— Кто были эти сотрудники милиции? Вы их знаете?

— Они — Женьки Киселева кореша. Мы с ними не знакомились. Он же сказал, что эти легавые знают охранников Карпова. Не всех. Но с двоими кентуются и те подскажут, куда и когда возникнет тот гад. Женька сказал, что предупредит нас. Мы уговорили его пойти с нами, когда охранники Карпова скажут, где искать, где встретить паскуду?

— Вы до встречи с Карповым в притоне виделись с сотрудниками милиции?

— Нет. Только в пивбаре. Они тогда сказали, что теперь в городе все друг у друга деньги через мордобой получают.

— Расскажите, как встретились с Карповым?

— Женька пришел под вечер. Сказал, что Карпов к Софке в притон завалиться вздумал. Мы решили тоже туда возникнуть. И нарисовались. Карпов немного раньше пришел. Уже «квасил» с девками. Мы хотели с ним по–хорошему договориться. Толян для того позвал его. Но Карпов прикинулся глухим, не повернулся в нашу сторону Тогда мы подошли к его столу. Прогнали девок. Сказали, что надо поговорить с этим козлом, и предупредили не соваться покуда.

— Карпов пытался уйти? — спросил Соколов.

— Не то уйти — бежать хотел. Но нас трое. Притормозили. Предупредили, что здесь он от нас не сорвется. И велели сесть. Конечно, ерепенился.

— А сколько он должен был вам?

— Три лимона! Для него это пыль.

— Откуда знаете? — насторожился Вадим.

— Он молдавским водителям пятнадцать лимонов шутя выложил. Как копейку выкинул. А нам — ни хрена! Разве не обидно! Мы не его — свое требовали!

— Евгений Киселев заручился поддержкой милиции в тот день?

— А хрен его знает. Мне она без нужды. Легавые свою долю потребовали б. Кому охота отдавать кровные?

— Как пошел разговор с Карповым?

— Толян ему на стул показал. Велел сесть, покуда не лег. И спросил: «Ты когда с нами рассчитаешься?» Карпов давай из себя дурачка строить и спрашивает: «За что?» Тут меня прорвало. Я ему напомнил про белорусский рейс, про туалетную бумагу. Карпов сказал, что мы за этот рейс должны получить от своего фирмача. Вот тут Толян встрял. И говорит: мол, нечего из нас дураков лепить, пинать от одного к другому. Если он теперь не выложит нам деньги, потеряет больше… Карпов сказал, что на этот момент он не готов рассчитаться с нами. Нет при себе таких денег. А вот после выходного, когда он поговорит с нашим фирмачом, мы сможем получить свое прямо в кассе. Но мы ему не поверили. Он много раз обещал и брехал, как сволочь. Поэтому я потребовал, чтобы он выложил нам все, что есть при себе. Он покраснел. Разозлился. И перевернул на нас стол. Обозвал по–всякому, как никто не решился бы даже из корешей. Вот тут и достало нас! Налетели мы с Толяном на этого борова! Он к бабам и возник, чтоб себя потешить, а нам жрать нечего. Зло разобрало. Но он — лось здоровый. Хотя и рыхлый пень. Тыздим, а он отмахивается. Никак свалить не удавалось. Он к двери рванул. Хотел слинять. Я его башкой в пузо осадил. Но не сшиб.

— Кто первым взял нож в руки? — спросил Вадим.

— Не приметил. Я его «розочкой» молотил. Но только он ее и не почуял. А вот когда он стулом стал отмахиваться, вижу из пуза по рубахе кровь хлещет. Понял: достали кореша гада. Скоро свалим. Азарт взял. Ведь свалив, отнять можно. Добром не отдавал. Тут он завопил: мол, с нас головы снимут, если не отстанем. Нам уже было наплевать, что будет потом. Он уже рухнул, когда в притон вломились вышибалы. Ну и падлы! Мы с Толяном еле успели слинять от них. И если б не Карпов, он еще не вовсе сдох, орал, они и нас уложили б рядом с ним. Женьку все ж припутали. Не дали смыться. И нам не повезло. Не успели свое забрать, не дали. Помешали нам! — вздохнул Дмитрий.

— Как вы поступили, когда сбежали из притона?

— Смылись к Женьке на дачу. Решили там его дождаться.

— У Киселева была дача?

— Ну да! Баба его из квартиры выкинула. А дачу ему оставила Он там жил. И мы к нему. Хотели подождать, не высовываться в город, пока все утихнет. Мы не знали, жив остался Карпов или нет? Что случилось с Женькой?

— Кто же проинформировал обо всем?

