— Прошу, — сказала она наконец, и теперь слова стекали патокой с ее рубиново-алых губ, — зовите меня Дездемона. — Она слегка улыбнулась.

Дэвид попытался ответить на приветствие, но выдавил только что-то нечленораздельное. Он дернулся было, чтобы взять ее руку, но Лидия его опередила — с горящим взглядом взяла протянутую ладонь и крепко пожала.

— Очень приятно, мисс Мудрак, — сказала она громко. — Мы приехали, чтобы разместить у вас детей. Вернуться собираемся через две недели.

Как только Дездемона переключила внимание на миссис Мельберг, всякая любезность тут же снова исчезла с ее лица. Она отняла руку и неторопливо села обратно в кресло.

— Понятно. Сейчас посмотрю, шо там в базе. — Снова освещенная мерцанием экрана, она принялась постукивать по одной из клавиш со стрелкой. — Да, — кивнула наконец Дездемона. — Вижу. Две девочки. Элси и Рэйчел. — Она слегка повернула голову и вдруг уставилась прямо в глаза Элси. Та застыла. — Ты у нас…?

— Я… Я — Элси.

— Рада познакомиться. — Не поворачивая головы, она посмотрела на Рэйчел. — А це хто?

Рэйчел не ответила, только мрачно зыркнула на нее из-под темных прядей и демонстративно скрестила руки на груди, смяв нарисованный на футболке шипастый череп.

— Это Рэйчел, — вмешалась Лидия и хмуро посмотрела на дочь. — Она иногда бывает очень невежливой.

Мисс Мудрак растянула напомаженные губы в улыбке, сверкнув зубами — почти идеальными, заметила про себя Элси, если бы не один золотой, третий от центра. Он ярко сверкнул в свете монитора.

— Це не проблема, — кивнула она. — Мы до такого привычны.

Элси шумно сглотнула.

— Шо ж, famille[3] Мельберх, — сказала Дездемона Мудрак, снова вернувшись к компьютеру и стуча по клавишам, — позвольте поприветствовать вас в интернате Джоффри Антэнка для трудных детей. — Тут она ткнула полированным ногтем в стоящую на столе фотографию, на которой был изображен мужчина с козлиной бородкой и сальными волосами, во весь рот улыбающийся из глубин чего-то вязаного с аляповатым узором в ромбик — видимо, сам мистер Антэнк. — Наш интернат основан в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году как сиротский приют и исправительное учреждение полного спектра обслуживания. В данное время в нем могут разместиться до ста детей с различными тяжелыми жизненными обстоятельствами. — Женщина пробубнила эту заученную речь с энтузиазмом опытной стюардессы, в миллионный раз рассказывающей, где находятся спасательные жилеты.

Пока Дездемона нагромождала все новые административные подробности, лениво полуприкрыв глаза, Элси увлеклась разглядыванием стен кабинета. Раньше ей казалось, что пыль может собираться только на горизонтальных поверхностях, но тускло-зеленые стены интерната опровергли это предположение — толстый серый налет пыли казался буквально вторым слоем краски. Та же грязь покрывала и обширное собрание старых киноафиш, названий на которых Элси не могла разобрать — они все были написаны как-то диковинно. На этих плакатах импозантные главные герои в смокингах и с сигаретами стояли на лестницах, многозначительно переглядываясь с высокими шикарными женщинами. На одной из афиш мужчина и женщина с горящими взглядами едва не соприкасались губами в поцелуе. Над фотографией крупным, броским шрифтом был написан следующий набор букв: «Ніч в Гавані». Приглядевшись внимательней, Элси узнала в даме с плаката саму мисс Мудрак, разве что чуть моложе. В изумлении она перевела взгляд на женщину за столом, которая по-прежнему что-то говорила, а потом опять на афишу. Сходство налицо — вот только огня в глазах не видать и в помине. Элси, не сдержавшись, выпалила:

— Это вы?

Дездемона, выбитая из привычной колеи своего монолога, посмотрела туда, куда указывала Элси, и слабо улыбнулась.

— Да, — сказала она, — я. Старый фильм. «Ночь в Гаване». Ты его знаешь?

Молчание.

Дездемона, нахмурившись, махнула рукой.

— Це старый украинский фильм. Он не на английском. А це Сергей Гончаренко, великий украинский актер. Теперь он таксист в Сан-Франциско. — Она фыркнула. — Так получилось. Приехали в Америку. Здесь лучше, нет? — Она отодвинула кресло и снова встала. — Идемте, проведу вам экскурсию.

