- Прекрасно. Подождите, пока я соберусь.

Со вздохом облегчения Актон подчинился. Эмми собрала саквояж, благословляя удачу, что не успела снять кринолин, прежде чем появился Актон. Она натянула плащ и капор и присоединилась к нему. Актон открыл дверь. Жестом пригласив следовать за ним, он провёл её мимо Ярлета, вывел из крепости и сопроводил до леса. Там её ждала кобыла, на которой она приехала в Эджинкорт Холл. Шкатулка Бофора была завёрнута в парусину и уложена в седельную сумку.

Актон держал поводья, пока Эмми садилась на лошадь, а затем вручил ей конверт.

- Здесь билет. Он на утренний поезд до Лондона. Уверен, вы справитесь сами, как только окажетесь там.

- Спасибо. - Эмми положила конверт в карман своего плаща.

- Не благодарите меня, я поступаю так ради брата.

- Я знаю, каково это, - мягко сказала она, - стараться ради других людей.

- Для меня это новый опыт, но, похоже, он мне нравится. И кстати, Вэлин отправил ваших друзей через Канал во Францию. Вы найдёте их в Кале.

- Я верну их. Прощайте, Актон. Никогда не думала, что вы будете тем, кто поможет мне.

- Так же как и я, мисс де Винтер.

Пустив кобылу быстрым шагом, Эмми направила лошадь по дороге, которая выведёт её к Грин Райзинг. Смотрел ли Актон ей вслед, она не знала, потому что ни разу не оглянулась, ни на него, ни в сторону Эджинкорт Холла и Вэлина Норта.

Утром, после того, как он занимался любовью с Эмми в Хартвелл Кип, Вэлин сидел в небольшой комнате для завтрака и пытался есть. Всякий раз, когда он бросал взгляд на ветчину, яйца или кексы на буфете, ему становилось нехорошо, поэтому он уставился сквозь открытые французские двери на висячие сады, холмистую зелёную лужайку, декоративное озеро. Потом попытался выпить налитый для него чай. Желудок не взбунтовался, и он сделал ещё глоточек, прежде чем мысли об Эмми не вернулись подобно мошкаре, кусая его и вызывая душевные муки, которые угрожали стать его постоянными спутниками.

Он сделал ещё одну попытку отвлечься, взирая на картину над буфетом с изображением Трафальгарской битвы [51]. Странный выбор для комнаты, в которой аппетит был предметом первой необходимости. Художник изобразил объятые пламенем корабли и фонтаны воды, вызванные взрывами. Отвернувшись от батальной сцены, Вэлин позволил своему взгляду упасть на обрамлённый рамкой рисунок дворца Нонсач [52], затем на портрет одного из Бофоров - девочки в строгом платье из дамасской [53] ткани с юбкой на фижмах [54]и во французском чепце [55] эпохи Тюдоров. Прямоугольный вырез на лифе, подрукавники, замысловато отделанные золотой нитью, и сдержанное выражение лица - всё напоминало ему о картине, которую, по словам Эмми, она украла из его лондонского дома.

Эмми… Он заставлял себя держаться от неё подальше. Она не поверила, что причиной их краткого сближения стало недоразумение. Она думала, что он умышленно, обманом заставил её заняться с ним любовью. Вчера ночью мысли о ней не давали ему уснуть, и он кое-что понял в эти медленно тянущиеся ночные часы. Он старался держаться за неё, пока не обнаружил, что она пытается обокрасть его. Потому что, даже осознав её предательство, ему невыносимо было думать о том, чтобы расстаться с ней.

Несмотря на боль, он был не в силах отпустить её и, чтобы удержать, цеплялся за любой предлог. Нечто первобытное пробудилось в нём и вынуждало не дать ей уйти - любой ценой держаться за неё. Все остальные мотивы - месть, правосудие, репутация семьи, даже здоровье бедной тётушки Оттолайн - меркли в сравнении с этой простейшей потребностью держать её и обладать ею. Прошлой ночью он, наконец, признал тщетность попыток заставить Эмми остаться с ним, попыток обладать кем-то, кто не хочет, чтобы им обладали. Он, как никто другой, должен был это понимать. Разве не восстал он несколько лет назад против такого обладания? И если бы она знала о нём правду, вероятно, отшатнулась бы. Он скорее предпочтёт никогда больше не встречаться с ней, чем видеть её милое личико, когда она обнаружит, какой тяжкий груз он вынужден нести. Может, и у неё есть свои секреты, но они, пожалуй, ничто в сравнении с его тайнами.

