— Что, черт побери, здесь творится? — воскликнул он. — Откуда идет вся эта музыка?
— Это адмирал благодарит Вас за отличную службу, — ответил адъютант, — разрешая Вам насладиться вместе с ним утренним воскресным концертом.
Нимиц мог тягаться с любым в его штабе в способности упорно трудиться и проводить долгие часы за работой, но он отказывался брать на себя вопросы, с которыми могли справиться другие. Как и в то время, когда он был командиром «Огасты», он всегда старался не делать ничего, что мог сделать кто-нибудь еще. Он экономил силы для принятия важных решений, а также для выполнения официальных и общественных обязанностей, которые лежали исключительно на командующем. Как всегда, он передавал большие полномочия своим подчиненным, так как он считал, что они тоже должны уметь руководить. Если оказывалось, что они не могут, их выгоняли — осторожно, если офицер страдал чрезмерным чинопочитанием, и грубо, если они были молоды и нуждались во встряске. «Молодой человек, — говорил в таких случаях Нимиц, — вы не оправдали моих надежд, и я впредь обойдусь без ваших услуг».
Хотя адмиралы Нимиц и Спрюэнс мыслили одинаково, особенно в вопросах стратегии, характеры у них были абсолютно разные. Спрюэнс был не менее добросердечен, чем Нимиц, но он труднее сходился с людьми. Мелл Петерсон называл его «чопорным», а некоторые младшие офицеры между собой именовали; «Старое Замороженное Лицо».
Петерсон рассказывал: «Адмирал Нимиц был довольно добродушен и любезен, этакая старая калоша. Адмирал Спрюэнс был опрятным, твердым и приземленным человеком, который вечно находился в делах». Близкое знакомство Спрюэнса с Нимицем и вечера, проведенные в компании друг друга, видимо, благотворно влияли на начальника штаба. Во всяком случае, позже, общаясь с людьми, Спрюэнс был менее жесток и формален.
Адмирал Спрюэнс имел две функции в Перл-Харборе — как начальник штаба и как советник адмирала Нимица. В первом качестве он не был типичным начальником штаба — ярким, беспокойным, кусающим ногти. То есть, ярким-то он был, но он никогда не позволял себе беспокоиться. Он был, с собственного попустительства, склонен к лени — сильный, но ленивый характер, как говорят — идеальный вариант для командира. Когда Нимиц передавал решение какой-то проблемы Спрюэнсу, тот быстро спускал задание дальше вниз по служебной цепочке. Подобно Нимицу, он являлся чрезвычайно дисциплинированным и занимался самодисциплиной всерьез, чем действительно сильно выделялся на фоне остального штаба. Также подобно Нимицу, он превосходно умел выбирать подходящего подчиненного, перекладывать полномочия со своих плеч на его, а потом оставлять его выпутываться самостоятельно.
Спрюэнс для Нимица был в первую очередь источником идей и резонатором собственных идей командующего. Фактически все эти обмены идеями были устными, поскольку Спрюэнс мог лучше всего проявить себя, когда говорил (сам он назвал это «мысли вслух»), и к тому же он любил как можно больше находиться на ногах. На словах он был способен прясть самые изобретательные и запутанные стратегические планы, но не выносил скучной работы — например, не любил обстоятельно излагать сложные детали на бумаги. Такие вещи он, насколько возможно, поручал другим. То, что не получалось передать, он небрежно делал сам — за той самой конторкой.
Одна из самых ранних идей, которые Спрюэнс подкинул Нимицу, появилась вследствие потрясения от тяжелых потерь американских летчиков в сражении при Мидуэе. Как говорили Спрюэнсу некоторые из оставшихся в живых пилотов, у них и их товарищей практически не было никакого будущего: если они будут участвовать во всех операциях подряд, то все они будут в конечном счете уничтожены — из-за накопленной усталости или просто по теории вероятности. Предложением Спрюэнса поддержанным Нимицем, был план ротации, заключавшийся в том, что летчики-резервисты по мере надобности сменяли тех, кто сейчас находился на передовой. Благодаря такому плану у эскадрильи появилось время для отдыха и восстановления сил между боевыми вылетами. Таким образом, все летчики оставались со свежей головой и ясным умом, и у них появлялось больше надежд на выживание.
