— Господа! — прогремел он. С двух сторон от него стояли двое верзил в одинаковых малиновых лыжных шапочках.

Четверо мужчин синхронно встали с дивана и кресел. Шляпа Джоффри упала на пол, и он неловко наклонился, чтобы ее подобрать. Снова выпрямившись, он вспомнил, что по-прежнему держит в руке газировку, и поставил ее на столик. Человек в костюме наблюдал за всем этим действом с растерянной улыбкой.

— Здрасте, мистер Уигман, — сказал Джоффри.

— Прошу, — позвал тот, — входите.

«Изобилие» — вот, пожалуй, единственное слово, которым можно описать то, что представало взгляду по другую сторону дверей. Одна из стен была сплошь стеклянная; остальные покрывала коллекция рекламных плакатов фирмы «Грузоперевозки Уигмана» высотой в человеческий рост, перемежающихся оправленными в рамы обложками журналов с фотографиями сияющего мистера Уигмана собственной персоной в окружении заголовков из разряда «Промышленник года!» и «Уигману улыбается удача!». Комната напоминала полосу препятствий из-за множества невысоких колонн из блестящего металла, на которых красовались многочисленные награды за профессиональные достижения или древние на вид произведения искусства, которые, как Джоффри полагал, были добыты не самым законным путем. Посреди комнаты стоял длинный стол для переговоров, вырубленный, судя по всему, из огромного и очень старого дерева; на гладко отполированной поверхности был хорошо виден сложный узор колец. Четверо посетителей замялись, ожидая указаний. Мистер Уигман жестом пригласил их садиться, а сам встал во главе стола. Джоффри положил шляпу перед собой и поправил жилет. Когда все уселись, Уигман повернулся к присутствующим спиной и вгляделся в пейзаж. Вид был тот же, что из приемной, — огромная равнина разноцветных зданий, извергающих разноцветный дым, газ и пламя, — но отсюда была видна еще и широкая река, а за ней — Портленд.

— Черт побери! — воскликнул мистер Уигман. Прислуживающие ему приматы в шапочках вытянулись по стойке смирно. Голос Уигмана звучал сердито.

— Я сказал, ЧЕРТ ПОБЕРИ! — повторил он.

Четверо гостей за столом выпрямились в креслах.

Мистер Уигман шумно вдохнул через нос; широкие плечи расправились в тесном плену костюма.

— Вот ведь красота, а? — прошептал он наконец.

Все присутствующие вздохнули с облегчением.

Мистер Уигман эффектно повернулся. Его напомаженные черные волосы были разделены идеально ровным пробором, лицо — чисто выбрито. Длинные зубы сияли белизной, а подбородок выдавался из черепа, будто крутой утес, которому не решился бы бросить вызов храбрейший из альпинистов.

— И все это принадлежит нам, господа.

Мистер Дюбек легонько постучал кулаком по крышке стола.

— Правильно.

Остальные тоже одобрительно забормотали.

— Грузчик! — крикнул мистер Уигман, и одна из двух шапочек тут же подскочила к нему, ожидая указаний. Мистер Уигман хлопнул в ладоши, грузчик вынул из кармана синий резиновый мяч размером с теннисный и бросил ему; тот небрежно поймал мяч одной рукой и принялся нещадно сжимать.

— Заседание совета пяти титанов объявляю открытым! — провозгласил Уигман. — Что ж, господа, приступим к квартальным отчетам?

По этому сигналу сидящие за столом подняли с пола каждый свой кожаный портфель, открыли их и принялись копаться в содержимом. Точнее, все, кроме Джоффри. Он озабоченно оглянулся, залез во внутренний карман своего вельветового пиджака и вынул сложенный пополам листок бумаги. Робко развернув его, заглянул внутрь. Там карандашом были нацарапаны полустершиеся слова: «Яйца. Молоко со сливками. Рукола (кк?). Лампочки». Остальные же трое вынули из аккуратных портфелей плотные, тщательно оплетенные стопки документов и принялись листать их, пока мистер Уигман говорил:

— Природа, переменчивая погода создала времена года. Веками человек зависел от их смены. Он должен был делать то, что позволял сезон. Для всего остального нужно было ждать. Но вот наступил золотой век индустриализации, и времена года превратились в пыль. Стали незначительными обстоятельствами. Мелочью! Теперь мы измеряем время великими финансовыми кварталами — и делаем что хотим, когда хотим. Едим, что нам угодно. И едим неплохо, не правда ли, господа?

