—  Что ты делаешь? – поморщился ошеломленный Адамант, когда Анжи вонзила зачарованный меч в землю. – Остановись.

—  А-а! Отпусти меня! Не смей удерживать! Раз другим безразличны сгубленные во имя Тир-ре души, я сама проложу им дорогу в Элль! А пока их тела не вручены земле, они будут страдать на задворках Векра! Страдать за наши грехи! Отпусти, сказала!

—  Хорошо! Мы все сделаем! Только успокойся. Пожалуйста.

Анжи припала на колено, держась за перекрестие застрявшего в земле меча и, оглядев поле, накрыла ладонью дрожащие губы.

—  Пойдем, – взяв ее под локоть, шепнул Адамант. – Поднимайся. Даже если остальные откажутся, я все сделаю сам. Обещаю тебе.

—  А где Ундина и пришедшие с ней лучники?

—  Они покинули Чародейское Поле сразу же, как все закончилось.

—  Кто-нибудь из жителей Тир-ре выразил им признательность?

—  Не знаю. Но вряд ли. Всем еще было не до того, а они уже исчезли.

Он помог ей встать и повел обратно на возвышенность, но Анжи попросила задержаться. Неподалеку горел костер. По стенам уцелевшего шатра скользило дыхание вечера. Тусклый красноватый свет очерчивал сидящие и прогуливающиеся поблизости силуэты.

Один человек со скованными запястьями повернул голову и посмотрел в сторону остановившейся Правительницы. Та нерешительно высвободилась из рук поддерживающего ее Адаманта и неуверенно побрела к костру, мучительно всматриваясь в замершую фигуру. Рыжий отсвет лизал гладкую смуглую щеку. На высокой скуле дрожали прозрачные тени, а вторую половину лица скрывала тьма. Дымчатые острия ресниц подрагивали на фоне зачерненных краской век, в прозрачных глазах трепетали отблески огня.

Этот огонь сжигал изнутри.

На время утраченное воспоминание вонзилось в виски острыми когтями. Перед ней в пяти шагах сидел тот, по чьему приказу Аргонта убила Тирлэй. Он тот, с кем Анжи так неистово расправлялась в своих мечтах! Он – вся ее боль и ненависть. С Ридоронтой поквитаться она уже не сможет, а вот расправиться с главным заговорщиком выдался шанс. Ради того, чтобы добраться до этой Пиявки, Анжи сделала невозможное, преодолела десятки преград! И вот враг пленен и беспомощен, он целиком в ее власти.

А она дрожит и роняет слезы!

—  Оставьте меня наедине с пленным, – велела Анжи присутствующим, не сводя глаз с неподвижной фигуры. – Это приказ!

Блик, Дым и Вэндай нехотя поднялись и потерялись в темноте. Анжи вытащила из ножен меч Тирлэй и прижала его острие к ключице Пиявки. У нее накипело столько вопросов, и ни один она не могла озвучить. Они бились в груди, разрывали болью голову, но все слова застревали в горле.

Только ненависть, ярость, обида!

—  Почему? – процедила сквозь стиснутые зубы Анжи, и в этом набитом отчаянием вопросе таинственным образом уместилось все.

—  Ты не готова услышать правду. А я не готов ее озвучить.

—  Я уничтожу тебя, – удивительно ровным голосом пообещала она.

—  Я в курсе, – печально дрогнули ядовитые лезвия губ Пиявки.

—  По возвращении в замок я велю подвергнуть тебя пыткам…

—  О-о, я уже смертельно напуган.

—  …и тогда, заворачиваясь в тугой узел от боли, ты сочтешь меня готовой услышать твою опечатанную молчанием правду.

Анжи как во сне развернулась и шагнула в сторону, намереваясь уйти.

—  Они живы, – вполголоса вдогонку сказал ей парень, вынудив застыть на месте. – И они ждут твоего возвращения, даже не догадываясь, что выменяны на качающийся трон Правительницы Тир-ре.

Крутанувшись на пятке, Анжи взмахнула мечом. Оказавшийся сзади парень поймал клинок путами. Один скользящий рывок, и все три слоя обмотавших запястья веревок слетели в траву. Анжи отпрянула, но требовательно вскинула руку, заставив подскочившую свиту отойти.

—  Жаждешь моей смерти? – потирая запястья, тихо спросил пленный. – Тогда поспеши. Другого случая может не представиться.

—  Дайте ему оружие! – потеряв над собой контроль, велела Анжи. – Не возражать! Вэндай! Признайся, ты ведь желаешь мне смерти?

