Кремнёвого топорика у неё не было, но зато был очень хороший туристский.

Нелли ударила топориком по стене. На стене осталась борозда.

Тогда Нелли укрепила свечу на выступе стены и стала выбивать рисунок, бормоча себе под нос, чтобы не было так страшно и скучно:

— Ну, держитесь теперь!.. Хотите разыграть прохиндеев, а ваша синантропка разыграет вас. Будете знать, как оставлять бедную синантропку одну.

Прежде всего она выбила огромный круг — солнце. Из круга пустила в разные стороны лучи. Под кругом нарисовала прямоугольник — волейбольную сетку. По сторонам сетки расположила своих пещерных братьев — неандертальца и кроманьонца с поднятыми руками.

Чтобы придать бороздам древний вид, она запорошила их землёй.

Когда ребята вернулись, Нелли старательно углубляла лаз лопаткой, напевая пещерную песенку, слова которой приходили к ней тут же бесконечным потоком. А мотив, скорее всего, был доисторическим.

Услыхав эту нелепую песню, ребята поморщили носы. Когда же они увидели, что Нелли не теряла времени и лаз, хотя не так-то много, но всё-таки расширила, они смилостивились и показали ей то, что принесли с воли, — аккумулятор, палки, трёхлитровую жестяную банку из-под томатного соуса, выпрошенную у водителя, старые штаны и рубаху, сунутые в последний момент в рюкзак Архимеда его чересчур заботливой мамашей на случай, если её сыночек промокнет в закрытой брезентом машине, и гирлянду электрических лампочек. Они даже разрешили Нелли принять участие в окончательном монтаже этих, столь несовместимых друг с другом предметов. А когда монтаж был закончен, они выбрались на свет, чтобы позвать прохиндеев.

Машенька и Джо грелись на солнышке у грузовика. Они сидели на упавшем дереве, и лица у них были постные. Руки Джо не вихлялись и лежали неподвижно на коленях, а Машенька жевала какую-то травинку. По всему было видно, что им и скучно, и муторно, и они не знают, что бы предпринять, чем заняться.

— Разве их теперь заманишь в пещеру? — прошептал Архимед. — Надо было осветить пещеру, и всё!

— Ну да! Плохо ты меня знаешь! Вы только слушайте и поддакивайте, — сказал Адгур и побежал сломя голову к грузовику. — Где Арсен? Вы не видели Арсена? — выпалил он прерывающимся голосом.

Слушая его, можно было подумать: «А ведь этот паренёк только что видел, как в пещере обвалился свод, завалив по крайней мере половину его друзей». И Машенька попалась на удочку:

— Что случилось? Где Арсен?

— Кто его знает! Сами ищем, — сказал Адгур немного поспокойнее. — Там, в гроте, что-то непонятное.

— И страшное! — воскликнула Нелли и сделала страшные глаза.

— Змей Горыныч? — спросил Джо и тоже вытаращил глаза, передразнивая Нелли.

— Змей не змей, а что-то шевелится. Может, там пещерный человек клад сторожит. Или питекантроп.

Ясно, Нелли чересчур загнула, и в пещерного человека в наш век, конечно, никто уже не поверит. А вот в снежного поверят. Чтобы исправить положение, Адгур заметил самым спокойным и рассудительным тоном, на какой только был способен при данных обстоятельствах.

— А ну, Алик, расскажи, что говорят учёные о снежном человеке? Ведь снежный человек водится на Кавказе, да? — И Адгур дёрнул Алика за рукав: дескать, не вздумай доставать из кармана шпаргалку и доказывать, что снежного человека нет в здешних местах.

— Следы снежного человека найдены в Гималаях, здесь же…

— Во-во! Раз снежный человек водится на Кавказе, то…

— Вот мы и боимся идти без Арсена, — опять вмешалась Нелли.

— А с Арсеном? С Арсеном вы не боитесь? — заинтересовалась Машенька.

— Конечно, нет. Он такой храбрый!

— Проверяли вы его храбрость, что ли? — опросил Джо.

— Может, вы с нами пойдёте? — предложил Адгур.

