— Знаешь, Бес, иногда мне кажется, что все люди, особенно в Зоне — это пациенты психиатрической лечебницы. А мы не только пациенты, мы еще и подопытные.

— Да что уж там, мы — совсем катастрофа.

— Да… для того, чтобы чувствовать себя здоровым, нет ничего лучше, чем осознание того, что ты болен тем же, чем и все.

— Чем же, философ?

— Безумием, мой друг, безумием…

Когда запасы дневного света иссякли, когда Зона стремительно погружалась во тьму, когда у костров на базе «Свободы» собирались, чтобы послушать рассказы бывалых и помянуть тех, кто не вернулся из Зоны — Карлос, наконец, пришел в себя.

Все время, что он провел на болоте вместе с Коброй, прошло для него в полузабытьи с того момента, как он расстрелял бюрреров. Судя по всему, этот сомнительный подвиг уже был записан в его актив, как нечто исключительное, в то время как сталкер, напротив, испытывал стыд и омерзение к себе самому за то, что убил обитателей той территории, на которую сам же и вторгся. Было бы ради чего!

Такая философия могла стоить Карлосу жизни, поэтому он предпочитал помалкивать. Но было в этом путешествии что-то очень важное; почему же он никак не мог вспомнить, что? Он прокручивал обрывочные воспоминания снова и снова, пока вдруг не натолкнулся в них на момент, когда Кобра подал сигнал бедствия, а Кофеин с другими свободовцами не отделились от них, чтобы прикрыть и привести помощь. Сперва пришел Вар, и он знал, что нужно поговорить с этим сталкером, он мог знать что-то о его брате, а потом… какой-то сталкер появился, точно из-под земли. Он был то ли ранен, то ли контужен, что же он сказал? Бес, его зовут Бес. Если это и не его брат, то человек очень близко его знающий или знавший, такая у него энергетика… или все же показалось?

Сейчас надо было что-то решать… или оставаться со «Свободой», или продолжать одиночное плавание. После таких «заслуг» Карлоса так просто, скорее всего, не отпустят, значит, следует напроситься в какое-нибудь задание, и тогда, быть может, именно тогда ему удастся уйти незамеченным.

О том, чтобы рассказать все откровенно, речи не могло быть идти. Группировка сама по себе была весьма нестабильная, свободовцы держались вместе до определенного момента; тут все было не так, как в «Долге», но переметнуться сейчас было не менее глупо. От всех этих размышлений у Карлоса разболелась голова. Он свистнул Лизе, и овчарка не замедлила нарисоваться рядом. Интересно, а куда она опять пропадала, там на болоте? И потом, Карлос не помнил, чтобы собака шла за ним после того, как они спасались от монолитовцев. Как только сталкеру казалось, что он разобрался, что сжился с Зоной, что она раскрылась перед ним, как она снова и снова преподносила ему сюрприз. Он был близок к разгадке исчезновения брата, близок как никогда, и снова он отброшен назад в неизвестность.

— Не пытайся достичь всего и сразу, — Карлос подпрыгнул от неожиданности; рядом сидел Кобра, протягивающий ему энергетик.

— Ох, напугал, — улыбнулся сталкер, — стараюсь.

— Тебе повезло, что ты вообще после такого пси-удара в себя пришел. Я понимаю, ты думаешь, что подвел нас, но это не так. На самом деле, ребята погибли не зря, они можно сказать, за нас с тобой погибли. Я думаю, ты отличный боец и товарищ неплохой, так что же, останешься бродягой после этой заварушки?

Карлос пожал плечами.

— Я вот что предлагаю, давай-ка присоединимся к тем бродягам, они что-то явно знают про новую ползучую пси-аномалию, а этому, как его, Бесу даже удалось избежать гибели, пройдя сквозь нее. Наверное, ребята это не простые, а стало быть, нам с тобой можно было бы на этом хорошо заработать. Да и интересно, черт возьми, что это за штуковина такая!

Сталкер зацепился за эту идею, почему нет? Вот она, мудрость — «не нарывайся, неприятности сами найдут тебя», но здесь пресловутые неприятности могут обернуться необходимой и столь желанной встречей. Его предчувствие должно материализоваться!

— Я боюсь, что не готов к ответственности за клан, — сказал он. — Поэтому я думаю, что с тобой, Кобра, мы могли бы и правда рискнуть, но не репутацией или честью цветов «Свободы», а всего лишь своими жизнями.

Карлос старался говорить пафосно: он понимал, что уже произвел впечатление на вояку, а значит, проблем возникнуть не должно. Так и случилось, Кобра расчувствовался и предложил выпить за продолжение такой хорошей дружбы и за будущие свершения. Карлос не стал отказываться, они плотно поужинали и приняли на грудь за то, чтобы все было хорошо и чтобы завтра непременно разжиться редким артефактом, после продажи которого и двинуться в путь.

В местной сети Карлос отправил приглашение двум бродягам и стал ждать. Лиза заняла место справа от сталкера, когда он вместе с Коброй присели к костру. Незатейливые разговоры местных охотников за сокровищами были приправлены изрядной долей фантазий, однако Карлоса они отчего-то расслабляли.

…говорят, — рассказывал Одноглазый. — Что новая ползучая пси-аномалия или как бишь ее там, вовсе не просто так появилась именно сейчас. Это Черный сталкер задолбался помогать таким вот, как мародеры и бандосы, да и новичков из дерьма вытаскивать. В общем, не бог он, устал, и теперь гнев свой обрушивает на тех, кто провинился.

— Да ладно тебе гнать-то! А что скажешь о парне, который выжил?

— Стало быть, избранный он, — не отступал изрядно перебравший рассказчик.

— Ой, да сколько их было, избранных-то? Помнишь, этот Семецкий, потом Меченный или как его там? Или Стрелок, где они все, Нео нашего мира?

— О мертвых или хорошо, или ничего! — отрезал Кобра.

— Да кто знает, что они мертвые-то? Говорят, просто ушли из Зоны…

Рассказчик неодобрительно хмыкнул. Повисло молчание, оно совсем было затянулось, если бы не паренек с гитарой, доброй походкой приблизившийся к ним.

— Я тут такую тему недавно слышал, вот, — с ходу выдал он, ударив по струнам.

Последний аккорд был каким-то особенно пронзительным, Карлос внимательно посмотрел на молодого сталкера, которому аплодировали все собравшиеся.

— Ну, Дэймос, ну, паршивец, зажег! — похвалил его Кобра. — Вот, знакомьтесь, это Карлос, это он бюрреров на болоте порешил, — они пожали друг другу руки. — А это, Карлос, наш местный самородок, звать Дэймос, это вроде как от греческого «народ», то есть для народа, а народ — это мы! — раздобревший Кобра рассмеялся.

Карлосу снова показалось, что он плохо присмотрелся к товарищу, но поворачивать назад из-за закрадывающихся сомнений было уже поздно.

Когда мы с Варом пришли в деревню, первым делом я направился к Сидоровичу. Как только торговец увидел меня, он коротко заключил: «все ясно, Бес, тебе как всегда». На что я хмыкнул, и с моего счета было списана немаленькая доля кредитов. «Постоялый двор» меня не интересовал, меня интересовала лишь самая драгоценная, на мой взгляд, часть гостиницы Сидоровича — душ с подогревом. Этой роскошью здесь не пользовался, наверное, ни один здравомыслящий сталкер; даже молодежь почти сразу привыкала к быстрому ледяному суррогату с порошковыми средствами. Эффект тот же, так зачем платить больше, когда не видно разницы?