— Если бы такое случилось с тобой, Гаррик, если бы кельт обманом проник сюда, убил твоих родичей и захватил тебя в плен… ненавидел бы ты его?

— Конечно, — к удивлению девушки, признался он. — И не успокоился бы, пока не увидел его мертвым.

— Так значит, ты не осуждаешь меня за все, что я испытываю?

. — Нет, просто хотел узнать, по-прежнему ли ты горишь жаждой мести. Женщины обычно легче прощают, чем мужчины, и мыслят по-иному. Но ведь ты — исключение из правила, не так ли? — поддразнил он.

Бренна улыбнулась, желая поскорее покончить с темой, которую сама же затронула.

— Теперь я уже не так сильно ненавижу Ансельма, как раньше.

— Да? Откуда же такая перемена, госпожа? Не сама ли ты настаивала на том, чтобы получить оружие? И не собираешься ли ты обратить это оружие против меня, когда позже я попытаюсь предъявить на тебя права?

— Только не против тебя, Гаррик, — тихо призналась Бренна.

Наклонившись ближе, он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

— Даешь слово, Бренна?

— Клянусь.

— Тогда ты и в самом деле изменилась. — Гаррик откинул голову и рассмеялся.

Девушка кокетливо улыбнулась:

— Но не так, как ты думаешь, Гаррик. Я могу забыть о кинжале, но тебе не так-то легко будет взять меня!

Гаррик, мгновенно став серьезным, добродушно пожаловался:

— Это несправедливо, девушка, не дать мне насладиться победой.

— Кто тебе сказал, викинг, что женщины ведут честную игру? — Глаза Бренны весело сверкнули.

Что-то пробурчав, Гаррик подчеркнуто отвернулся от нее и стал слушать Хьюга, хваставшегося будущей победой на завтрашних скачках. Но Бренна больше ни на что не обращала внимания. Ей давно уже не было так хорошо. Впервые она и Гаррик говорили без гнева и вражды, не ссорились и не оскорбляли друг друга.

И если подумать хорошенько, неудивительно, что она влюбилась в этого викинга. В Гаррике было все, что восхищало Бренну в мужчинах: мужество, сила, стальная воля. И он мог иногда быть нежным, не говоря уже о том, что красивее человека она н6 встречала.

Бренна сознавала, что он хочет ее. Тысяча незначительных признаков, сотни мелочей говорили о том, что она ему не безразлична. Даже другие замечали это, значит, так оно и есть. Ей хотелось показать, что и она неравнодушна к нему, но не знала, как это сделать.

"О Гаррик, я сумею завоевать твое доверие», — твердо решила Бренна, снова улыбнувшись. Она отодвинулась, чтобы дать слугам накрыть на стол. Наполнив кружку пенистой медовухой, Бренна встала и подняла голову. В это мгновение взгляды ее и Ансельма, сидевшего во главе стола, скрестились. Бренна поспешно отвернулась, не заметив его дружеской улыбки, но тут же увидела Перрина и ответила на его приветствие.

Ее внимание приковала женщина, сидевшая рядом с ним с гордой осанкой — ослепительно прекрасное создание, в темно-зеленом шелковом платье. Женщина могла бы считаться поистине прелестной, если бы не холодная злоба во взгляде ее ярко-голубых глаз. Бренна словно зачарованная не могла оторваться от них.

Странно, почему Бренна вызвала столь бешеную ярость у совсем незнакомой женщины? Но тут же поняла, что знает ее или по крайней мере слышала о ней. Морна! Конечно, Морна!

Так вот она какая, эта жадная, бессердечная тварь, нанесшая незаживающую рану Гаррику! Это из-за нее он не доверяет всем женщинам! И хотя и косвенно, но виновата во многих бедах Бренны! Создание, лишенное совести и порядочности!

Морна, без сомнения, снова хочет вернуть Гаррика, иначе почему бы ей смотреть на Бренну с такой ненавистью? Теперь Морна — богатая вдова, да и Гаррик уже не беден, и, конечно, она будет стремиться вновь заполучить его. Неужели она действительно думает, что прошлое давно им забыто?

Бренна сухо усмехнулась. Эта светловолосая красавица не получит Гаррика, по крайней мере пока есть она, Бренна!

