда будут рады вам, как другу.

Лорд Ралингфорд понимающе улыбнулся.

— Благодарю за приглашение, очень надеюсь, что со временем мы сможем лучше узнать друг друга. — Он молча вышел.

— Фу-у! — выдохнула Пейшенс. — Такой приятный джентльмен, не правда ли, Марта?

Марта не слышала вопроса и не ответила, в этот момент она наблюдала за гостем. Он спустился с лестницы и сел в карету.

Пейшенс снова обратилась к леди Элверстон:

— Миледи, вы знаете, какие чувства я питаю к его светлости. Расскажите мне о нем все, что вам известно. Поверьте, я хочу сделать его счастливым. Но не могу, поскольку не знаю причину его боли.

— То малое, что можно сказать, за последние годы принесло Лондрингему больше боли, чем счастья. Его отец умер после того, как родился Эдвард, Лондрингему было тогда десять. Его мать вышла замуж за французского дворянина, и вскоре они уехали во Францию. Лондрингема и Эдварда воспитывали гувернеры под опекой дальнего родственника до тех пор, пока не пришло время, ехать в Итон. Большую часть жизни у них не было настоящего отца, друг у друга были только они.

Пейшенс нерешительно спросила:

— А что же их мать и отчим? Они так и не вернулись? Лицо леди Элверстон посуровело.

— Они так и не вернулись. Они были французскими роялистами, их убили во время революции. Много лет назад их предательство вызвало большой скандал, мало кто в обществе готов был открыть двери осиротевшим детям французских роялистов.

— Какой ужас! — воскликнула Пейшенс. Леди Элверстон продолжала:

— Брайс рано научился заботиться о себе и о своем брате. Всю жизнь ему приходилось что-то доказывать. Он долгое время служил нашей стране, в то же время заботясь о своих арендаторах и поместье. — Леди Элверстон тихо вздохнула. — Брайс считал, что его мать предала свою страну, и он должен как-то возместить это. Его служба Англии более чем компенсировала нелояльные действия его матери. Однако мало кто знает о его вкладе и о службе на благо страны из-за его профессии. Я не знаю всех деталей, кроме того, что у него опасная работа.

— А что с его братом, Эдвардом? — спросила Пейшенс.

— Несколько месяцев назад его убили где-то на побережье Франции. Он служил лейтенантом на корабле капитана Килкенена. Брайс не рассказывал мне подробности гибели его брата. Знаю только, что Лондрингем нашел брата мертвым и привез домой. Ходили слухи, будто Лондрингем в ответе за смерть брата, потому что заперся в Пэддок-Грин и никого не хотел видеть. Мало кто знает, что, перевозя тело брата, он был ранен. Только время сможет излечить его душу и его ногу. Ты, моя дорогая, спасла его. Ему просто нужно время, чтобы осознать это.

— Что я могу сделать? — спросила Пейшенс.

— Люби его. Нет более сильного лекарства, чем любовь.

— Наверное, это правда. Но бывает, что пациент не осознает, что ему нужно лекарство?

Прежде чем ответить, леди Элверстон налила себе еще чашку чаю.

— Он довольно скоро поймет это, если тебя здесь не будет. Ты должна знать, что он поклялся найти убийцу своего брата. Боюсь, вы не сможете быть счастливы вместе до тех пор, пока это не случится.

Невозмутимый Стоун постучал и вошел, снова прервав их.

— Мисс Пейшенс, на данный момент трое джентльменов, которые видели вас катающейся в парке сегодня утром, оставили свои карточки, справляясь о вашем здоровье. Еще пять джентльменов в холле настаивают, что здесь живет безрассудная леди-горничная, и требуют аудиенции. Еще вчерашний джентльмен пришел с визитом. Пригласить его сюда?

Пейшенс растерянно заморгала, но здравый смысл восторжествовал.

— Стоун, не могли бы вы сообщить этим джентльменам, что я нездорова и некоторое время не буду никого принимать?

Марта и Пейшенс ждали Брайса к ужину, но он все не появлялся, и Меленрой заверила их, что гусь пережарился, а картофель пересох так, что его можно использовать для растопки камина. Они сидели вдвоем в столовой, Марта пыталась завязать с Пейшенс разговор, но Пейшенс молчала, думая о своем.

