— А ну-ка покажите, пани, где тот купальный костюм? — бросил Метеор. — Попробуем поторговаться, может, мне и удастся что-то выкрутить.
Через несколько секунд они подошли к низкому рундуку, на котором лежал белый купальник.
— Вот это я понимаю! — обрадовалась при виде их торговка. — С мужчиной совсем другой разговор. Пан купит невесте этот костюм, правда? Другого такого не найдёте во всей Варшаве.
— Сколько? — холодно спросил Метеор.
— Для вас, пан, четыреста пятьдесят.
— Надеюсь, пани, вы не наденете такой костюм? — возмутился Метеор, с безграничным презрением швырнув купальник на кучу разного тряпья. — Белый цвет годится для свадьбы, а не для пляжа.
Марта молчала, с трудом скрывая страстное желание приобрести белый купальник.
— Нет ли у вас, пани, чего-нибудь цветного вместо этой вуали для первого причастия? — насмехался Метеор.
— Что вы говорите, пан! — возмутилась торговка. — Интеллигентный человек, а такое говорит! Может быть, вы оденете эту красивую девушку в чёрный костюм? Чтобы она выглядела, как катафалк на солнце? Вся Ястарня сойдёт с ума, когда увидит её в этом белом костюме, вот увидите…
— А очень мне надо, — возразил Метеор с чисто варшавской интонацией, — чтобы Ястарня сходила с ума по моей девушке. Нужны мне такие дела!
— Ну хорошо, — заколебалась торговка, убеждённая этим аргументом. — Четыреста двадцать. Берите, пан, и дай вам Бог счастья.
— До свидания, — проговорил Метеор, до невозможности растянув последнее слово. Он взял Марту под руку и заставил её отойти.
Когда перекупщица исчезла в толпе, Метеор остановился.
— Костюм что надо. Сколько вы, пани, хотите за него дать?
— У меня с собой триста злотых, а я хочу ещё купить какую-нибудь недорогую блузку, — призналась Марта.
— Я вам одолжу, — предложил Метеор, окинув Марту красноречивым взглядом. — Жаль выпускать из рук такой купальник.
— Об этом не может быть и речи! — резко оборвала его Марта. Инстинкт подсказал Метеору, что из этого ничего не выйдет, и он даже растерялся.
«Так хорошо всё шло, — подумал он, — и вдруг такая твёрдость. Ничего не понимаю…»
— В конце концов, — задумалась Марта, — я могу отказаться от блузки.
— Давайте деньги, — блеснул глазами Метеор, словно охотник, от которого убегает дичь, — и ждите меня здесь. Только не попадайтесь ей на глаза.
Марта вынула триста злотых, дала их Метеору, и тот сразу исчез в толпе.
Марта стала разглядывать лежащие у её ног летние платья. Метеор оглянулся ещё раз, убедился, что Марта его не видит, и наклонился к торговке.
— Триста пятьдесят на руки и ни слова больше, — предложил он тоном, который заставил женщину задуматься. Он вынул кошелёк, достал из него пятьдесят злотых и добавил их к деньгам Марты.
— Триста семьдесят, — по привычке начала перекупщица, но Метеор молча отдал ей деньги и решительным движением взял костюм.
Перекупщица махнула рукой и поплевала на деньги.
— На такую девушку, — заявила она тоном знатока, — пан ещё мало тратится. Другие дали бы за неё целое имение.
«Может, она и права, эта тётка», — размышлял Метеор, пробиваясь в толпе. На минуту он задержался, вытащил из кошелька сто злотых, положил их в карман и двинулся дальше.
— Прошу, — отозвался он, подходя к Марте. — Вот купальник.
Марта вспыхнула радостным румянцем до самых кончиков ушей.
— А вот сдача, — добавил Метеор; очень тонкое ухо уловило бы в его голосе лёгкое сожаление.
— Нет! — недоверчиво воскликнула Марта. — Вы дали только двести злотых? Это невозможно! Вы же не чудотворец.
— Тссс… — прижал палец к губам Метеор. — Это не я. Это Сабина, «Королева толчка». Это ей вы обязаны своей покупкой. Но никому ни слова.
Сейчас он чувствовал себя как никогда благородным, хотя ему было очень обидно, что весь мир, вместе с этой женщиной, никогда не узнает о его благородстве — и самопожертвовании.
