Из-под лихо сдвинутых шапочек смотрели чуткие, насторожённые глаза с тем особым выражением, которое придаёт водка, беспутная жизнь и постоянная готовность к драке.

Пан в котелке, с зонтиком в руке, в свежем целлулоидном воротничке с отогнутыми уголками, сновал толпе, с интересом разглядывая всё вокруг. Густая толпа была явно взволнована событием: реклама в «Экспрессе» сделала своё дело. Вокруг звенели выкрики продавцов, с азартом демонстрировавших доверенные им экспонаты.

— Эти огурцы, прошу панство, — ораторствовал крепкий мужчина с огромным носом на изрытом ямками лице цвета свёклы, — эти экземпляры исключительно зернистые. Каждый проверен: семьсот пятьдесят зёрнышек в каждом! За бракованные доплачиваю по половине злотого за зёрнышко! Прошу пересчитать! Кому? Кому?

— Земляника, ананасы, выращенные лучшим, патентованным мичуринским методом! На восемь недель досрочно закончили план созревания! — плевался словами сквозь реденькие зубы горячий молодой человек в полосатой жёлто-зелёно-голубой рубашке.

— Ботаника нас учит, — живо жестикулировал невзрачный худой человечек с острым птичьим лицом и на редкость маленьким ртом, — что шпинат — невероятно питательное растение! — Говоря это, он подбрасывал обеими руками кучки нежных тёмно-зелёных листьев.

«Пока что абсолютно спокойно», — подумал пан в котелке и нырнул в толпу, не поддавшись искушающим восхвалениям продавца шпината.

Однако, несмотря на видимое спокойствие, на ярмарке ощущалось какое-то напряжение, словно под грудами овощей прятали бочки динамита. В глазах продавцов была тревожная насторожённость, готовность к чему-то неизвестному. У окошка рыночной конторы стояла кучка здоровенных плечистых мужчин в клетчатых велосипедных шапочках, тёмных двубортных куртках и спортивных цветных блузах-фантази вместо рубашек; они держали руки в карманах или заслоняли ладонями зажжённые сигареты. На их обрюзгших лицах застыло выражение скуки и даже тоски. Среди них был и высокий плотный человек с загорелым, испещрённым морщинами лицом. Внезапно он растолкал стоявших поблизости от него и бросился в толпу, прямо к пану в котелке.

«Пан Жичливый из Анина, — взволнованно подумал пан в котелке. — Встреча совсем нежелательная».

Он посторонился и спрятался за группой людей, которые внимательно прислушивались к характеристике Цветной капусты, провозглашаемой хмурым типом с кривой челюстью.

— Конечно, у цветной капусты запах не очень… — втолковывал слушателям пан с кривой челюстью, — но, как известно, не запах украшает человека…

Жичливый остановился на расстоянии шага от пана в котелке, который стоял, повернувшись к нему спиной, и всматривался в большущий кочан цветной капусты.

— Пан председатель, — тихо проговорил Жичливый, — вы здесь? Какая честь!

Пан в котелке быстро, но осторожно, обернулся: эти слова относились к высокому, крепкого сложения мужчине в модном плаще с поднятым воротником и низко надвинутой на лоб мягкой коричневой шляпе. Он и Жичливый вместе скрылись в толпе. Сразу же за ними шёл необыкновенно плечистый человек в светлом костюме; пан в котелке успел увидеть в профиль очертания его сломанного боксёрского носа. Он весь сжался, как преследуемая щука, и кинулся догонять тех трёх.

— А-а-у-у-у! — послышался болезненный стон, и пан в котелке с виноватым видом остановился. В проходе между двумя рундуками образовалась минутная толчея, из-за чего ручка его зонтика больно ударила кого-то в колено. Пан в котелке повернул голову и вежливо извинился:

— Прошу прощения, виноват!

Потерпевший тёр колено. Из-под козырька голубой фуражечки вылетали сердитые жалобы.

— Что за люди! Ни на что не смотрят! Лишь бы только толкаться! На голову человеку лезут…

— Ещё раз прошу прощения, — повторил пан в котелке и быстро повернулся.

— Лучше бы смотрели, куда идёте, вместо извинений, — простонал ещё раз потерпевший и поднял румяное лицо с седыми, свисающими вниз усами, чтобы посмотреть на своего обидчика.

«Казалось бы, немолодой, солидный человек, — подумал Юлиуш Калодонт, глядя вслед фигуре в котелке, быстро удалявшейся по жёлтому, посыпанному стружкой кафельному полу. — И одет прилично, по-старинному, а как ходит…»

И вдруг стукнул себя по лбу так, что подскочила голубая фуражечка. «Человек в котелке! С зонтиком! — вспомнил он. — Это он! Мы же о нём говорили!»

