— Итак?

— Я повстречал её за несколько месяцев до благословенного дня нашей свадьбы…

— Эдгар!

— Десять лет назад. Наши семьи никогда не были особо близки, но Пеллистон славится своими гончими, и я решил приобрести пару в подарок твоему отцу.

— И ты узнал её спустя десять лет?

— Она очень напоминает свою мать, особенно похожи глаза — просто невероятные, совсем как у Элеанор.

— Не удивительно, что ты ни о чём её не спрашивал. Я ожидала увидеть, как ты оттачиваешь на ней своё тонкое искусство, вытягивая из бедняжки любые сведения, пока сама она того даже не осознаёт. В таком случае меня удивляет, что она не узнала тебя, — нежно проворковала графиня, любуясь чёрными волнистыми волосами мужа и классически вылепленными чертами его лица.

— Отец её в тот раз созвал кучу дружков, бесчинствовавших по всему дому. Так что ей, думаю, мы все казались одной шумной толпой нежеланных гостей. Кроме того, она глаз не спускала со своего папаши. Я счёл её интригующей. Держалась она тогда в точности, как сегодня: чопорно и любезно, но с этим едва сдерживаемым неистовым выражением во взгляде. Я всё ждал, что она вот-вот взорвётся. Но этого не произошло, хотя отец её постоянно к тому вынуждал.

— И, видимо, вынудил наконец.

— Да. Если поведение Пеллистона в тот день можно назвать обычным для него, то не удивлюсь, коль скоро он решил выдать дочь за одного из своих неотёсанных приятелей. Однако я мало что о них знаю. А вспомнил, по сути, лишь потому, что моя дорогая матушка обратила моё внимание на сообщение о женитьбе Пеллистона в газете. Он со своими похождениями как раз был у меня на слуху, когда я встретил эту девушку сегодня.

— Если отец её и впрямь такой людоед, каким ты его рисуешь, то я могу понять вымышленное имя, — сказала Луиза, — но тогда откуда эта железная решимость вернуться домой?

— Нет смысла разбираться в этом прямо сейчас. Завтра мы тактично объясним, что нам всё известно. Я напишу её отцу.

— И что скажешь?

— Ну, что ты желаешь вывезти мою кузину в свет. Раз уж провидение… в лице твоего брата… привело мисс Пеллистон к нашей двери, мы вполне можем приютить её. Я не слепой, Луиза. Тебе же не терпится прибрать девочку к рукам. Думаешь, у неё хорошие задатки?

— О да. Как удобно, что она оказалась родственницей, пусть и дальней. Мои мотивы покажутся самыми что ни на есть благородными. Как предусмотрительно со стороны Макса, не правда ли, дорогой?

Лорд Рэнд с отвращением взирал на тёмную, мутную жидкость в стакане, протянутом камердинером.

— Что за помои? Ты же не думаешь, что я стану это пить?

— Настоятельно рекомендую, милорд. Гарантированно устранит последствия.

Виконт был уверен, что не последствия — так лечение точно прикончит его. Нащупав стакан, он поднёс его к губам и, зажав нос, опрокинул в себя содержимое.

— Тьфу, — прохрипел страдалец. — Ничего омерзительнее не приходилось глотать за всю мою жизнь.

— Да, милорд, боюсь, что так. Однако я подумал, что вам потребуется быстродействующее укрепляющее средство, потому как графиня Эндовер просила как можно скорее явиться к ней.

— Она может отправляться к чертям, — простонал его милость, падая обратно на подушку.

— Она прислала это, — проговорил камердинер, протягивая записку.

Лорд Рэнд закрыл глаза.

— Что там написано?

Блэквуд развернул листок бумаги и громко прочитал:

— «Кэт сбежала. Немедленно приезжай».

Виконт выдавал поток красочных ругательств, пока камердинер был занят тем, что готовил принадлежности для бритья.

— Да, совершенно верно, сэр, — согласился Блэквуд, когда хозяин остановился, дабы перевести дух. — Ваша ванна готова, и я достал коричневый сюртук с бежевыми панталонами.

Чуть позднее лорд Рэнд ворвался без доклада в комнату для завтраков в Эндовер-Хаусе, где граф с графиней, сидя рядышком, склонились голова к голове, внимательно читая нечто, на поверку оказавшееся весьма длинным посланием.