«Что со мной происходит? — озабоченно подумал он. — Что я делаю? Никогда в жизни не тратился на женщин, и вдруг ни с того, ни с сего вложил в это дело сто пятьдесят злотых. Ещё ни одной не удавалось выманить у меня столько денег, а тут, кажется, это вообще не было нужно».
— Кстати, — проговорил Метеор, немного успокоившись. — У меня есть знакомый, у него дома киноаппарат. Он устраивает частные сеансы для друзей. Пани Ирма, говорю вам: там есть на что посмотреть. Вы должны когда-нибудь прийти…
— Конечно, с удовольствием, — согласилась Марта и добавила: — На сегодня, я думаю, толчка хватит. Или, может быть, вы остаётесь?
— Что вы! — обиделся Метеор, окидывая Марту взглядом номер двадцать восемь из своего богатейшего репертуара. Этот взгляд включал в себя с десяток комбинированных чувств плюс несколько капель вежливого упрёка под названием: «Как ты могла такое сказать?..»
— Тогда пошли, — Марта уже начала задумываться над неожиданной ситуацией.
На Зомбковской, которую запрудила спешащая во всех направлениях толпа, Метеор напрасно пытался отыскать такси.
— Вам куда, пан? — спросила Марта.
— Вперёд, — туманно ответил Метеор. — В синюю даль!
— Значит, доедете четвёркой, — решила Марта, бросаясь к остановке, куда подходил трамвай № 4. На остановке закипел яростный бой — люди изо всех сил старались пробиться в переполненный вагон. Марта змеиным движением проскользнула подножку, потом, под могучим напором новой волны пассажиров, очутилась внутри. Увидев это, Метеор отчаянно ринулся в людской водоворот. Безжалостно расталкивая женщин, стариков и младенцев, он ухватился за какой-то прут, неожиданно оказавшийся удочкой, за которую держался юный рыбак.
— Пустите, пан, — угрожающе крикнул мальчишка, — а то сломается к чёртовой матери! — Но было уже поздно: трамвай двинулся, и Метеор, вспотевший от страха, несколько минут балансировал на подножке, цепляясь за опасно согнутый бамбуковый прут, пока какие-то здоровенные молодые люди с клеёнчатыми портфелями под мышкой, стоявшие ещё ниже, не впихнули его в вагон несколькими ловкими, хотя и достаточно ощутимыми толчками.
Энергично работая локтями, Метеор пробился к Марте, поправил двумя пальцами воротничок и, защищая галстук от испачканного шоколадом личика двухлетней девочки, которую держал на руках её папа, горько сказал:
— Этого я от вас не ожидал, пани Ирма. Как можно так, без предупреждения…
— Прошу брать билеты! — раздался рядом с ними голос приземистой широкоплечей кондукторши в шапке, лихо сдвинутой набекрень на кудрявых, очень светлых волосах. Её побитое оспой, грубо накрашенное лицо засияло нескрываемым восторгом при виде Метеора. Метеор вынул злотый, подал кондукторше и сказал:
— Прошу два билета.
Кондукторша оторвала билеты, как загипнотизированная; не глядя взяла деньги, и всё стояла на месте, не отрывая от Метеора ослеплённых глаз. Было заметно, что его красота произвела на неё неотразимое впечатление.
— Пани Ирма… — начал Метеор, но остановился, обеспокоенный пристальным взглядом кондукторши. — Пани Ирма, пойдём пить кофе, хорошо? — продолжал он, упорно игнорируя восхищение новой поклонницы.
Марта ответила непонятным кивком, который мог означать и «да», и «нет»; кондукторша опомнилась, бросила на неё взгляд, исполненный ненависти и презрения, после чего направилась в заднюю часть вагона, раздражённо требуя деньги за билеты.
Возле Мариенштадта Марта стала протискиваться вперёд, и после короткой борьбы ей удалось выйти. За ней выскочил из трамвая весь измятый Метеор, сказавший Марте с тихим упрёком:
— Вы даже не ответили мне, пани.
— Хорошо, пойдём, — сухо согласилась Марта. — Выпьем кофе.
Они пошли по дороге, спускающейся среди зелёных газонов к виадуку.
В небольшой кофейне, возле книжной лавки на Мариенштадтском рынке, к столикам были приставлены деревянные стулья с необыкновенно широкими спинками. На них было очень удобно сидеть и разглядывать мариенштадтские старинные каменные дома цвета обожжённого кирпича, что, видимо, считалось вполне достаточной компенсацией за скверный кофе. Метеор всё время оставался молчаливым и задумчивым.