Она надела свое самое лучшее платье, которое только что доставили от модистки. Белое шелковое платье выгодно оттеняло ее темные каштановые волосы, шею украшала простая серебряная цепочка с кулоном.

— Пожалуйста, мисс Пейшенс, вы не могли бы перестать стучать? Меня это нервирует, — сказала Марта.

— Простите. Я так задумалась, что не замечаю, что делаю. Пожалуй, мне лучше лечь в постель. Сегодня был очень трудный день. — Пейшенс рассеянно улыбнулась Марте, тихонько вышла из столовой и сразу наткнулась на Брайса.

Он поцеловал Пейшенс и заявил, что хочет есть.

Пейшенс бросилась на кухню узнать, чем можно накормить Брайса, и не сводила с него влюбленных глаз, пока он ел. Пейшенс удивилась, когда он сказал, что ему снова надо уйти.

— Неоконченное дело, — объяснил Брайс, пожав плечами. — Но сначала, — сказал он с улыбкой, — я должен встретиться с дамой.

Пейшенс вскипела от гнева, но виду не подала, и как ни в чем не бывало, спросила:

— Что за дама?

— Леди Салли. Она наверняка с нетерпением ждет сказку, которую я обещал ей рассказать. — Чмокнув Пейшенс в макушку, Брайс направился в комнату Салли.

Пейшенс осталась почитать в гостиной, чтобы потом пожелать Брайсу спокойной ночи. Свеча догорела уже до половины, когда она услышала, как тихо открывается дверь.

Она повернулась, чтобы улыбнуться Брайсу, но увидела, что он разгневан.

— Что-то случилось, милорд? Что-то с Салли? — Она вскочила из кресла.

— Нет, с Салли ничего не случилось. Я хотел рассказать ей историю, но она рассказала мне кое-что интересное. Насколько я понял, вас сегодня осаждали поклонники. — Брайс прислонился к двери, скрестив руки на груди.

— Я разговаривала с леди Элверстон и Мартой, когда с визитами пришли несколько джентльменов. Они зашли оставить свои визитные карточки и справиться о моем здоровье.

— Понятно, несколько. У вас также вошло в привычку оставлять предметы одежды, чтобы у джентльменов была причина навестить вас?

Неужели он ревнует, подумала Пейшенс.

— Что бы ни случилось сегодня в приемной, все было абсолютно цивилизованно и пристойно. Это всего лишь совпадение, что мой платок и плащ оказались забытыми на двух светских приемах, на которых мне пришлось присутствовать. — Выпрямившись, она ощетинилась: — Если меня в чем-то обвиняют, я бы хотела знать в чем.

Брайс устало потер лоб.

— Я не в настроении пикироваться с вами сегодня. Прибережем это для другого раза.

Прежде чем он успел закончить, она подошла к нему и ткнула пальцем в его грудь.

— Сегодня действительно был ужасно утомительный день, и как только я смогла, я отослала их всех восвояси, не дав им абсолютно никакого поощрения в их ухаживании. Леди Элверстон и Марта могут подтвердить это.

Она была достаточно близко, чтобы видеть веселый блеск в его глазах, и ей захотелось ударить его за то, что он ей не доверяет. Он не дал ей шанса, а поймал ее тонкое запястье своей сильной рукой и заключил ее в объятия.

Он поцеловал ее один раз и пробормотал на ухо:

— Твои поцелуи как бездонный колодец, из которого я никак не могу утолить жажду. — Он снова поцеловал ее и ушел.

Пейшенс лишилась дара речи от счастья. Сердце ее пело. Брайс любит ее.

Дворецкий Стоун ждал у двери, когда в половине третьего ночи Брайс наконец-то вернулся домой. Он вспоминал свой разговор с премьер-министром и министром обороны, когда устало, поднимался по лестнице к себе в спальню. Проклятие! Ему так и не удалось узнать планы шпионов в ту ночь в доках.

Сегодня все сошлись во мнении, что французское вторжение случится, вероятнее всего, в течение недели. Все соглашались, что практически единственное место для высадки французов — это юго-восточное побережье. Оставалось лишь узнать, где именно и когда.

Он задержался у двери комнаты Пейшенс, но не хотел беспокоить ее, хотя ему ужасно было нужно ее исцеляющее тепло. Его рука потянулась к двери и скользнула по ручке. Потом он отдернул руку.