Празднество продолжалось, а пьяные выходки собравшихся становились все неистовее. То и дело вспыхивали ссоры — викинги славились вспыльчивостью, и драки в пиршественном зале были делом обычным. Гаррик схватился с Хьюгом, но, к счастью, Ансельм успел вмешаться и погасить скандал. Хьюг и Фейрфекс тоже затеяли перебранку, но и на этот раз Ансельм властно потребовал от сыновей разойтись, прежде чем пролилась кровь.

Однако не все стычки кончались так мирно, и многие хватались за оружие. Один викинг, к радости Бренны, совсем ей не знакомый потерял жизнь в поединке, начавшемся как дружеская схватка. Просто отвратительно, что здесь допускаются подобные вещи, а еще хуже то, что победителя приветствовали дружными и громкими криками.

Бренна начинала понимать, какое значение придают эти люди физической силе. Мощь считалась наивысшей добродетелью. Слабый человек — просто неудачник, позор семьи и рода. Викинг скорее умрет, чем откажется лишний раз испытать силы.

Сидевшие за столами рассказывали сказки, истории и легенды, обменивались грубыми шутками. Бренна сидела подавленная, понимая, что Ансельм рассказывает о набеге на ее деревню. И хотя он сильно преувеличивал подвиги викингов, но воздал должное мужеству девушки. Бренна в это время наблюдала, как Морна качает головой, очевидно, не в силах поверить услышанному. Бренне безумно хотелось встретиться с этой красивой гадиной наедине и преподать ей урок, которого та заслуживает!

Ее желание чуть не исполнилось позже, глубокой ночью, когда почти все гости перепились. Морна попросила брата проводить ее домой и ждала у двери, когда тот принесет плащ. Бренна перехватила Перрина по пути из зала:

— Тебе не по нраву здешнее гостеприимство, Перрин?

Тот смущенно поежился:

— Нет, просто знаю, что моя сестра не ко двору в доме Ансельма, но все же настояла, чтобы я привел ее.

— Признайся, Перрин, она снова поглядывает на Гаррика?

— Да, она сама сказала, — пробормотал он. — И это тебе не по душе?

— Только если у Гаррика хватит глупости вновь прыгнуть в огонь, уже однажды обжегший его.

— Будем надеяться, что этого никогда не случится.

— Тебе не нравится такой союз? — усмехнулась Бренна.

— Морна — моя сестра, и с этим ничего не поделаешь, но я никогда не прощу ей того, как она поступила с моим лучшим другом.

— Ты не попрощался с хозяином, — задумчиво протянула Бренна. — Иди к нему. Я сама принесу Морне плащ.

Перрин, нахмурившись, покачал головой:

— Нет, девушка. Сестра и так ревнует Гаррика к тебе и будет более чем рада напомнить о твоем положении рабыни.

— Боишься за меня?

— Просто хорошо тебя знаю, — улыбнулся Перрин. — Это Морну придется спасать.

— В таком случае, — рассмеялась Бренна, — могу я проводить тебя до двери? При тебе она не осмелится задевать меня.

Перрин, казалось, колебался, но ослепительная улыбка Бренны перевесила, и викинг, вздохнув, согласился. Они столкнулись с изнывающей от нетерпения Мерной у самой двери. К этому времени она окончательно вышла из себя и гневно набросилась на брата.

— Просто поверить не могу, что ты можешь болтать с какой-то рабыней, пока я стою здесь! — прошипела она сквозь стиснутые зубы, багровая от бешенства. — Как ты смеешь позорить свою сестру подобным образом, Перрин?

— Ты вовсе не так уж долго ждала, Морна, — устало перебил брат.

— Заговори ты с кем-нибудь другим, я не возражала бы, — негодующе продолжала она. — Но заставлять меня ждать… из-за нее?! Можно подумать, ты мало забавляешься с ней, когда навещаешь Гаррика!

— Но это совсем не так, Морна, — вспыхнул Перрин. — Гаррик ни с кем не делит эту девушку. Кроме него самого, до нее никто не смеет дотронуться.

Его слова еще больше обозлили белокурую вдову, и Бренна с трудом сдержала смех.

— Надень на меня плащ, рабыня, — презрительно оглядев девушку, бросила Морна и, когда Бренна притворилась, что не понимает, обернулась к брату:

— Ты говоришь на ее языке. Объясни, что ей велено сделать, — раздраженно сказала Морна.