Никто из них не заметил ни темную тень у двери, ни как долго Брайс наблюдал за ними. Когда Пейшенс закончила, Салли уже стала засыпать.

Брайс тихонько позвал Пейшенс. Она кивнула и встала, чтобы убрать стул. В этот момент Салли спросила:

— И потом они жили долго и счастливо?

— Да, дорогая, потом они жили долго и счастливо. Я должна идти, а тебе надо спать, — прошептала Пейшенс. Она поцеловала девочку в лоб, но Салли вскочила, увидев в дверях лорда Лондрингема.

— Мистер Лонг, а вы тоже можете рассказать мне сказку?

Лорд Лондрингем вошел в комнату. Он был элегантно одет — черный фрак, белоснежная рубашка.

— Салли, сегодня вечером у нас с мисс Пейшенс есть важное дело. Я завтра расскажу тебе сказку. Согласна?

— Согласна. Спокойной ночи.

Брайс спустился вместе с Пейшенс с лестницы и помог ей сесть в карету, подобрав полы ее плаща. Она села рядом с Мартой, которая в ожидании Пейшенс и лорда Лондрингема читала последний роман миссис Редклиф.

Марта наблюдала, как Лондрингем садится напротив нее, и подумала о нем с точки зрения писателя. Он определенно подходил под описание одного из героев миссис Редклиф: высокий, сильный, красивый. По тому, как его проницательные глаза словно пригвождали к месту мисс Пейшенс, Марта чувствовала напряжение, повисшее в карете, и благодарила небеса, что не она является его мишенью.

Она знала, что если бы мисс Пейшенс и лорд Лондрингем должны были прийти к счастливому концу, как в любом хорошем романе, им пришлось бы преодолеть множество опасностей. Это же не один из романов миссис Редклиф, а реальность. А что произойдет в следующей «главе»?

Марта чувствовала, как Пейшенс ерзает рядом с ней. Эти двое наверняка влюблены, если она хоть что-нибудь в этом смыслит. Как она должна держать этих двоих порознь? Лорд Лондрингем выглядел так, будто готов был наброситься на Пейшенс и проглотить ее целиком. Теперь будет еще интересней.

Но что, если она не справится со своей задачей? Она знала, что леди Элверстон уже отчаялась найти хорошее место, и обречена, быть обузой. Но Марта не позволит этому случиться. Нет, что-то появится. Просто обязано появиться.

Брайс знал, что ведет себя слишком явно и необузданно, бесцеремонно любуясь красотой Пейшенс. Ее щеки были как лепестки английских роз, а то, как она покусывала нижнюю губу, сводило его с ума желанием вновь ощутить вкус этих алых губ. Но он поклялся, что прикоснется к ней лишь в том случае, если она сама его об этом попросит.

Хм-м, что это за маленькая отметина на ее шее? Он подался вперед, чтобы лучше рассмотреть коричневое пятнышко у нее на шее. Может быть это крошка шоколада?

— Что это за пятно? — спросил он, указывает ее шею. Ее взгляд нервно метнулся к нему.

— Что? Где?

— У вас на шее. Подождите минутку. — Он извлек из кармана белоснежный носовой платок, намочил кончик языком и протянул руку, чтобы стереть пятно с ее шеи. Марта с интересом наблюдала за ним, пока Брайс в ярости не посмотрел на нее, после чего она устремила взгляд за окно.

Голос Пейшенс показался ему хриплым.

— Я… я несла Салли… в постель, и у нее, наверное, был кусок шоколада, когда она потерла лицо… э-э… — Ее объяснения прервались, потому что она не помнила, что было дальше. Она посмотрела на него, склонившегося над ее грудью. — Уверена, вы уже все стерли, — сказала она.

Брайс вскинул глаза.

— Что? Еще мгновение. — Не вставая с сиденья, он наклонился вперед, как будто чтобы прошептать что-то ей на ухо, его мозг был сосредоточен только на одной, теперь уже чистой, точке на ее шее. Он быстро прижался к этому месту губами, высунув кончик языка, чтобы слизать возможные остатки шоколада.

Она вскочила и вскрикнула, а он вернулся на свое место и спокойно убрал платок в карман. Марта повернулась и посмотрела сначала на Пейшенс, которая густо покраснела, а потом на лорда Лондрингема, который изобразил на лице скучающее выражение. Но ему, оказалось, трудно сохранять эту маску фальшивого безразличия, когда Марта стала смотреть на него с молчаливым осуждением.