Когда Спрюэнс присоединился к Нимицу в 1942 году, штаб Тихоокеанского флота и секторов Тихого океана насчитывал сорок пять офицеров. Хотя Спрюэнс, так же как и Нимиц, считал, что штаб должен быть как можно меньше, к середине 1944 года в штабе было приблизительно 250 офицеров. Главной причиной для роста было планирование и обслуживание наступления Центрально-Тихоокеанских сил через Тихий океан, особенно в точках снабжения и поддержки сил и ввода войск на занятые острова.
Характер войны на Тихом океане обусловил уникальную проблему освобождения флота от зависимости от тыловых баз, так, чтобы он мог двигаться через океан, занимая по пути острова, не испытывая необходимости возвращаться для пополнения запасов и текущего ремонта. Только таким образом можно было поддерживать стратегический импульс, достаточный для того, чтобы не дать врагу опомниться.
Наиболее важными для выполнения этой задачи были «бродячие эскадры» сил обслуживания Тихоокеанского флота под командованием вице-адмирала Колхауна. Одна эскадра обслуживания занималась дозаправкой флота в море. В разработке этого метода адмирал Нимиц сам принимал участие, и поэтому испытывал к нему самый жгучий интерес. Ударные оперативные соединения сопровождались танкерами, на каждом из которых было до 80 ООО баррелей мазута, 18 ООО баррелей авиационного бензина и почти 7000 баррелей дизельного топлива. Другие танкеры курсировали согласно заданному графику, описывая петли вокруг «сцены действия», так, чтобы на боевых кораблях знали, где и когда можно при необходимости осуществить дозаправку. Имелись также передвижные группы пополнения запасов, готовые передавать на корабли боеприпасы, продовольствие, запасные части, самолеты и персонал. Посыльные корабли поставляли почту на корабли в море и эвакуировали серьезно раненных в плавучие госпитали. Отряды посыльных, ремонтных судов, плавучие сухие доки образовали временные плавучие базы в лагунах атоллов или других замкнутых водах и были готовы, предоставить флоту любое обслуживание, кроме капитального ремонта.
В течение кампании на Гуадалканале, когда множество судов накопилось в гавани Нумеа, адмирал Кинг обратился к сухопутным силам за помощью в решении проблемы снабжения в южной части Тихого океана. Генерал-лейтенант Брехон Сомервелл, командующий силами обеспечения армии, послал своего главного планировщика генерал-майора Лероя Льютса с целью изучения ситуации. Среди прочих полезных предложений Льютс ускорил учреждение логистической организации для контроля поставок.
Как шаг к выполнению предложения Льютса относительно всех областей Тихого океана, Сомервелл послал в Перл-Харбор своего помощника, генерала Ливи, но Нимиц просто приставил Ливи в качестве советника к штабу адмирала Колхауна. Ливи протестовал, сообщая Сомервеллу, что это было совершенно не то, что нужно. Силы обслуживания, писал он, предназначались только для снабжения флота. По его мнению, нужно было также учредить штаб снабжения театра военных действий, составленный из военно-морских, воздушных и сухопутных офицеров, и этот штаб должен находиться непосредственно при главнокомандующем в регионе, адмирале Нимице.
Генерал Маршалл поддержал предложение Ливи, добавив в заключение, что в секторах Тихого океана командование флота и командование секторов должны теперь быть разделены. Адмирал Нимиц командовал бы секторами Тихого океана, так же как генералы Эйзенхауэр и Макартур командовали своими секторами, но командующим Тихоокеанским флотом должен стать другой офицер, вероятно, Хэлси. Кинг и Нимиц согласились, что идея относительно объединенного штаба имеет смысл, но Кинг был оппозиционно настроен к разделению постов командующего флотом и главнокомандующего силами в секторе, так как это прерывало командную иерархию между ним и флотом. «Я планирую, — сказал он Нимицу, — сосредоточить командование Тихоокеанского флота и областями Тихого океана в руках одного человека — вас».