—  Всей душой! – искренне отозвалась та.

Парень поднял брошенный ему меч, и Анжи накинулась на него первой. Угодила клинком по лезвию, отразившему неумелый удар. Резкая отдача сотрясла позвоночник. Заход справа. Удар. Мимо. Ноги пронесли вперед. Разворот, присед, удар. Звон металла, искры в лицо. Приходится отступать. Защита переходит в нападение.

Она пробовала все снова и снова, желая обхитрить противника ложными заходами и взмахами. Ее злил его жалостливый взгляд! Его презрительно-насмешливое выражение лица! Его оскорбительное снисхождение!

—  Что вы делаете?! – возмущенно спросил Драк за спиной Анжи. – Прекратите немедленно!

—  Пустите! – Анжи, подхваченная им, силилась высвободиться. – Я заставлю его страдать! Он испытает на себе всю ту боль, что все это время уничтожала меня!

—  Прекратите! Разбередите рану! Больше «Слез Тир-ре» нет!

Драк поставил ее на землю и отнял меч, продолжая удерживать. Она пыталась его укусить, царапала, подпрыгивала и била головой по подбородку, исколов руки осколками зеркальной туники. Истерично верещала, понимая, что силы ее покидают. В итоге, задыхаясь от слез, повисла на руках Драка.

—  Я вытравлю тебя из этого мира!

—  Даже не сомневаюсь.

—  Я так долго мечтала о твоей смерти!

—  Раз так, то пусть твоя мечта осуществится.

Пленный ловко развернул меч острием к себе и стал медленно наваливаться грудью на узкий кончик. Плотный бархат подпоясанного широким ремнем кафтана лопнул, и по долу поползла темная капля. Одна, вторая, третья. Все быстрее, стремительно превращаясь в кривой ручеек. Руки в перчатках напряглись, намереваясь рвануть клинок на себя. Всего одно резкое движение и со всеми страхами, ненавистью, обидой будет покончено. Все это уйдет вместе с ним. Навсегда.

—  Нет, Плата, нет! – испугавшись собственного голоса, закричала Анжи и накрыла ладонями уши. – Будь ты проклят!

—  Я уже проклят.

—  Зачем? Зачем тебе все это было нужно?

—  Не у одной тебя есть мечты.

Пошатываясь, Анжи побрела мимо Эйлиит, стаскивая с себя броню и швыряя куски зеркал на землю. Увидев присевшего на камень небожителя, задержалась возле него и нерешительно приблизилась.

—  Простите меня. Я сделала вам больно.

—  Да что вы! – обычным образом удивился Драк. – Вы всего-то отдавили мне ноги и наставили десяток синяков, разбили подбородок и исцарапали руки. За что же мне держать на вас зло? – Он вытащил из кармана платок и протянул его Анжи. – Довольно слез. Хотите, чтобы я еще и сапоги промочил?

—  Подскажите, что мне делать? Я жила все это время ради мести. А оказалось, что не могу свести счеты за смерть дорогих мне людей! Я предала их своей слабостью! Как так вышло, что моей ненависти не хватило, чтобы отдать на растерзание справедливости эту Пиявку?!

—  Поверьте, иногда боги куда дальновиднее нас.

—  Да? – обиженно всхлипнула Анжи, опустившись на траву. – Им с небес виднее? А они знают, ваши боги, что смерть неизлечима? Знают. Непоколебимая, вековая истина! Значит, они неспроста не позволили мне покарать злейшего врага, коим стал близкий мне человек. Один из тех, к кому я так стремилась вернуться! Я хотела, чтобы он был рядом, даже не представляя, в какой близи от меня он находился. Возможно…, я и не сдалась-то потому, что страстно желала свидеться с ним еще хоть раз.

Анжи не сдержалась и снова заплакала. Драк поколебался и притянул ее к себе, разрешив привалиться к его плечу. Долго всхлипывая и шмыгая носом, Анжи вжалась в ворот и затихла, убаюканная поглаживанием по спине.

—  Ксэнос, мне удалось отбежать от надзора Аллаты! – поделилась радостью подкравшаяся сзади Йеалайя и отшатнулась, заметив Анжи. – О, Правительница. Прошу меня не винить. Я не взбиралась мешать.

—  Не собиралась, – поправил ее Драк. – И не помешала.

—  Я ворочаюсь позже.

—  Ворочусь, а не ворочаюсь.

—  Нет-нет, – поднявшись и вытирая щеки, запротестовала Анжи. – Это мне следует уйти.