Как только путники достигли вершины холма, ветер подул с другой стороны, принеся с собой соленый запах океана.

Изак и его товарищи подъехали к Доранею, и тот указал в сторону своего родного города.

– Посмотрите, милорд: Нарканг, первый город запада.

Рядом с Изаком вздохнула Тила.

Перед ними распростерлась широкая долина, покрытая первой весенней зеленью с темно-пунцовыми вкраплениями буков и вязов. С востока текла река Морвент, по которой они проделали большую часть своего пути; здесь река стала шире и спокойнее. Два арочных моста соединяли небольшой островок с берегами, и, таким образом, городская стена из песчаника не прерывалась даже у воды. От берегов реки стена шла вверх, вокруг небольшого холма, опоясывая ровные широкие улицы с пурпурными черепичными крышами.

Ближе к центру города, на самом возвышенном месте, раскинулся Белый дворец, который невозможно было не узнать – две одинаковые башни с серебряными крышами. Более низкая западная часть города находилась там, где в город втекала река; отсюда можно было разглядеть только один огромный сияющий медный купол. За этим куполом, довольно далеко, Изак разглядел парящую в высоте башню, украсившую бы собой даже Тиру. А еще дальше, скрытый серой мглой, простирался океан.

Изак всегда подспудно ощущал невероятный вес океанской воды – древней и мощной стихии – и все-таки она действовала на него умиротворяюще. Величие океана, раскинувшегося до самого горизонта, за которым жили боги, затмевало даже блеск Нарканга.

Тысячи флагов бились над городскими стенами – смешение разных цветов и узоров – а над Южными воротами трепетало огромное знамя, почти такого же размера, как сами ворота. Даже на таком расстоянии путники легко могли рассмотреть на зеленом фоне золотую пчелу с распростертыми крылышками.

– Красиво, не правда ли, милорд? – снова заговорил Дораней, когда весь отряд сгрудился, чтобы лучше рассмотреть открывшуюся перед ними панораму. – Нам нетрудно уезжать в чужие края, ведь по возвращении нас ожидает прекрасный Нарканг.

– Действительно красиво, – согласились Везна и Карел. Глядя на город, все поняли, что Нарканг по мощи и впрямь равен Тире.

А вокруг города по всей долине кипела работа: возводилось по меньшей мере десять павильонов и помостов, на земле разворачивали длинные рулоны парусины для тентов. Сотни столбов были сложены штабелями, повсюду тянулись канаты и веревки, туда-сюда сновало множество людей, повозок, вьючных животных. С довольным блеянием паслись стада овец, лаяли охранявшие их собаки, заглушая крики пастухов.

– Весенняя ярмарка, миледи, – сообщил Дораней в ответ на вопросительный взгляд Тилы. – Она откроется через два дня, перед самым равноденствием; то будет самая крупная ярмарка года. Думаю, весь город присоединится к празднованию в честь вашего прибытия, лорд Изак.

– Я вижу алое знамя. Отсюда трудно разобрать, но, мне кажется, на нем изображена руна посвященных?

– Верно, милорд.

– И все же вы полагаете, что все мне будут рады?

– Очень сомневаюсь, что рыцарь-кардинал захочет видеть вас своим врагом, милорд.

– Я слышал, он пообещал меня прикончить за то, что я сотворил с его племянником, – мрачно усмехнулся Изак.

– Его личные чувства не могут возобладать над его долгом, – уверенно заявил Дораней. – Во-первых, вы вполне можете оказаться Спасителем, которого давно ожидает орден. Во-вторых, посвященные недостаточно сильны, чтобы оказывать неповиновение королю Эмину.

– Но само существование Благочестивого двора доставляет королю кое-какие хлопоты, – вставил Везна.

Крепость посвященных в насмешку называли Благочестивым двором, и орден терпеть не мог этого названия. Лезарль предупреждал всех, что в Нарканге во избежание серьезных последствий лучше удержаться от этой шутки.

Дораней нахмурился. Изак заметил, что человек короля явно ничего не имеет против таких замечаний, но не одобряет их из политических соображений.

– Все не так просто… Но король наверняка пожелает с ними разобраться.