— Так понятное дело! Киселев дачу строил, когда работал в ментовке. И в соседях у него — одни мусора! На другой день к нам возникли. Увидели, что дым из трубы идет. Мы картоху варили. Они — на запах. Сказали, что Карпова мы завалили, а Женька в следственном изоляторе канает, и что он из–за нас, мудаков, получит срок…

— А кто они были? Вы узнали этих сотрудников? — поинтересовался Вадим.

— Они все одинаковы. И этих я не знал. Раньше не видел! — вздохнул Дмитрий.

— А потом? Как сложилось знакомство?

— Они сказали, что Женьку выручать надо. Для этого нужны бабки, чтобы охрана изолятора не увидела ничего. Мы ответили: мол, где их взять? Легавые рассмеялись и обещали помочь. Вечером уже другие пришли к нам. С бутылкой. Принесли жратвы. И предложили дело… Рассказали, что у Карпова есть кубышка. Он в ней свои сокровища бережет. И деньги. Посоветовали тряхнуть квартиру Сказали, что бабки наши, все остальное — их. Пообещали прикрыть. Тогда мы не поняли, от кого. Ведь хозяин сдох, как собака. Влезли туда. Все обыскали. Никакой кубышки. Только в столе двести долларов нашли. Хотели койку тряхнуть. Может, под матрацем что–нибудь обломится. Тут услышали: кто–то ключ в двери хочет вставить. Подумали — прокуратура нагрянула. Через окно слиняли. Вернулись на дачу. Менты пожаловали, про кубышку спросили. Толик их матом враз послал. Разозлился. Мол, зачем нас разыграли? Там ни хрена нет. Все обшарили и не нашли. Зато сами чуть не попухли. Кто–то двери открывал. Мы еле успели сделать ноги. Легавые на нас наехали, мол, шмонали глупо. Разругались вдрызг. Они дачу обшарили. Не поверили, что не нашли кубышку. Хорошо, что Толян догадался те двести долларов притырить надежно. Запихнул под подклад куртки. Но они по карманам не смотрели. Ушли злые. А на другой день опять заявились. Сказали, что Женьку Киселева видели мертвым. Он с ворами из следственного изолятора решил смыться. А они его в хвост поставили, под пули охраны. Сами смылись. Даже не оглянулись. Все убежали. Женькой прикрылись. За такое с них причитается. Двое воров — две жизни спасены. Нас, конечно, затрясло. Женька был алкаш, но хороший мужик. Толян его уважал. Услышал от ментов о смерти шуряка, даже почернел с лица. Спросил, где найти тех, что под смерть подставил Киселева? Легавые обещались показать их нам. И верно. Вскоре отвели в пивбар. Сказали, что покажут, как те двое появятся. Они пришли. И Толян враз к ним прицепился. Началась драка. Воры нас забили б до смерти. Но тут ворвались менты. Мы — ходу из свалки и бегом от пивбара. Закоулками на дачу вернулись. Вскоре легавые пришли. Сказали, будто с нас за спасение причитается. Иначе воры могли в клочья разнести. Ну да Толян не пальцем делан. Ответил, что это менты нам должны магарыч за то, что помогли мы им поймать беглых воров. Но недолго мы радовались, что отомстили за Женьку. Ночью, мы только легли спать, целая «малина» ворвалась к нам. Мы сообразить ничего не успели, как попали на их кулаки. Я уже не верил, что останусь живым. Толян вопил не своим голосом. Его мучили. Разложили на полу, какой–то хрен моржовый наступил ему ногой на самые что ни на есть и спрашивает:

— Колись, падла, за сколько моих кентов легавым засветил?

— Никого мы не закладывали! Они нашего Женьку угробили! Подставили охране под пули! — орет Толян, а ворюги словно с цепи сорвались.

— Бей сук! — орут во все горло.

Нас кидали по всем углам. Мы теряли сознание. Потом нас вытащили и погнали с дачи. Мы думали, конец пришел, уроют живьем. Но нет… Оставили на полу в какой–то хибаре, а тут и вы объявились вскоре…

— Скажите, вы знали кого–нибудь из грузинской банды? — спросил Вадим.

— Они на дачах жили. Нынче в одной, завтра — в другой. Так менты говорили. Мол, нарвались случайно, когда облаву на бомжей устроили очередную. Леван хотел уйти «на дно», но его выковырнули. Но их не менты, фартовые накрыли. Лягавым и в голову не пришло бы искать банду на дачах у начальства. Им туда ходу не было. Вот и я своим крикнул, чтоб прятались там, где Леван был. Только мои не захотели. Мол, своя имеется. А там нас никто не сыскал бы. Грузины промах дали, средь дня светились всюду. Если б только по ночам, никто б их не нашел.