- Тогда зачем бродила вокруг моего дома? - Вэлин поднял голос. - Я знаю, что ты с кем-то встречалась, так как шла прямо от Башни Искусств, а между твоими комнатами и башней располагаются мои апартаменты и комнаты джентльменов, так что… - Вэлин замолчал. Его брови сошлись на переносице, он не сводил с девушки пристального взгляда. Затем беспокойное выражение покинуло его лицо, уступив место изумлению.

- Бог ты мой, ты за мной следил? - Эмми вытаращилась на него, чувствуя, как краска заливает щёки, поскольку она начала понимать, к чему клонит маркиз. - Ммм…

- Посмотри на себя. Ты красная, как камелия, - он прервался, нахмурив лоб. - Или я выдаю желаемое за действительное?

- Ну… - чувствуя себя выбитой из колеи и загнанной в угол, Эмми пошла в наступление. - Кто ты такой, чтобы допрашивать меня? Чего ты добиваешься, шпионя за мной и таясь у дверей моей спальни?

Вэлин поджал губы и промолчал.

Эмми сглотнула и прошептала:

- О, я не… это, я не могла представить…

Она подпрыгнула, когда Вэлин, чертыхнувшись про себя, взял и поцеловал ей руку.

- Ничего не говори. Пойдём со мной.

Удивленная и смущённая, девушка последовала за ним по ступеням вверх на третий этаж башни. Она заартачилась, когда он, открыв перед ней дверь, пригласил зайти внутрь.

- Нет.

Вэлин склонил голову набок.

- Я только хочу тебе кое-что показать. Я называю это причудой Кортленда.

- Ты не будешь пытаться… пытаться… ты будешь джентльменом?

- Эмми, я всегда джентльмен.

- Хммм.

Она прошла в комнату и остановилась, взирая на огромнейшую кровать, самую огромную, из всех когда-либо виденных ею.

- Боже милостивый!

Вэлин подошёл к ней, и они вместе стали разглядывать кровать. Громадная, с балдахином на четырёх столбиках, она угрожающе маячила в центре комнаты, колонны её больше походили на архитектурное сооружение, чем на мебель. Они начинались, как прямоугольные основания, каждое из которых венчали четыре маленьких столбика, что поддерживали миниатюрный свод. На своде покоилась гигантская ваза, горлышко которой плавно переходило в колонну побольше, служившую основанием для разделенного на части балдахина.

Все деревянные элементы были сделаны из драгоценного чёрного дуба с золотым напылением, передняя спинка кровати была настолько богато украшена, что могла служить стеновой панелью в доме какого-нибудь аристократа времён Елизаветы. Новое парчовое покрывало завершало впечатление о преувеличенной роскоши. Однако дар речи Эмми потеряла не от убранства кровати. Самым необычным в ней был её размер.

Не переставая таращиться на кровать с балдахином, девушка спросила:

- Как думаешь, скольких она выдержит?

- Кортленд утверждал, что человек десять - двенадцать.

- Двенадцать вряд ли.

- В те времена люди были поменьше.

- О…

- Они спали все вместе, чтобы было теплее.

- О…

Они ещё немного поглазели на кровать, затем покосились друг на друга.

Почувствовав неловкость, Эмми отвела взгляд.

- Думаю, они замерзали, так как не было угля для обогрева домов, - она не могла остановить свой лепет, - сбившись в кучу, они спасались от холода. Отличная идея, правда, этим людям было здесь тепло, но ужасно то, что очень бедные семьи не могли позволить себе больше одной комнаты в доме, и не могли согреться кроме, как в такой большой кровати… - пальцы Вэлина скользнули по её руке, отнимая у неё речь.

- Ты замерзла?

- Я? Замерзла? - внезапно все мысли испарились из её головы, так как девушка почувствовала, что Вэлин обнимает её, и губами касается щеки. Затем он подул в её ухо, вызвав дрожь по всему телу.

- Видишь, - сказал он, - тебе холодно.

- Нет, и ты знаешь это.

Она ощутила его губы в уголке своего рта и в тоже время его руки проследовали вниз по её грудной клетке. Их губы встретились, его язык проник в её рот. Эмми знала, что ей следует оттолкнуть Вэлина, но не хотела этого. Она желала прикасаться к нему, знать, какова на ощупь его обнажённая кожа. Желание было настолько сильным, что одержало верх над предостережениями её матери насчет безжалостных мужчин. Как странно, раньше Эмми не испытывала подобного искушения, но с Вэлином её тело отвергало все понятия о добродетели… или выживании.

