— Забрать её домой, чёрт побери. Она ведь еще не вернулась, да? — с надеждой уточнил барон.

— Нет, она в Лондоне со своим кузеном и его женой.

— Кузеном… ха! Никто из их семьи словечком с нами не перемолвился, пока им не понадобились гончие. И что же, продал Эндоверу прекрасную пару, уж много лет назад, — и поминай как звали. Дьявол, почему он просто не отправил её домой? Теперь придётся тащиться в Лондон… в эту грязную зловонную дыру. Куда подевалась бутылка, Клэр?

Леди Пеллистон была молода и не собиралась растрачивать оставшиеся дни юности, похоронив себя в далёкой деревенской глуши. И имела твёрдое намерение в ближайшем будущем посетить Лондон. По сути, она рассчитывала проводить там каждый сезон до тех пор, пока не станет слишком дряхлой, чтобы прямо стоять на ногах. Перспектива прервать свадебное путешествие, дабы оттащить непокорную падчерицу к алтарю не укладывалась в сии планы.

Положение грозило принять неприятный оборот, а леди Пеллистон ненавидела неприятности. К тому же понимала, что такой поступок не завоюет мужу, а заодно и ей, графского расположения. Ведь она ценила связь с Эндоверами не меньше прочих богатств лорда Пеллистона и собиралась использовать её в будущем для своего же блага. Баронесса была женщиной практического ума.

Лорд Эндовер написал, что жена его собирается вывести Кэтрин в свет. Очень странно с их стороны, разумеется, но граф и графиня Эндовер, должно быть, потакали собственным причудам. А леди Пеллистон не намерена была позволить супругу вмешаться в их планы и тем самым камня на камне не оставить от её собственных.

Так что баронесса убрала подальше свою шляпку, налила мужу ещё один бокал вина и приступила к нелёгкой задаче — убедить его проявить благоразумие.

Лорд Броуди хмуро всматривался в украшенный тиснением листок веленевой бумаги в своей руке. Старина Реджи раздобыл приглашение на бал к леди Литтлуэйт, надеясь тем самым порадовать друга. Реджи явился с визитом в тот самый день, когда доставили записку от Пеллистона, и лорд Броуди, будучи к тому времени скорее пьян, нежели осторожен, поделился её содержанием с приятелем. А впрочем, и к лучшему. Останься он в одиночестве, наверняка впал бы в уныние.

К счастью, Реджи был здесь и мог беспрепятственно поддразнивать своего рыжеволосого дружка, на все лады повторяя его многочисленные жалобы о кислом нраве и физических несовершенствах суженой. Она написала отцу, что не смогла вынести лорда Броуди. Что ж, вскоре девчонка поймёт, что это она невыносима, и не пройдёт и нескольких месяцев, как её папаша извинится и станет молить Броуди принять ведьму обратно.

Но сам лорд Броуди считал сие маловероятным. Леди Пеллистон уже, должно быть, потрудилась расстроить помолвку с тем же упорством, с каким прежде ратовала за этот союз. Пеллистон, говорил он Реджи, оказался у жены под каблуком ещё раньше, чем дело дошло до алтаря. Весьма прискорбно.

— Не трать на него сочувствие, — возразил Реджи. — Скоро он пожалеет. А ты теперь вновь свободный человек… во время лондонского сезона… когда вокруг сотни аппетитных ягодок, которые так и просятся в рот. Назови более удачное время и место для поисков жены? Все они здесь, мой мальчик, от свеженьких, только со школьной скамьи, юных мисс с детскими личиками до одиноких вдовушек, точно знающих, чего им недостаёт.

К чёрту приглашение. Дело в том, что лорд Броуди с куда большей охотой провёл бы время наедине с услужливой Линнет, нежели в утомительных ухаживаниях за какой-нибудь невинной мисс или не столь невинной вдовой. Он даже начинал всерьёз подумывать о том, чтобы поселить Линнет в скромном лондонском домике. И хотя это было намного дороже, чем он теперь платил за её общество, Броуди, однако, желал этим самым обществом наслаждаться в любое время, когда ему только заблагорассудится, вместо того чтобы томиться в ожидании в безвкусном фойе Бабули Грендел, пока его пташка ублажает другого клиента.