Выскользнув из-за стола, она поманила семью за собой в холл. Перед ними потянулся длинный коридор: оштукатуренные стены, выкрашенные в тот же самый серо-зеленый цвет. У потолка краска начала отставать крупными клочьями. По обеим сторонам коридора тянулись ряды дверей. Маленький мальчик, примерно возраста Элси, подметал клетчатый пол. Он остановился, чтобы поглядеть на гостей, и смущенно им улыбнулся.

— Це главный коридор, це дверь в столовую, це — в зал отдыху. — Она открывала каждую из дверей по очереди, но они закрывались так быстро, что Мельберги только на секунду успевали заглянуть внутрь. — Це чулан, це игровая, це ванная, це Эдвард. — Мальчик с метлой снова улыбнулся и помахал рукой. — А це лестница до спалень. — Здесь Дездемона помедлила и, прислонившись к открытой двери, жестом велела гостям проходить. Внимательным взглядом она проводила всех четверых вперед себя, и они начали подниматься.

— Мисс Мудрак, — спросил Дэвид по дороге, — а что там за комплектующие? Снаружи на вывеске написано.

— Побочный бизнес, — заученно отозвалась та.

Дэвид подождал, но больше объяснений не последовало.

Они прошли два пролета, и Дездемона, открыв пару дверей, показала им комнату размером со спортзал, в четыре длинных ряда уставленную койками. Кровати были пусты и аккуратно заправлены, шерстяные одеяла ровно натянуты на тощие матрасы. Комнату худо-бедно обогревала пузатая печка, стоящая в дальнем углу.

— Тут будете спать, — сказала «экскурсовод». Вереница высоких окон в зловещем обрамлении колючей проволоки наполняла комнату тусклым предвечерним светом.

— А где остальные дети? — спросила Лидия. На лице ее все отчетливей читалась озабоченность.

Дездемона улыбнулась и провела пальцем по бортику одной из коек.

— Гуляют. — Она повернулась к Дэвиду. — Теперь вносите залог и — до свидания.

Внезапно Рэйчел нарушила молчание.

— Пожалуйста, не надо, — попросила она, повернувшись к родителям. Элси никогда еще не видела ее такой расстроенной. Более того, она даже убрала волосы с лица и смотрела родителям прямо в глаза.

— Две недели, солнышко, — успокаивающе проговорил Дэвид, хотя лицо его выдавало тревогу. — Всего-то. А потом мы вернемся.

Элси почувствовала, что надо вмешаться. Ничего не поделаешь — родителям уже сегодня надо садиться на самолет. Она повернулась к сестре и улыбнулась ей:

— Всего две недели, Рэйч. Подумаешь, правда?

Внезапное вдохновение подсказало ей нажать на кнопку Тины Отважной в надежде услышать что-нибудь ободряющее.

— НЕ ЗАБУДЬ ВЗЯТЬ БИНОКЛЬ! НИКОГДА НЕ ЗНАЕШЬ, ГДЕ НАТКНЕШЬСЯ НА ОБИТАТЕЛЕЙ ДИКОЙ ПРИРОДЫ!

«Не совсем в тему», — подумала девочка, но все же заметила, что испуганное выражение пропало с лица Рэйчел. Его сменил раздраженный взгляд, направленный на саму Элси. Ну что ж, хоть какой-то прогресс.

— Шо це таке? — спросила Дездемона, скосив глаза на куклу у Элси в руках. Вид у нее был такой, будто она увидела дохлую мышь. — Оно все время говорит?

Элси настороженно прижала Тину к груди.

— Это Тина Отважная, — объяснила Лидия. — Из телепередачи. — Когда реакции не последовало, она продолжила: — Элси к ней очень привязана… лет с пяти, наверное, не расстается, как с талисманом.

На лице мисс Мудрак появилась отчетливо презрительная гримаса.

— Нехорошо, коли у одного ребенка есть шо-то, шо другие могут захотеть. Мы не советуем детям брать сюда игрушки из дому.

Элси почувствовала, как отец успокаивающе сжимает ей плечо. По спине ее поползли мурашки от ужаса. Они что, хотят отобрать у нее Тину?

— Мисс Мудрак, — начал Дэвид, — может быть, можно на этот раз сделать исключение? Они ведь здесь совсем ненадолго. Не думаю, что возникнут какие-то проблемы.