Калодонт закружил на месте, как юла, и бросился вдогонку, пытаясь обойти какую-то мешавшую ему стену, но у него ничего не вышло, так как стена продолжала упорно двигаться.

— Простите! Простите! — кричал Калодонт во все стороны, но это не помогало. Внезапно от живой стены отделилась голова, украшенная буйными бакенбардами, с лицом спокойным, как полная луна. Кто-то крикнул сверху:

— Добрый день, пан Юлиуш! Какая приятная встреча! — после чего Фридерик Компот повернулся всем своим могучим «главным фасадом» к Калодонту, вызвав минутное волнение в толпе, вплоть до самых дальних закоулков рынка. Теперь Калодонт увидел во всей красе и стоящего рядом с великаном Евгениуша Шмигло.

— Привет! — дружелюбно поздоровался Шмигло. — Что слышно у пана?

— Некогда! — буркнул из-под усов Калодонт. — Где шеф? Вы его видели?

— Пока нет, — загудел Компот и окинул взглядом рынок, как из лебединого гнезда. — Нигде его не видно, — заверил он.

— Давайте искать, панове, искать! Он наверняка здесь, потому что пришёл вместе со мной, — нервничал Калодонт. — Тут происходят важные вещи! Если найдёте его, скажите, что здесь человек в котелке и что я напал на его след.

— Человек в котелке? — поинтересовался Компот. — Кто это такой?

— Сейчас нет времени. Шеф сам знает…

И Калодонт нырнул в толпу, прокладывая себе дорогу палкой, которую держал перед собой.

— Боевой старик, — одобрительно заметил Шмигло. — Ничего не скажешь. Ну, Фридерик, — за дело! Высматривай со своей башни все котелки!

Они стали пробираться в гущу толпы, вызывая в ней широкие круги приливов и отливов.

Пан в котелке увидел коричневую шляпу сразу же за рундуком с молодой капустой, с трёх сторон окружённым зрителями. Посредине стоял коренастый мускулистый человек в голубо-красно-сине-зелёной клетчатой рубашке из хлопка. Закатанные рукава рубашки открывали сложную татуировку на узловатых бицепсах.

— Можно жить без собственной лодки, без жены, без холодильника, но нельзя обойтись в мае без молодой капусты к свиным котлетам, — энергично внушал продавец заворожённым слушателям.

В ту же минуту по другую сторону рундука мужчина в коричневой шляпе повернул к своему преследователю смуглое, красивое, немного мясистое лицо — то самое, которое появилось в щели между шторами на Саськой Кемпе.

«А за ним, как всегда, этот плечистый боксёр, — подумал пан в котелке, — тот же дуэт. Номер телефона восемь-шестнадцать-ноль-два. Производственный кооператив “Торбинка”…»

Коричневая шляпа медленно повернула от рундука с молодой капустой, а пан в котелке хитрым манёвром прошёл сквозь толпу зрителей и вынырнул сразу же за углом застеклённого киоска, куда неспешным шагом подходили те трое. Теперь он был достаточно близко, чтобы слышать их разговор.

— Ну как? — спросил человек в коричневой шляпе. — Спокойно? Никакого шума?

— Подождём, — успокаивающе сказал его спутник со сломанным носом. — Может, что-то и склеится. Гвардия в полном комплекте, отдел витаминов, как на параде, пан Жичливый привёл своих тоже… ничего не скажешь…

— Успех небывалый, — угодливо поддакнул Жичливый. — Организация на медаль. Разве не так, пан председатель?

— Что из того, если никто не нападает. Главная цель не достигнута. — Человек со смуглым лицом был явно недоволен.

— Ещё не вечер, — утешил его сломанный нос.

— Но какой успех, пан председатель! На этом мы сможем потом, в сезон, немало заработать, — упрямо возвращался к своей главной мысли Жичливый. — И всё благодаря рекламе.

— Это благодаря Пегусу, — одобрительно буркнул боксёр.

— Вот, вот, лёгок на помине! — воскликнул Жичливый. — Именно этого пана мы должны благодарить за рекламу. Этот редактор из «Экспресса» — вон он там, — показал Жичливый на брешь в толпе, где на минуту появился невысокий живой юноша с лицом, исполненным сметливости, энергии и веснушек. Он был в фантастическом, аметисто-земляничного цвета галстуке-«бабочке» и грыз свежую кроваво-красную редиску — прямо из пучка в его руке.