Когда телефон перезагрузился, он отыскал сотовый номер Чу, набрал его и сверился с часами. В Лос-Анджелесе была почти полночь.

Чу отозвался после первого же гудка.

— Детектив Чу.

— Дэвид, это Босх. Извините, что звоню так поздно.

— Вовсе нет. Я еще работаю.

Босх удивился.

— Над делом Ли? Что там происходит?

— Да, над делом Ли. Я провел почти весь вечер с Робертом. Пытался убедить его сотрудничать в деле по обвинению Чанга в вымогательстве.

— Он согласился?

Последовала пауза.

— Пока нет. Но у меня еще есть время до понедельника. А вы еще в Гонконге? Вы нашли свою дочь? — В голосе Чу при вопросе о Мэделин прозвучала тревога.

— Пока нет, но у меня появилась ниточка. Потому-то я вам и звоню. Мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы проверить для меня один гонконгский номер?

Снова пауза.

— Гарри, тамошняя полиция намного компетентнее в этих делах, чем я.

— Знаю, но я не сотрудничаю с полицией по этому делу.

— Не сотрудничаете.

Это прозвучало как утверждение.

— Я опасаюсь утечки информации и не могу рисковать. Я шел по ее следу весь день, и вот уперся в этот номер. Думаю, он принадлежит человеку, удерживающему ее. Можете вы мне помочь?

Чу долго ничего не отвечал.

— Если я возьмусь вам помочь, моим источником информации все равно будет человек из гонконгской полиции, вы ведь отдаете себе отчет в этом?

— Но вы не обязаны выдавать ему причину, побудившую вас обратиться к нему.

— Но если там выйдет скандал, у меня будут неприятности.

Босх начал терять терпение. Однако он постарался сдержаться и продолжить разговор в спокойном и уравновешенном тоне — даже несмотря на то что ему пришлось без обиняков описать весь ужас создавшейся ситуации.

— Послушайте, время не терпит. По нашим сведениям, ее продают. Вероятно, сегодня. Может быть, прямо сейчас. Мне необходима эта информация, Дэйв! Можете вы мне ее дать или нет?

На сей раз колебаний не было.

— Давайте номер.

Чу сказал, что ему понадобится по крайней мере час, чтобы проверить сотовый номер по своим контактам в полиции Гонконга. Босху была ненавистна мысль о столь значительной потере времени, когда каждую минуту его дочь могли передать в другие руки, но выбора не было. Ему оставалось лишь уповать на то, что Чу хорошо представляет себе чрезвычайность ситуации. Он завершил разговор просьбой к Чу не делиться полученными от него сведениями ни с кем из коллег.

— Вы по-прежнему считаете, что существует утечка, Гарри?

— Я знаю, что она существует, но сейчас не время рассуждать об этом.

— А как насчет меня? Мне вы доверяете?

— Я же к вам обратился, разве не так?

— Я думаю, вы никому не доверяете, Гарри. А мне позвонили просто потому, что больше некому.

— Послушайте! Сделайте только то, что я прошу! Проверьте номер и перезвоните мне.

— Конечно, Гарри. Как скажете.

Босх дал отбой и посмотрел на Суна.

— Он сказал, это может занять целый час.

На Суна это не произвело особого впечатления.

— Надо подкрепиться, пока мы ждем, — сказал он, повернув ключ зажигания и трогая машину с места.

Босх покачал головой:

— Нет, я не могу есть. Как подумаю, что она там и… обо всем, что произошло… Просто кусок не лезет в горло.

Сун заглушил мотор. Они подождут ответа Чу здесь.

Минуты тянулись очень медленно. Босх в обратном порядке восстанавливал в памяти все свои действия — вплоть до того момента, когда он склонился над телом Джона Ли в магазине «Фортуна». Он пришел к окончательному осознанию того, что его непреклонность в преследовании убийцы поставила под удар других людей. Его дочь. Его бывшую жену. Целую семью из далекого района Туен Мун. Бремя вины, легшее на него, будет тяжелейшим в его жизни, и он не был убежден в том, что ему хватит на это сил.

Впервые в уравнение его жизни вкралось понятие «если». Если он вызволит свою дочь, то постарается как-то искупить свою вину. Если никогда ее больше не увидит, то не будет ему прощения.

