Спрюэнс, неофициально извещенный о смене командования в соединении, быстро прибыл в штаб, где Нимиц подтвердил эту новость: Спрюэнсу предстояло вывести

16-е оперативное соединение в море, опираясь на опытных штабистов Хэлси. Далее Нимиц сообщил Спрюэнсу, что это назначение временное, а после сражения он получит приказ сойти на берег и заменить адмирала Дремеля. Последнюю новость Спрюэнс выслушал со смешанными чувствами. Позднее он сказал: «Уже имея за время своей карьеры два периода штабной работы, я был не очень-то счастлив оказаться на берегу в самом начале большой морской войны».

Однако ему пришлось на время проглотить разочарование и обратить все свое внимание тому, что говорилось на вскоре состоявшемся совещании. Он сразу увидел преимущество размещения его эскадры на фланге

Нагумо и возможность атаковать японские авианосцы, пока их самолеты бомбят Мидуэй. Спрюэнс также благоразумно предупредил о том, что американским авианосным соединениям не следует уходить в поисках врага на запад от Мидуэя до тех пор, пока вражеские авианосцы не окажутся существенно повреждены. Японцы могли изменить свои планы и двинуться на Перл-Харлбор, а в этом случае они попросту обойдут стороной американские силы, которые уже не смогут это предотвратить.

Следующий день, 27 мая, стал для адмирала Нимица особенно утомительным. Рабочий день начался с официального совещания, на котором присутствовали адмирал Спрюэнс, генерал Эммонс и новое лицо — генерал-лейтенант Роберт Ч. Ричардсон, неофициально представляющий генерала Маршалла. После совещания Нимиц отправился на «Энтерпрайз», где наградил трех пилотов с авианосца. Вручая награду лейтенанту Роберту Меле, он заметил:

— Думаю, в ближайшие несколько дней у вас появится шанс заработать себе новую медаль.

Вскоре после полудня к Оаху подошло 17-е оперативное соединение адмирала Флетчера. За «Йорктауном» тянулся нефтяной след длиной Десять миль. Когда поврежденный авианосец протисну лей в узкий вход гавани Перл-Харбора, его встретили радостные крики, сирены и свистки. Корабль немедленно направили в сухой док, где уже стояли наготове блоки, собранные и установленные накануне ночью. Нимиц пришел в док еще когда из него не успели полностью откачать воду, натянул высокие сапоги и возглавил группу специалистов, прибывших для осмотра корпуса авианосца. То был Нимиц — морской инженер в привычной для него роли.

Нимиц уже заключил на основании рапортов, переданных по радио еще до прибытия «Йорктауна», что произведенная Фитчем оценка времени, требуемого для ремонта авианосца, нереалистична. За 90 дней на; судоремонтных верфях Перл-Харбора его сделают как новенький. Сейчас же о таком и речи быть не могло — да и необходимости тоже. Чтобы просто вернуть корабль в строй, времени нужно намного меньше. Авианосец сохранил ход, его подъемники работали, а деревянную летную палубу уже починили. Поврежденные бомбами отсеки можно временно укрепить бревнами. Главное — залатать пробитый близкими разрывами бомб корпус, лишь бы он держался на плаву.

— Мы должны вернуть корабль в строй за три дня, — негромко, но выразительно сказал Нимиц сопровождающим. Те переглянулись, и после паузы подполковник Герберт Дж. Пфингстад, эксперт по ремонту корабельных корпусов, ответил за всех:

— Да, сэр.

В течение часа в док доставили сварочное оборудование, стальные листы и прочие материалы и начался ремонт, который будет продолжаться круглосуточно до победного конца.

Едва Нимиц успел вернуться в кабинет, как туда вошел Флетчер, сопровождаемый командиром крейсера, контр-адмиралом Уильямом Уардом Смитом. Обычные для Флетчера выражение упрямства и оживленность несколько увяли. На вопрос Нимица о том, как он себя чувствует, Флетчер ответил: «Чертовски устал». Нимиц кивнул и сказал, что после столь длительного пребывания в море и сражений он отправил бы его домой в отпуск, но, к сожалению, 17-е соединение необходимо ему для выполнения еще одной важной миссии.

Затем Нимиц с помощью адмирала Дремеля сообщил Флетчеру о японском плане захвата Мидуэя.

— Известно ли вам, — слегка раздраженно осведомился Нимиц, — что они даже назначили офицера, который 1 августа примет командование над военно-морской базой на Мидуэе?