Ответом ему было согласное бормотание.

— Мы, титаны, создали здесь совершенное государство! Кто-то называет его Промышленным пустырем, так? Пф! Вот что я скажу. Пф! По мне, так это Промышленный полис! Идеал индустриализации во плоти. За целое столетие мечтатели — Уитни, Эдисон, Дж. П. Морган — не достигли и половины того, чего достигли мы. Наш квинтет — плеяда из четырех мощных отраслей под неусыпным контролем «Грузоперевозок Уигмана» — показал всему миру, на что мы способны! Мы создали собственный город-государство. Да здравствует корпорократия!

Он увлекся речью не на шутку, раскраснелся, улыбка растянулась от уха до уха.

— Что ж, дорогие друзья-титаны, что вы мне приготовили? Порадуйте меня новостями, достойными заголовков. — Он окинул взглядом сидящих за столом и выкрикнул: — Руда!

Хиггс, тот, что в комбинезоне, отодвинул кресло и встал.

— Выработка увеличилась на двадцать процентов, сэр!

— Отлично.

— Нефтехим!

Тамсон тоже встал, горделиво держась за лацканы халата.

— Южнокорейский рынок в нашем распоряжении, сэр.

— Восхитительно. Ядерщики! — Мячику в ладони мистера Уигмана приходилось все туже.

— К черту предписания, сэр, можем сбрасывать все в реку.

Это сказал мистер Дюбек. Он тоже встал, шурша защитным костюмом.

— Вы льете бальзам мне на душу! — Мистер Уигман повернулся к Джоффри. — Комплектующие!

Наступила тишина. Тот, кашлянув, попытался отодвинуть кресло, но случайно задел один из торчавших под сиденьем рычагов, и оно вдруг с шипением опустилось. К лицу Джоффри прилила кровь. Он суетливо поискал пальцами рычаг, чтобы вернуть кресло в нормальное положение, и некоторое время дергался вверх-вниз вместе с сиденьем, будто лошадка на карусели, но в конце концов сдался и просто встал на ноги.

— Э-э-э, — начал Джоффри и оглядел остальных собравшихся; все смотрели на него с самодовольным видом. Он снова кашлянул. — Кажется, я уже совсем близко. — И ткнул пальцем в сторону приемной, за которой раскинулись лесистые холмы.

Молчание.

Джоффри показалось, что кто-то усмехнулся.

Толстяк Хиггс нарушил тишину первым.

— Вы про Непроходимую чащу? — уточнил он и вопросительно посмотрел на Уигмана.

— Ох, Джоффри, Джоффри, — скорбно покачал тот головой.

Джоффри стукнул кулаком по столу.

— Слушайте, мне плевать, как ее называют… плевать, что о ней говорят. Способ должен быть!

Похожий на тополь мистер Тамсон неловко поерзал в кресле.

— Это Непроходимая чаща, Антэнк. Там не пройти.

— Лучше оставить ее в покое, я так считаю, — добавил Хиггс.

— Да что с вами, Антэнк? — вставил Дюбек. — Что за странная навязчивая идея?

— Но как же вы не понимаете! — воскликнул Джоффри умоляюще. — Если бы нам пробраться туда, вырубить лес, сровнять пару холмов, мы смогли бы увеличить свои владения втрое — нет, вчетверо! Только представьте, сколько нефтехранилищ там поместится, мистер Тамсон! А воды? Столько, что целый лес реакторов охлаждать можно будет! А вы, мистер Хиггс, дорогой мой Хиггс, неужели вы не чувствуете, как от этих холмов разит полезными ископаемыми? Да ведь одни только залежи меди, должно быть…

— Сядьте, Антэнк, — коротко оборвал его Уигман.

— Но…

— Сядьте.

Джоффри сконфуженно повиновался и, еще несколько секунд поборовшись с регулировкой кресла, наконец привел его в нормальное положение.

— Где ваш квартальный отчет? — спросил истер Уигман.

— Простите?

— Ваш квартальный отчет по производству комплектующих изделий для машиностроения. — Когда мистер Уигман начинал называть индустрию официальным термином, все понимали: дело плохо.

— А, конечно, — спохватился Джоффри. — Вот.