— Все понятно, — вздохнул Вадим.

— Да что говорить? Они не только на базаре промышляют. Быковы в две смены крутятся. Если не в три, — усмехнулся Филя.

— А где еще? — оживился Потапов.

— Сучарники данью обложили.

— Уж не притоны ли?

— Они самые! — рассмеялся Филя.

— Откуда знаешь?

— Ну, дела житейские. Где среди ночи можно керосинить? Все бухарники закрыты. Только в сучарниках можно. Я и возник к Софке по старой памяти. Когда–то флиртовал с ней. Дай, думаю, загляну на огонек. Возник к ней. Посидели. Ну старая зазноба и оттаяла. Порассказала нам про свою житуху, про Быковых. Они ее вместе с сучками чуть по миру не пустили. Установили непосильную таксу. Натурой брать уплату отказались. Только в башлях. А клиентов мало. Так Быковы велели закрыть бардак, коли он бездоходным стал. Еле вымолили отсрочку на три месяца. Уж и не знаю, чем у них закончилось. Больше не заходил, чтобы не встретиться ненароком. Иначе и меня налогом обложат, что яйца есть.

— Интересно, сколько они имеют за день? — глянул Вадим на Потапова.

— Вероятно, каждый день по–разному.

— Да что там мудрить. У них по семь лимонов на рыло каждый день выходит. Мы ради интереса как–то считали. А потом меньшой Быков как–то проболтался в пивбаре своему корифану–менту, что по семь имеют. Всяк день. Но это, как я догадываюсь, самое малое. Когда нет кавказцев, тюбетеек, хохлов, латышей и молдаван. С ними навар вдесятеро подскакивает. А они чуть ли не каждый день на базаре появляются. Вон и вчера — дагестанцы приволоклись. Сыр, вино, фрукты привезли. Сами сказали, что Быковы с них сняли. По пять лимонов с машины, не рассматривая товар. Те не стали торговаться. Выложили наличку и торгуют.

— А сколько у них машин?

— Четыре. Завтра еще две ожидают.

Филя рассказал чекистам, каким налогом обложили Быковы гостиницу при базаре.

— Черт побери! Но ведь эти деньги должны идти на муниципальные нужды, в казну. И выручку до копейки просчитывают! — не поверил Вадим.

— Зачем мне лапшу на уши вешать? Вы проверьте! Там в люксе не по двое, а по шестеро живут. А платит всяк за себя полную стоимость. Горничные, дежурные по этажам, администраторы, вахтеры, вся обслуга ресторана и даже директор отдают свой положняк Быковым каждый месяц. А это тоже навар.

— Откуда знаешь?

— Корефаню с сантехником. Он сказал про все.

— Бандиты! — сорвалось невольно у Вадима.

— Ну что вы? Бандиты просто дети против Быковых. Они хоть что–то оставляют на жратву! Чтобы человек не сдох. А коли что случится, чтобы было на что похоронить. Эти даже с покойного кальсоны снимут, — вздохнул Филя горько.

— Тут уж не по семь миллионов, намного больше получается, если на круг, — прикинул что–то свое Вадим.

— По семь — с базара! — уточнил Филя.

Когда он ушел, Соколов с Потаповым долго обсуждали, что может связывать Быковых с Поповым? Могли ли они украсть коллекцию из квартиры Карпова? Почему Попов постарался скрыть свое общение с Быковыми от Вадима?

— И Попов, и Быковы одного поля ягоды. Без выгоды их общение не имело бы никакого смысла. Это однозначно. И выгода должна быть обоюдной. Игру в одни ворота не потерпит никто из этих троих, — говорил Потапов.

— А может, зависимость? Ведь Попову есть чего опасаться. Может, братцы прикрывают его?

— Они скорее накроют, чем прикроют! Двое на одного — это уж слишком дорогое удовольствие. Петру не потянуть. Тут уж не «крыша». Попов — человек жадный; Копейку не потратит впустую. Надо проверить, на чем он завяз, где попал в лапы Быковых?

— Хорошо. Попробую узнать подробнее, — усмехнулся Вадим загадочно.

— Что ты придумал? — заинтересовался Потапов.

Но Соколов обещал поделиться информацией уже завтра утром, если ничего не помешает.

Вадим не решился открыть свой ход. Он вздумал прибегнуть к самому простому способу.

В доме Быковых — современной девятиэтажке — имел квартиру друг Вадима, одноклассник Валерий Горбунов. Он вернулся из Афганистана калекой. Без ноги. На работу его никуда не взяли. И жил он вместе с матерью на свою и ее пенсии. Мать Валерия слыла во всем городе отменной гадалкой. Когда в доме узнали об этом, к старушке потянулись бабы. Даже интеллигентки. А уж обывательницы тем более. Ведь именно удивительный дар женщины дал возможность купить квартиру в новом доме, куда сразу хлынули клиенты — старые и новые.