Флетчер, знавший Нимица еще со времен учебы в Военно-морской академии, понял, что тот сильно утомлен и глубоко взволнован.

Нимиц действительно волновался, и не только из-за неопределенного исхода надвигающегося сражения. Причина была в том, что ему предстояло сделать дело, особенно неприятное для человека с его характером. Поскольку

Хэлси временно вышел из игры, Флетчер, по праву старшего по званию, получил общее командование на море во время будущей операции. И теперь Нимицу нужно было — причем незамедлительно — или убедить сомневающегося адмирала Кинга в том, что Флетчер — подходящий для этой работы человек, или же убедить самого себя, что он с ней не справится. А это означало не более и не менее, как подвергнуть сомнению компетентность Флетчера и даже его мужество. Нимиц все оттягивал этот разговор.

Наконец, обсудив несколько других тем, он неохотно начал расспрашивать Флетчера о его действиях в роли боевого командира. Когда Флетчер через некоторое время догадался о причине этих расспросов, оба адмирала стали все больше и больше смущаться. Фрэнк Джек, и без того немногословный, ощутил себя так, — словно у него буквально связан язык. Он пробормотал что-то о том, что хочет заглянуть в свои архивы, а Нимиц согласился, что это обоснованная просьба. Нимиц уже отпустил небольшую группу адмиралов, когда к ним неожиданно вошел Спрюэнс. Он кое-что узнал о характере повреждений на «Йорктауне» и хотел знать, успеют ли авианосец вовремя отремонтировать.

— Он пойдет вместе с вашей эскадрой, — ответил Нимиц.

На следующее утро Флетчер устно отчитался перед Нимицем, и тот попросил записать все сказанное. То, что написал Флетчер, было не апологией, а подробным и мужественным отчетом о его руководстве 17-м соединением. Закончивая его читать, Нимиц уже знал, что Фрэнк Джек Флетчер будет командовать американскими авианосными силами у Мидуэя.

Нимиц быстро переслал отчет главнокомандующему, приложив к нему сопроводительное письмо.

«Дорогой Кинг, — писал Нимиц, — у меня наконец-то появилась возможность обсудить с Флетчером его действия в районе Кораллового моря и прояснить то, что выглядело как отсутствие агрессивной тактики со стороны его эскадры… Я надеюсь и верю, что, прочитав приложенное письмо, вы согласитесь со мной в том, что

Флетчер отлично поработал и продемонстрировал наивысшую трезвость ума во время его недавнего похода в Коралловое море. Он превосходный опытный и боевой офицер, и я хочу и в дальнейшем использовать его в роли командира соединения».

В конце письма Нимиц дал общий обзор ситуаций в Перл-Харборе. То был оптимистичный отчет, в котором он подчеркивал свои преимущества и не придавал особого значения стоящим перед ним трудностям.

Вечером 27 мая Нимиц и штабные офицеры всех оперативных соединений устроили общее совещание под руководством адмирала Дремеля, чтобы «выковать» планы сражения. Среди прочих на нем присутствовали адмиралы Флетчер и Спрюэнс, коммандер Лейтон, и офицеры-операторы: кэптен Макморрис из штаба флота, коммандер Уильям Г. Баракер из 16-го и коммандер Уолтер Г. Шиндлер из 17-го оперативного соединения. Руководящими принципами плана стало то, что американцы, уступающие врагу по силе, но, вероятно, лучше о нем информированные, должны добиться внезапности, настигнуть противника неожиданным броском и застать его авианосцы в момент, когда они уязвимы. Предполагалось, что японцы начнут действовать на рассвете — направят атакующие самолеты на юг в сторону Мидуэя, а разведывательные самолеты на север; восток и запад. К этому моменту американские эскадры, двигаясь всю ночь курсом на юго-запад, должны оказаться в 200 милях севернее Мидуэя, готовые запустить свои самолеты после получения от своих разведсамолетов данных о координатах, курсе и скорости противника. При точном расчете и удаче они смогут застать японские авианосцы в тот момент, когда половина их самолетов улетит атаковать Мидуэй. А если им еще больше повезет, то вражеские авианосцы будут застигнуты в то время, когда они станут принимать уже вернувшиеся самолеты. Однако на то, что американцы поймают японские авианосцы в момент чрезвычайной уязвимости, когда там будут вооружать и заправлять вернувшиеся самолеты, лучше было не рассчитывать.