Земля — это элемент спокойствия и телесности.

Она символизирует наше место в этом мире, материю, которая предоставляет нам пропитание и кров над головой.

В потенциале в этом элементе заложена идея преуспеяния.

Земля — самый плотный накопитель энергии среди всех элементов.

В ней сосредоточено постоянство, сила, упорство, понятия объективности, надежности, прочности, осторожности, осмотрительности, умеренности, принципы сева и сбора урожая, которые приносят достаток.

Это наш дом и наша судьба: мы рождаемся на Земле и в нее же возвращаемся.

Мы — пыль от звезд, заключенная в Земле.

А еще мы — живая Земля, частички Вселенной, которая сознает себя здесь, на Земле.

Я чуть было не уснул в ванне, когда раздался звонок телефона. Целый день я сражался со сценарием передачи о возможности путешествовать во времени. Покончив наконец с черновым вариантом, решил принять горячую ванну, чтобы расслабиться.

У меня оставалось еще два часа на работу с текстом, однако когда я увидел на экране мобильника номер Иветты, продюсера нашего канала, то испугался надвигающихся проблем.

Вот уже два года я писал сценарии радиопередач для программы «Сеть» с минимальной аудиторией слушателей. Идеальная работа для городского отшельника вроде меня: если мне и звонили из редакции, то только ради того, чтобы в последний момент сообщить о перемене темы. Сейчас, когда мне достались путешествия во времени, я был готов воспринять подобное почти что с благодарностью, однако на другом конце телефонной линии меня поджидали совсем иные новости.

— Какие у тебя планы на вечер? — спросила Иветта.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сформулировать хоть какой-нибудь ответ. Продюсер «Сети» была одной из самых привлекательных женщин, которых я знал, однако я никогда не подумал бы, что у нас с ней имеются хоть какие-то шансы. Это была неприступная девица, никогда не выходившая из рамок профессиональных отношений.

Уверившись, что Иветта приглашает меня поужинать тет-а-тет, я в конце концов ответил:

— Вообще-то никаких. Я целый день пытаюсь себе представить, как можно исхитриться путешествовать во времени, но все, что мне удалось отыскать, — это роман Герберта Уэллса, недоброкачественную кинопродукцию да труды теоретиков, которые еще хуже, чем фильмы.

— Путешествия во времени подождут. Я хочу предложить тебе кое-что поинтереснее.

«Точно, это приглашение на ужин», — подумалось мне.

Я уже видел себя в ресторане, при свечах, в компании божественной Иветты.

Задавая вопрос, я почувствовал, как краснеют мои щеки.

— Что может быть интереснее, чем путешествия во времени?

— Те пятнадцать минут славы, на которые, как говорят, имеет право каждый смертный. Впрочем, тебе повезло больше: на твою долю выпало пятьдесят минут славы. В три раза больше, чем для всех прочих.

— Да что ты несешь?

— Хавьер, ты дебютируешь в роли гостя нашей студии. Один человек, приглашенный на сегодняшний вечер, угодил в аварию, и заменить его мне некем.

Я глубоко вдохнул и выдохнул. Дело было не только в том, что романтическая фантазия, порожденная моим мальчишеским воображением, растаяла без следа. Речь шла о выходе в прямой эфир — при моей-то робости я ведь и на собраниях соседей по дому боюсь голос повысить. К тому же, поскольку сценарии готовятся за неделю, я даже не помнил, какая тема намечена на сегодняшний вечер.

— До передачи осталось всего два часа, — запротестовал я.

— Да, конечно, но ты ведь специалист почти по всем вопросам. Или я ошибаюсь?

— Нисколечко. Мое ремесло — это «вырезал и вклеил», только выступать в прямом эфире на пятидесятитысячную аудиторию — совсем другое дело.

— Сорокатысячную, — уточнила Иветта. — По данным последнего опроса, мы опустились еще на одну ступеньку по лестнице в преисподнюю.

— Как бы там ни было, и этого количества достаточно, чтобы сделать из меня посмешище. А что, позвать больше некого?

— Ответ отрицательный. Ну ладно, брось отлынивать от работы. Тебе и делать ничего не придется. Основной груз интервью взвалит на себя Эрнан. От тебя всего-навсего требуется с умным видом вставить два-три слова за всю передачу.

— Ну да, на закуску, — усмехнулся я, пытаясь вспомнить, над каким же сценарием трудился неделю назад.

Горячая ванна, казалось, начисто растопила мою память.

— «Относительно ясный Эйнштейн», ты не забыл? — Иветта нетерпеливо неслась вперед. — Вся программа крутится вокруг этой книги. В студию явится сам автор.

— Да ведь он же зануда! — Теперь я вспомнил. — Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь составит для себя представление об относительности, если прочитает его книгу. По-моему, этот автор совсем не разобрался в Эйнштейне. Хотя, хвастать не буду, я тоже.

Иветта не обратила на мои слова ни малейшего внимания и поспешила закончить разговор:

— Вот и прекрасно. Итак, сегодня вечером ты выступаешь у нас. Не опаздывай, ладно? — И повесила трубку.

Я еще долго отмокал в ванне. Вода постепенно остывала. Когда я снова поднял с пола мобильник, то осознал, что у меня остается меньше часа на то, чтобы одеться и выйти.

Я выбрался из ванны, оставив на полу громадную лужу. В моей квартире только это помещение обладало достойными габаритами. Еще в ней имелась гостиная для гномиков да кухня, в которую приходилось протискиваться бочком.

Поскольку вместо ужина с Иветтой мне предстояло выступать в роли спарринг-партнера для спесивого недоумка, я напялил на себя первое, что отыскалось в шкафу, потом распечатал сценарий, который сам же и составлял неделю назад. В общем-то, он представлял собой вступительное слово для Эрнана, ведущего программы, и серию вопросов для нашего гостя, Хуáнхo[1] Боннúна.

Мне не хватало только злосчастного томика с названием «Относительно ясный Эйнштейн» — я прилепил в него несколько закладок с комментариями. Но время улетало, а книженция, кажется, куда-то испарилась.

Когда я вконец отчаялся отыскать книгу, она обнаружилась на полочке в прихожей. Я уже открыл дверь, собираясь выходить, и только тогда вспомнил, что положил туда «Эйнштейна», чтобы вернуть на студию. Я засунул книгу в рюкзак вместе со сценарием и поскакал вниз по ступенькам. У меня оставалось десять минут, чтобы добраться на мотоцикле до редакции, прежде чем зазвучат позывные «Сети» — эта музычка всегда действовала мне на нервы.

Моя старенькая «веспа» взревела. Я принялся лавировать меж машин посреди барселонской ночи, еще не догадываясь, что моим пятидесяти минутам славы суждено обратиться в VIP-пропуск в самый центр урагана.

Занудство гостя студии превзошло все мои ожидания. Уходя по касательной от каждого вопроса, задаваемого Эрнаном, он ухитрился продемонстрировать слушателям весь свой послужной список.