Выйдя из-за стола, Вэлин подошёл к открытым дверям, постоял, обдуваемый ветерком, и окинул взором пейзаж. Солнце мягко припекало сквозь лёгкий туман и серебрило росу на тёмно-красных лепестках розы. Как мир мог быть настолько прекрасным, когда у него такое скверное настроение?

Он должен позволить Эмми уйти. Она, наверняка, заберет с собой лучшую частичку его души и всё сердце целиком. Он не думал, что ему хватит сил пережить это.

Да и как ему вынести уход человека, который наполнил его жизнь? Вэлин печально покачал головой. Эмми была очаровательна, даже метая в него словесные копья, как, например, вчера.

Я имела в виду, что сожалею, что ты тоже обманул меня. Сожалею, что ты такой трус и бежишь только от мысли быть связанным с такой как я.

Когда слова пронеслись в его голове, Вэлин ухватился за оконную раму и сжимал её до тех пор, пока не побелели суставы пальцев.

- Чёртов нескончаемый ад.

Она всё время твердила ему, а он не слушал. Она хотела сказать ему, как сожалеет, что обманула его. Хотела помириться. Так как он ей нравился. Но он не слушал, он предпочёл оставить её там, а не прояснить их разногласия.

- Осёл.

Вэлин прислонил голову к окну, клеймя себя за глупость. Пожалуй, его нрав и тупость разрушили привязанность Эмми к нему.

Позади него кто-то вошёл в комнату. Вэлин глянул через плечо и увидел зевающего и потягивающегося Актона.

- Ей-богу, мне следовало остаться в постели.

Не изменившись в лице, Вэлин вернулся к изучению пейзажа.

- Тебя не было дома после двух. Удивительно, что ты поднялся до ленча.

- Уже так поздно? - Актон налил себе чай и сел, как только лакей поставил перед ним тарелку с едой. Он отпустил лакея.

- Сейчас почти одиннадцать, - начал заводиться Вэлин. - Ты снова взялся за старое.

- Не так рьяно, как обычно. У меня лишь лёгкое похмелье. Я ездил к старику Паффи Тимсону на карточный вечерок.

- Говорил тебе не…

Актон предостерегающе поднял руку.

- Не горячись, старина. Я выиграл, и, сытый по горло твоими жалобами, на сей раз сделал ставку, которая была мне по карману, - подняв вверх вилку, он улыбнулся. - Я решил, что единственный способ избежать твоего нагоняя - умерить свои развлечения.

- Хорошо.

- Кроме того, фиаско с мисс де Винтер заставило поволноваться о тебе, - Актон взглянул на нетронутую тарелку Вэлина. - Неважно выглядишь.

В дверях возник Кортленд.

- Согласен. Выглядишь ужасно, Вэлин. Копчёной рыбки не осталось? Я до пяти часов пытался найти упоминания о старых сокровищах Бофора в семейном архиве.

- К чёрту сокровища, - произнес Актон. Он поднялся, подошёл к Вэлину и положил на руку брата свою. - Послушай, старина. Ты теряешь вес. Ты бледен и печален. Я ошибся на счёт передачи властям нашей маленькой шайки воров, но и ты был неправ. Ты должен освободить мисс де Винтер и отослать её прочь.

Кортленд наложил в тарелку копчёной рыбы.

- Согласен, дружище. Я постоянно твержу тебе - это ненормально держать её в заключении. Вреда больше тебе, чем ей.

Вэлин кивнул, погруженный в свои мысли.

- Верно.

- И она никогда ничего тебе не расскажет, - сказал Актон.

Кортленд уселся со своей рыбой.

- Точно.

Вэлин с серьёзным видом взирал на обоих.

- Ты должен это понять, - произнес Актон тихим, уверенным тоном.

Идя к Кортленду, Вэлин хлопнул брата по спине.

- Вы оба правы. Я её отпущу.