Ему не следовало прикасаться к ней. Прикосновение к ее сладкой коже чуть не свело его с ума, и теперь, когда они почти подъехали к Гарденз, он был таким же твердым, как статуя.

Наконец-то, к огромному всеобщему облегчению, карета остановилась у входа в Воксхолл, ведущего к центральному саду, буфетам и оркестру. Брайс вместе с лакеем помог дамам выйти из кареты и проводил их в сад, где их уже ждала леди Элверстон в кругу друзей. Они нашли леди Элверстон в одном из буфетов, она сидела перед одной из знаменитых гравюр, изображавшей играющих детей.

Пейшенс села рядом с Мартой, которая глазела, на разноцветные платья присутствующих дам, и восхищалась драгоценностями, сверкавшими на белых шеях и руках. Но внимание Пейшенс привлекло ожерелье леди Элверстон из рубинов и бриллиантов.

— Леди Элверстон, я никогда не видела ничего подобного.

Леди Элверстон улыбнулась и кивнула.

— Эти драгоценности принадлежат семье лорда Элверстона уже несколько поколений. — С озорными искорками в глазах она добавила: — Если верить сплетням, его прапрапрапрадед был пиратом, который влюбился в дочь виконта. Он подарил ей эти драгоценности как подтверждение своей любви и что однажды он вернется, чтобы жениться на ней, даже если это против желания ее семьи.

Марта подалась вперед, завороженная этой историей об истинной любви.

— И он вернулся?

Леди Элверстон покачала головой:

— Нет, я полагаю, он погиб в море, а она умерла, рожая его единственного сына и наследника. На смертном одре она показала преданному другу их свидетельство о браке. Ее ребенок был объявлен наследником и наречен Генри Чарлзом Элверстоном.

Выражение лица Пейшенс привлекло внимание Брайса, который стоял рядом с лордом Элверстоном и его друзьями.

— Как печально, что он так никогда и не смог вернуться к ней. Но, по крайней мере, она любила и была любима.

Леди Элверстон фыркнула:

— Вы с Мартой такие романтичные натуры! Уверена, что все это выдумка. Настоящая история, вероятно, не соответствует великолепию этих камней, и кто-то в семье решил создать легенду, чтобы воздать им должное.

Оркестр уже начал играть, когда мимо них прошествовали нарядные дамы, направлявшиеся к столу рядом с оркестром или на прогулку в сад.

Леди Элверстон и ее гости смотрели на разноцветное великолепие платьев и слушали «Времена года» Гайдна, когда к ним подошел высокий красивый мужчина.

— Есть ли среди вас некая дама, которая выдавала себя за служанку в доме лорда Лондрингема? Любопытно, но верится с трудом.

— Ах, сэр, — ответила леди Элверстон, — это чистая правда, вот она, эта леди. — Она указала на Пейшенс.

Пейшенс почувствовала, что краснеет.

Джентльмен официально поклонился, обращаясь к леди Элверстон и Пейшенс:

— Позвольте представиться. Я лорд Ралингфорд из Йорка, меня заинтересовала эта история. Могу я пригласить юную леди на танец?

Пейшенс открыла рот, чтобы отказаться, но увидела, как леди Элверстон едва заметно покачала головой. Удивленная, она встала и пошла, вместе с лордом Ралингфордом танцевать.

Лорд Ралингфорд умело вел ее в танце, его восхищение было настолько откровенным, что у нее перехватывало дыхание. Если бы только Брайс видел ее сейчас. Он задал несколько вопросов о ее пребывании в должности служанки и весело смеялся, когда она рассказала ему о том, как обманула графиню, ее французского кузена и всех остальных в доме.

Когда Ралингфорд вел ее обратно к буфету, он попросил ее еще раз станцевать с ним, но ей не хотелось связывать себя обещанием, и она решила оттянуть ответ до того момента, когда он принесет ей прохладительные напитки.

Пейшенс шла туда, где сидели дамы, когда заметила нечто знакомое. Руперт? Здесь, в Лондоне? Она узнала бы этот профиль где угодно. Но куда он идет? Может быть, ищет ее? Пейшенс поспешила за ним, когда он вышел из павильона и направился к Рурал-Даунс. Неужели он не понимает, что ему грозит опасность?