Дораней замолчал, заметив, что к ним подъезжают двое лесничих и с ними еще какой-то человек, одетый в точности как сам Дораней, вплоть до пчелы на воротнике.

– Это мой брат Вейл, – с улыбкой сказал человек короля. – Он уже передал королю, что вы скоро прибудете. Подготовка официальных церемоний требует времени, вы понимаете.

Вейл не стал спешиваться. Он прикоснулся пальцами к губам и лбу, как было положено делать, приветствуя приверженцев Нартиса, потом они с Доранеем стукнулись кулаками, и Вейл развернул коня, чтобы вернуться в город. Несмотря на одинаковый наряд, между братьями не было ничего общего, но Изак готов был поспорить, что на левом ухе Вейла, прикрытом длинными темными волосами, тоже красуется татуировка.

Карел велел гвардейцам спешиться, почистить коней и привести в порядок одежду. Утро, проведенное в седлах, сказалось на кремовой форме воинов.

Изак нашел в своей дорожной сумке несколько овсяных лепешек и ломоть подсохшего сыра и жевал их, пока переносил седло Мегенна на спину более представительного Торамина. Мерин был хорошим, прекрасно выезженным конем, но любимцем кранна был все-таки второй, более горячий, скакун. Темные бока Торамина покрыли белоснежной попоной, оставив открытыми только голову, шею и нижнюю часть ног. Шлем Изака привесили к седлу, откуда его легко можно было снять.

Кранн увидел, что Везна впервые за несколько недель облачается в доспехи, и захихикал, заметив, что тот запутался. Магия, конечно, могла сделать доспехи из черного металла легче, но они все равно оставались довольно неуклюжими.

Тила, этим утром ехавшая в женском седле, уже надела придворный наряд и сейчас, сидя верхом, прикрепляла к платью талисманы и украшения, чтобы потом обвязать голову шарфом. Остановка оказалась короче, чем все ожидали. Сидя на Торамине, Изак следил за тем, как Вейл возвращается в город. Едва он исчез за городскими воротами, раздались звуки трубы, и из города выехала двойная колонна всадников; она разделилась на две, и верховые выстроились по обеим сторонам дороги. Тотчас раздался новый сигнал – и появилась следующая группа встречающих, около двадцати человек.

Построившись в обычном порядке, отряд фарланов галопом поскакал вниз по склону. Запасные кони и багаж остались под присмотром купца, которому доверял Доранея.

Изак не сомневался, что встреча правителей пройдет очень быстро, поэтому не было необходимости оставлять «духов» при лошадях в миле от города. Эти опытные воины отличались стоицизмом и не стали бы проявлять недовольство, но они имели право принять участие в общем веселье.

Как только прозвучали звуки фанфар, люди начали выходить из домов и собираться вдоль дороги – все тянули шеи, чтобы лучше разглядеть белоглазого чужеземца. Когда Изак проезжал мимо первых горожан, до него донеслись шепот и молитвы, но он не обратил на это внимания, зная не хуже других, что Сюленты приводят людей в трепет, а громадный боевой конь в попоне с драконом выглядит очень впечатляюще. Грудь Торамина находилась на высоте почти шести с половиной футов, а восседавший на громадном коне Изак приводил людей в благоговейный трепет.

Кранн смотрел вперед, разглядывая группу встречающих и пытаясь угадать, кто из них кто. Впереди, конечно, был сам Эмин Тонал, правитель Нарканга, одетый в королевские цвета. Сквозь прорези на боках и рукавах проглядывала белая ткань – наверное, то был сейчас крик моды, потому что одежда всех аристократов имела такие разрезы. На голове короля красовалась шляпа с широкими полями и пером, сдвинутая набекрень, и такие же шляпы носили свитские. Изаку невольно пришла в голову мысль: может, король становится законодателем мод именно для того, чтобы посмотреть, кто станет ему подражать, а кто нет?

Рядом с королем верхом на изящной лошади ехала королева в ярких весенних нарядах. Хотя она была старше мужа, поза ее была полна достоинства и грации, и ни седые прядки в блестящих черных волосах, ни легкие морщинки у глаз не уменьшали ее неяркой красоты.