— А, вот и ты, Макс, — произнёс лорд Эндовер, подняв на виконта слегка нахмуренный взгляд. — Похоже, наша гостья сбежала. Очевидно, — спокойно продолжил он, не обращая внимания на грозовые тучи, омрачившие чело его шурина, — она ускользнула сразу, как только Джефферс отпер двери — прежде чем остальные в доме поднялись.

— Дьявол, так почему вы ещё здесь вместо того, чтобы искать её?

— Потому что ждали тебя, — пояснила леди Эндовер. — Эдгар уже отрядил почти всю мужскую прислугу прочёсывать улицы, так что не нужно бросать такие сердитые взгляды. Да сядь ты уже, Макс. Вероятно, ты сможешь помочь. Мы как раз перечитываем её записку в надежде обнаружить хоть какой-то намёк на то, куда она отправилась.

Лорд Рэнд выхватил письмо и начал читать.

— Ох, чёртова маленькая дурочка, — покончив с чтением, пробормотал он.

— Мне бы хотелось, чтобы ты более уважительно отзывался о моей родственнице, — проговорил граф. — Полагаю, ты хотел сказать «бедное заблудившееся создание».

— Родственнице? Проклятье, о чём ты толкуешь?

— Она моя кузина… по крайней мере, если память меня не подводит, её матушка приходилась двоюродной или троюродной кузиной моей матери… но лучше тебе уточнить у мамы. Когда дело доходит до двоюродных кузин и прочей седьмой воды на киселе, я совершенно не могу сосредоточиться.

Лорд Рэнд резко сел.

— Её зовут, — вмешалась Луиза, — Кэтрин Пеллистон… не Петтигрю. Эдгар говорит, что её отец — барон Пеллистон из Уилберстоуна.

— Так зачем эта маленькая лживая с…

— Если упорно станешь продолжать оскорблять мою кузину, Макс, я буду вынужден вызвать тебя на дуэль, что было бы весьма прискорбно, потому как ты гораздо лучший стрелок, а Луиза, думаю, уже успела ко мне привыкнуть.

— Твоя кузина может отправляться ко всем чертям, — отрезал лорд Рэнд. — Да как посмела она притворяться бедной маленькой учительницей, делая из меня дурака…

— Полагаю, так же, как ты — притворяться неким неотёсанным деревенщиной, — перебила его сестра.

— Вероятно, — предположил граф, — мисс Пеллистон боялась, что ты станешь удерживать её ради выкупа, если узнаешь, кто она на самом деле. Ведь ты, я так понимаю, тоже не назвал себя, а Пеллистон богат, как Крез[29]. В любом случае я намерен расспросить Молли, как только она оправится от истерики. Составишь мне компанию, Макс?

Лорд Рэнд продолжал сварливо утверждать, будто ему плевать на какую-то избалованную дебютантку, притом весьма неблагодарную, не говоря уж о том, что она просто маленькая невоспитанная зануда. Зять его не обращал никакого внимания на сию противоречивую критику характера юной леди и её мотивов, равно как и на пространные рассуждения о возможных несчастьях и заслуженном конце. Дождавшись, пока виконт закончит нести бред, лорд Эндовер лишь вежливо кивнул, затем встал и вышел из комнаты. Шурин с ворчанием последовал за ним.

Виконт Рэнд, будучи слишком беспокойной особой, не имел чрезмерной склонности к самоанализу. Но и глупцом его тоже нельзя было назвать, что мог бы подтвердить его учитель в Итоне и оксфордские преподаватели — хотя некоторые и весьма неохотно. Потому он смутно догадывался, что его обличительная речь против мисс Пеллистон могла показаться не вполне ею заслуженной.

Хотя, как справедливо заметил Эдгар, у Кэтрин и не имелось причин доверять ему настолько, чтобы назвать своё настоящее имя, лорд Рэнд всё равно чувствовал себя преданным, что само по себе было странно. Избранное им отношение к жизни делало Макса, по его собственным словам, «толстокожим». Даже дезертирство Дженни не смогло проникнуть сквозь непробиваемую броню его цинизма — он слишком привык к тому, что его карьера и друзья куплены настырным отцом. Разумеется, он тогда чудно повздорил со стариком, но в душе не почувствовал ничего, кроме приступа глубокого разочарования в своих американских друзьях.