Все на свете когда-то кончается.

От осознания этой истины Босх невольно содрогнулся и решительно отворил дверцу машины.

— Пойду прогуляюсь, — сказал он, вылез и закрыл за собой дверь прежде, чем Сун успел что-либо спросить.

Он зашагал по тропинке вдоль реки. Он шел опустив голову, погруженный в мрачные думы, и не замечал ни людей, проходивших мимо, ни лодок, проплывавших по реке.

Наконец Босх осознал, что, цепляясь мыслями за неконтролируемые им обстоятельства, он нисколечко не помогает ни себе, ни своей дочери. Он постарался стряхнуть темную пелену, все сильнее окутывавшую его, и сосредоточиться на чем-то конструктивном. Вопрос о карте памяти из мобильника его дочери по-прежнему был открыт. Почему Мэдди сохранила в своем телефоне номер, относящийся к Туен Муну?

Основательно помучившись над этим вопросом, он наконец увидел ответ, прежде ускользавший от него. Мэделин похитили. Следовательно, телефон должны были у нее забрать. Значит, скорее всего это не она, а ее похититель сохранил в телефоне этот номер. Это выводило на множество дальнейших возможностей. Если предположить, что Пенг снял видео и отослал Босху, то, значит, телефон находился у него. Скорее всего он воспользовался им вместо своего собственного и для того, чтобы пообщаться с бандитами и предложить им гнусную сделку, объектом которой была Мэделин.

Вероятно, он сохранил номер на карте либо потому, что приходилось часто им пользоваться при переговорах, либо просто хотел оставить след, на тот случай если все пойдет вкривь и вкось. И по той же причине он спрятал карту в соль — чтобы кто-нибудь ее нашел.

Босх развернулся и зашагал назад, чтобы поделиться этим умозаключением с Суном. Он находился от стоянки на расстоянии примерно ста ярдов, когда увидел, что Сун вышел из машины и взволнованно машет ему рукой. Босх глянул на телефон в своей руке, проверил экран. Он не пропустил никакого звонка, да волнение Суна и не могло никак быть связано со звонком Босха к Чу.

Босх бегом бросился назад.

Сун сел в машину и захлопнул дверь. Босх вскоре тоже оказался рядом с ним.

— Что случилось?

— Новое сообщение. Текст.

Сун показал телефон Босху, хотя послание было на китайском.

— О чем тут говорится?

— У нас спрашивают: «Какая проблема? Кто это?»

Босх кивнул. В этом сообщении все еще было много возможностей для маневра. Отправитель продолжает прикидываться непонимающим. Он как бы не понимал подоплеки происходящего, однако на всякий случай, без дополнительного приглашения, прислал этот текст, и это говорило о том, что они приблизились к чему-то действительно важному.

— Как будем отвечать? — спросил Сун.

Босх задумчиво молчал.

Телефон Суна запищал. Он посмотрел на экран.

— Это звонок. От него. Тот самый номер.

— Не отвечай, — быстро сказал Босх. — Это может его спугнуть. Мы всегда сможем перезвонить. Просто посмотрим, не оставит ли он еще какое-нибудь сообщение.

Телефон перестал звонить, и они стали ждать. Босх ломал голову над следующим ходом в этой тонкой и опасной игре, где ставкой была смерть. Через некоторое время Сун объявил:

— Нет сообщения. Если бы его отправили, оно бы уже дошло до нас.

— Что было в твоем сообщении? Ты как-то подписывался, давал какое-то имя?

— Нет, никакого имени. Я использовал робот.

Это хорошо. Звонивший, вероятно, надеялся ухватиться за имя, голос или еще какие-то данные.

— О'кей, отправь ему еще одну текстовку. Скажи, телефонные переговоры или эс-эм-эс неприемлемы, потому что это небезопасно. Скажи, что хочешь встретиться лично.

— И все? Он спрашивает, что за проблема. Не отвечать?

— Нет, пока не надо. Потяни резину. Чем дольше мы поводим его за нос, тем больше времени дадим Мэдди. Понимаешь?

Сун коротко кивнул:

— Да, понимаю.

Он набрал предложенное Босхом сообщение и отослал.