— Питекантроп! Снежный человек! Клады! В наш атомный век? Глупость и серость! — сказал Джо презрительно, и рука его изогнулась в змеином движении.

— И там что-то звенит. Как копнёшь, так и звенит, — заметил Адгур. — И оно твёрдое.

— Звенит? И твёрдое? — спросил Джо. — А в каком месте?

— В гроте Адгура.

Хотя это «звонкое и твёрдое» явно заинтересовало Джо, но он, против всякого ожидания, сказал равнодушно:

— Может, в другой раз? Зачем обязательно сегодня?

— Боишься? — спросила Машенька. — Тогда я пойду одна.

— Нет, нет! Одной нельзя, — воскликнула Нелли. — Пусть и Джо идёт.

— Ну, Джо… Идёшь ты или не идёшь?

— Ах, это приглашение! С вами я на край света и даже дальше! — И Джо шутовски подставил руку кольцом, приглашая Машеньку взять его под руку.

Так удалось заманить в пещеру прохиндеев.

В дальнейшем всё шло как по маслу. Адгур отвёл прохиндеев в дальний конец грота. Когда все немного осмотрелись, Адгур щёлкнул пальцами, что значило: «Давай включай!», Алик-Архимед подсоединил шнур к клемме аккумулятора. Стало чуть-чуть светлее, потому что загорелись разноцветные лампочки. Впрочем, прохиндеи пока ничего не замечали, ибо рядом с ними горела свеча Адгура.

— Ну так где же ваши страхи? — спросил Джо. — Всё это типичное головоморочение!

— А-а-а! — завопила Машенька и замерла с открытым ртом.

Это она, обернувшись, увидела страшилище, каких ещё не знавал свет. Стоит, раскорячив ноги. Длинные кривые руки протянуты к ней. Горящие ненавистью глаза — один оранжевый, другой зелёный — уставились на неё. Из разинутой пасти льётся пламя. Чёрные длинные-предлинные зубы щёлкают, готовые вонзиться в её тело и начать дробить её тонкие косточки. В полупрозрачном животе полыхает разноцветное пламя и жарятся человеческие руки и ноги. Ужас! Ужас!

— У-у-у! — заныло чудище страшным голосом.

Даже Адгур и Архимед, которые прекрасно понимали, что это вопит Нелли, а не чудище, даже они почувствовали себя неладно.

Этот вопль вывел из оцепенения Машеньку. Она ринулась к выходу, а за ней — Джо, а за Джо — Нелли, Архимед и Адгур. Хотя ребята сами изготовили чудище пещерное — голова получилась из банки, в которой прорезали глаза и рот с четырьмя зубами-клыками, руки и ноги — из палок и штанов Архимеда, — хотя они сами же электрифицировали чудище, напихав в него больше десятка разноцветных электрических лампочек, они перетрусили, и перетрусили здорово.

Цепляясь за стены, ударяясь о выступы, спотыкаясь правой ногой о левую и левой о правую, прохиндеи вылетели из грота. Ну, а Адгур, Архимед и Нелли пришли в себя и остановились у лаза. Они посмотрели друг на друга и разразились таким хохотом, что если прохиндеи задержались бы немного и услыхали этот смех, то они, наверное, решили бы, что ребята сошли с ума от страха. Впрочем, не исключена возможность, что они приписали бы этот дьявольский хохот самому чудищу.

Нахохотавшись вволю, ребята выбрались из грота, а выбравшись, увидели, как беспорядочно пляшут огоньки свечей, услыхали, как тревожно звучат голоса кружковцев, и поняли: ведь сейчас начнут выяснять, кто напугал до смерти Машеньку и Джо, придут сюда, увидят чудище… Исключать из пионеров или из школы, может, и не станут, но неприятностей не оберёшься.

— Давай обратно! — прошептал Адгур. — Будем разбирать. Скажем, им почудилось от страха.

Ребята сорвали с фигуры рубаху и штаны, и Архимед засунул их себе за пазуху. Консервную банку-голову они смяли ногами в лепёшку и засунули в дальний угол грота. Палки разбросали в разные стороны. Оставался аккумулятор. Что делать с ним? На части его не разберёшь, под рубашку не спрячешь.