Просунув руки под его жилет, Эмми гладила его тело, чувствуя тепло через рубашку. Внезапно эта вещица стала её врагом, грубым препятствием между её руками и тем, что они хотели чувствовать. Эмми услышала треск разрываемой ткани, но от волнения не обратила на это внимания. Её взору открылась гладкая кожа, под которой перекатывались крепкие мышцы. Эмми прижалась щекой к обнажённому торсу Вэлина и руками заскользила вдоль его позвоночника к пояснице, и ниже.

Она услышала резкий вздох Вэлина и ощутила на себе его руки, исследующие её тело так же, как она сама сейчас исследовала его. Мгновения спустя она почувствовала, как с неё спало платье. Слабый голос кричал об опасности, но ей было всё равно. Девушка хотела Вэлина Норта и собиралась принадлежать ему здесь, в этой башне, подальше от грязи и уродства Сент-Джайлза.

Словно в доказательство своей решимости, Эмми начала стягивать с Вэлина одежду. Он пристально взглянул на девушку, но не возразил, когда та освободила его от жилета и сорочки. Это всё, что она успела, до того, как он поднял её на руках и уложил на край огромной кровати. Опустившись вслед за девушкой на покрывала, Вэлин коснулся губами её груди. Эмми стиснула зубы, от нахлынувшего желания.

Дрожащие руки изучали все потаённые места. Поцелуи становились всё неистовее и яростнее. Эмми впилась ногтями в кожу Вэлина, когда он опустился на неё. Она стала ловить ртом воздух, оторвавшись от его губ, когда мужчина вошёл в неё, и зарылась головой во впадине между его плечом и шеей. Вэлин прошептал её имя и начал двигаться, пока его руки блуждали по её телу.

Эмми словно находилась в другом пространстве, испытывая наслаждение, смешанное с болью, но благодаря мастерству Вэлина боль ушла, оставив одно наслаждение. Она взлетела на гору ощущений, добралась до самой вершины и резко погрузилась в них. В это же время Вэлин вскрикнул и присоединился к ней. Они пришли в себя среди сбитых одеял, и Вэлин перетянул Эмми во впадину, образованную тяжестью его тела.

Хотя пик наслаждения уже прошёл, Эмми всё равно казалось, что её мир и её тело всё ещё сотрясает дрожь. И сквозь тёмную теплоту стал пробиваться холодный свет здравого смысла. Что она наделала? Она уступила мужчине, который никогда не будет ей принадлежать. Придётся расплачиваться за это. Придётся. В этот момент Вэлин перевернулся на живот, сбив простыню вокруг своих бедер. Эмми проследила взглядом по изгибам его ягодиц и улыбнулась.

Он того стоил.

Вялый и пресыщенный Вэлин открыл глаза, когда Эмми, отвернувшись от него, перекатилась на бок. Её дыхание замедлилось, и он закрыл глаза, в то время как его пальцы начали поигрывать с золотисто-каштановым локоном, упавшим ей на спину. Он погрузился в мир, залитый тёплым солнечным светом, который, как он знал, прекратит существование, как только он перестанет желать Эмми. Затем его глаза снова распахнулись.

Что я наделал?

Благоразумие, наконец, выбралось из трясины страстного желания, пленником которого он оказался. Он же уложил в постель эту молодую женщину, эту авантюристку. Может, она надеялась на брак? Не потому ли приехала?

Думай, Норт, старина. Ты преследовал её. Она не ожидала встречи с тобой, и пыталась уйти, как только увидела тебя. Это ты, ты её искал. Ты с самого начала хотел её. Поэтому ты и пришёл в её комнату прошлой ночью.

Прекрасно, подумал он, лучше быть честным; он пришел в её комнату, чтобы сделать то, что только что сделал. Только её там не оказалось, и он почти взвыл от ярости, лишь заподозрив, что она встречается с кем-то ещё. Позднее, когда он понял, что она искала его - что они искали друг друга, он сразу же успокоился, поражённый и ликующий. И какая-то часть его сказала: «Да, это именно то, в чём я нуждаюсь».