Валерка Горбунов сам рассказал об этом Вадиму и пригласил его к себе в гости на чашку кофе.

Встретились они случайно в автобусе. Валерка ехал на примерку протеза, какой заказала мать, и дал номер своего телефона. Вадим тогда ничего не пообещал. Нехватка времени не позволила давать слово впустую. А вот теперь он вспомнил.

«А что, если жена Быкова тоже навещает семью Горбунова? Все бабы одинаковы, хотят знать, что будет. И гадалкам, как правило, не врут. Раскрывают душу больше и доверчивее, чем родне!» — поразмыслив, Соколов набрал номер телефона. И через десяток минут уже ехал к Горбуновым.

Александр сразу смекнул: Вадим решил заняться поисками коллекции Карпова, но что вздумал предпринять, не поделился. И захотел подключиться, помочь.

Он до глубокой ночи беседовал со следователем по делу и выяснил, что в осмотре и в обыске квартиры нумизмата после его смерти братья Быковы не участвовали. Это подтвердили протоколы.

— Официального доступа не имели. Но это еще ни о чем не говорит, — решил для себя Потапов.

Он понимал, что вынести сейф из квартиры братья могли лишь глубокой ночью, когда все соседи спали. Но… увезти его могли только на машине, какую должны были пригнать к самому подъезду. Любой автомобиль спокойно увез бы сейф. Но следователь проверял эту версию. Никто из соседей Карпова не видел машины у подъезда помимо милицейской летучки, приезжавшей дважды и то в середине дня. Ничего не выносили милиционеры из квартиры покойного. Пробыли недолго и уехали. Кроме них был следователь прокуратуры. Тот несколько раз приезжал. Но уходил всегда с пустыми руками. Среди ночи ни одна машина не могла подъехать к дому незамеченной. В правом его крыле, со стороны въезда во двор, располагался магазин, какой охранял сторож с двумя громадными овчарками. Сторож неоднократно отвечал следователям, что и до смерти Карпова, и после ни одна машина не подъезжала к дому ночью. Все жители имеют гаражи, но не во дворе. Далеко от дома. И ночами никто не ездит здесь. Ни гостей, ни чужих сторож не видел. Тут всякая машина на виду.

— Тьфу, черт! Ну не испарился же он, на самом деле! — досадовал Потапов, перелистывая исписанные страницы дела.

Следователь поработал много. Беседовал даже со стариками–соседями из дома, что стоял напротив. Все безрезультатно. Ему рассказали, как опускались воры из квартиры через окно, сколько раз включался в квартире свет и кто в ней был. Одна бабуля даже записи вела и отдала их следователю, пообещав, что, если что увидит, обязательно перезвонит.

Потапов исподволь узнал, где находились братья Быковы и Петр Попов в последующие дни после смерти Карпова.

Попов постоянно был в Орле. И не выезжал из города в течение месяца. Дмитрий с Иннокентием тоже были в городе. Но Кешка на несколько дней уезжал в Прибалтику, в Ригу, в служебную командировку. Пробыл там пять дней.

— Интересно, какова цель командировки? Спецоборудование привез. Рации для работников милиции. Но почему в Риге? В Москве они и дешевле, и лучше. Надежные и детали есть на случай ремонта. Кому в голову взбрела эта идея? — удивлялся Потапов.

Александр внимательно вчитывался в список привезенного из Риги оборудования. Нет… ничего, ни одной зацепы, кроме интуитивного предчувствия, что это дело не обошлось без Быковых. Но даже уверенность, не подтвержденную документами, к делу не пришьешь, — вздыхает человек.

Рига? Но почему Рига? Случайно ли? А может, там он решил сбыть коллекцию? Хотя одна поездка вряд ли что решит. Нужно проверить, не поедут ли туда снова — Быковы или сам начальник. А может, и к ним кто–нибудь туда прикатит? Хотя эта поездка первая. А вот последующие уже можно взять под контроль, если они наметятся. И главное, узнать, не ждут ли в милиции гостей из Риги? В Орле им коллекцию не сбыть. В Москве— тем более. Тут же попадутся. Они не столь глупы, чтобы так рисковать. Значит, постараются избавиться от нее за пределами России. Хранить у себя годами — не станут. Страх заест. Да и деньги любят. Видно, тоже решили разделить на всех поровну— вспомнился рассказ Фили о начальнике милиции и Кешке.