Линнет пользовалась огромным спросом. Если он не заберёт её в скором времени из сего заведения, его может опередить другой. Однако не было ни единой причины, почему нельзя съесть один пирог дважды. Сперва он посетит устроенный леди Литтлуэйт показ племенных кобылок. Если там его никто не впечатлит, он нанесёт визит Линнет. А тем временем ещё поразмыслит по поводу домика.

— Что, чёрт побери, это такое? — воскликнул лорд Рэнд, выглянув в окно.

Блэквуд проследил за его взглядом:

— Джемми, милорд.

— Я знаю, что это Джемми. Проклятье, что он здесь делает?

— Подметает лестницу, милорд.

— Можно спросить, почему он подметает мою лестницу, когда уже есть целое полчище слуг, спотыкающихся друг о друга в поисках того, чем бы заняться?

— Гедеон поручил ему, милорд. Мальчик всю прошлую неделю шатался по окрестностям, и лакей пожаловался, что едва может ступить за порог, не боясь о него споткнуться.

Лорд Рэнд вздохнул:

— Разве этому бедокуру не хватает работы у портнихи? Почему он не вылезает из моего дома?

— Очевидно, сэр, он следит за вами.

— О, Господи, дай мне сил. — Виконт запустил пальцы в золотистые волосы.

— И впрямь, сэр. Кажется, мистер Хилл пытался прогнать мальчишку несколько дней назад. Но мистер Гедеон, который не выносит постороннего вмешательства в домашние дела, в результате принял сторону Джемми. Разгорелся жаркий спор, и мистеру Гедеону ничего не оставалось, кроме как подозвать мальчонку и сказать ему, что нам не нужны бездельники, болтающиеся вокруг. Мистер Гедеон вручил мальчугану метлу. А мистер Хилл остался с носом.

— Немудрено, что Хилл такой мрачный. А я уж было заскучал без его похоронных заявлений. Так, значит, Джемми наблюдает за мной? Неужели принимает за одного из шпионов Бонапарта?

— Нет, милорд. Он желает убедиться, что вы не предпринимаете попыток похитить мисс Пеллистон и тайно увезти в своё жилище «для всяких грязных делишек», как он выразился.

Виконт решил, что настало самое время поговорить с юным Джемми.

Распахнув дверь, лорд Рэнд обнаружил Джемми, усердно драящего перила.

— Что, горничные, по-твоему, недостаточно хорошо с этим справляются? — спросил его милость.

— Мои руки меньше, — последовал сердитый ответ. — Могут пролезть в ихние… их… эти узкие места.

— Разве тебе не нужно работать у мадам Жермен?

— Не в обед же. Кроме того, она снова разражается. Понятно дело, раз миз Кэтти ушла, а Энни всё ищо недужит.

Джемми бросил на виконта укоризненный взгляд, прежде чем вернуться к работе.

— Полагаю, ты давно уже не виделся со своей подругой?

— Ни разу с того дня, как вы её забрали.

— Хочешь увидеться с ней сегодня?

Сорванец кивнул, не отрывая взора от перил.

— Тогда пошли?

Подозрительные карие глаза искоса взглянули в сторону виконта.

— Шутите?

Его милость негромко вздохнул.

— Боюсь, нисколько. Только не могу же я показать тебя сестре в таком виде — словно вывалявшегося в грязи. Спустись на кухню и скажи Жерару, чтобы дал тебе чего-нибудь поесть, — приказал виконт, расплывшись в улыбке при мысли о предстоящей Джемми встрече с темпераментным галльским поваром. — А я пока посмотрю, не удастся ли Блэквуду подыскать тебе более подходящий наряд.

Невзирая на оглушительные протесты, Джемми — не без помощи двух горничных и лакея — затолкали в ванну. Следом за сим суровым испытанием личный камердинер лорда Рэнда одел мальчика в новый, с иголочки, костюм и расчесал его волосы так, что те заблестели. Собственная маменька, даже будь она трезвой, не узнала бы Джемми теперь. Он мужественно вынес всевозможные надругательства лишь потому, что, если верить его милости, эти жертвы были необходимы.

— Взгляни на меня, — уговаривал лорд Рэнд. — Думаешь, я позволяю Блэквуду душить меня чёртовым галстуком, потому что мне это нравится? Просто леди очень сложно угодить, — объяснял он.