— Ладно, — согласился я. — Завтра вечером, как и договорились, я уйду. Естественно, суетиться не советую.

Должно быть, я начал говорить слишком громко, потому что на лестнице раздались шаги мужа.

— Вы, разумеется, считаете, что тридцать долларов в день за эту мерзкую комнату маловато, — продолжал я.

— Не за комнату, — все так же тихо произнесла она. — За нашу жизнь и свободу. Мой муж был против того, чтобы вы у нас оставались.

Как раз в этот момент ее муж появился в дверях. Он старался не смотреть на меня и остановился позади жены.

— Дайте мне газету, — потребовал я.

— Послушайте, — начал было мулат, — мы сделали все, что могли, но, старина, они начали прочесывать все кварталы, и теперь — кто знает, кто знает… Послушайте, старина, вам придется переехать из нашей гостиницы.

Я сделал шаг вперед. Женщина не двинулась с места, мулат чуть подался назад.

— Я хочу прочесть, что там понаписали, — повторил я.

Я должен был прочесть эту газету, прочесть немедленно. Там наверняка было что-то про мою жену. Мулат выскочил из-за спины своей жены, выхватил у нее из рук газету и отбежал к двери.

— Убирайтесь — и будете читать любые газеты, какие захотите. Я даже верну вам деньги за завтрашний день.

Я точно рассчитал свой прыжок. Этот хмырь еще не был Знаком с моей реакцией. Он попытался отпрыгнуть назад, но я уже схватил его и, затащив в комнату, пинком захлопнул дверь.

— Дай сюда газету!

Его жена не двинулась с места. Она смотрела на меня полными ужаса глазами, прижав руки к тяжело вздымающейся груди.

— Дай… — повторил я, глядя на нее.

Она подняла газету с пола и протянула мне. Я сунул ее в карман.

— А теперь — шнурок от занавесок.

Она молча повиновалась и сорвала с окна тонкую крученую бечевку. Мулат не протестовал. Он был ни жив ни мертв от страха. Я сунул ему под нос кулак.

— Смотри, — сказал я, — говорят, что вот так я убил женщину.

Челюсть у него легонько хрустнула, и он обмяк у меня на руках. Я бил левой, не сильно. На сей раз я был в этом уверен. Я чувствовал, что сердце у него бьется.

— Не бойся, — сказал я его жене.

— Я не боюсь, — ответила она. — Я сделала то, что должна была сделать.

Я связал мулату руки и затолкал его под кровать.

— Я уйду, — сказал я. — Прочитаю, что там написали, и уйду.

На этот раз я был спокоен и хладнокровен, и руки у меня не дрожали, когда я разворачивал газету. Там был напечатан отчет о допросах свидетелей. Они все изображали меня опасным сумасшедшим. И все твердили, что я негр.

Под отчетом была заметка о Шейле. Она поручала вести свои дела адвокату и подала на развод.

Я перечитал заметку дважды. Крошечная заметулька, не было даже фотографии. Пожалели места.

Я долго стоял и думал. И жена мулата тоже стояла не шевелясь. И муж ее под кроватью лежал тихо.

Потом мулатка подошла ко мне.

— Хотите поесть на дорогу?

Шейла. Те две ночи. Энн, Салли, Рози. Я не трогал женщин уже четыре дня. Я вспомнил Мюриель, ее тело в нейлоновой ночной рубашке.

— Нет, — сказал я. — Кусок в горло не лезет.

Она заметила, как я взглянул на нее, и ничего не сказала. Просто стояла рядом. Грудь ее взволнованно вздымалась.

Я взял ее тут же, на железной кровати, не раздеваясь. Она ни единым движением не помешала мне. Мною овладело невероятное желание, и мне показалось, что прошел целый век, прежде чем с мулатки сошло ее оцепенение.

Ее живот ласкал и обжигал меня, как горячий источник, тело плавно раскачивалось, ладони скользили у меня по спине. Потом она прижалась ко мне так, будто хотела, чтобы я пронзил ее насквозь, и заскулила по-звериному, тихо и жалобно.

Мы долго лежали рядом, и она не пыталась отодвинуться от меня. Ее платье высоко задралось, и я машинально гладил ее крепкий живот. Потом я услышал стон и возню под кроватью, ее муж пришел в себя. Я встал. Слегка привел в порядок свою одежду и проверил, не ослабли ли у мулата веревки. Похоже, все было нормально. Его жена тоже поднялась.

— Теперь вам нужно уходить, — сказала она. — Вы должны уйти.

— И куда прикажешь мне идти?

— Нас вы как-то нашли, — пробормотала она. — Найдете кого-нибудь еще…

— Это меня найдут, — сказал я. — Меня разыскивают по всему городу. Я и шага не успею сделать, как меня опознают.

— Я не могу вас оставить, — почти шепотом сказала она.

Мулат все сильнее ворочался под кроватью. Я нагнулся и вытащил его оттуда.

— Куда его можно запихнуть? — спросил я.

Она посмотрела на меня, ничего не сказала, но того, что она прочла в моих глазах, по-моему, ей было достаточно. Она медленно повернулась, открыла дверь и пошла к лестнице. Мы спустились на второй этаж. Никого из постояльцев не было видно. В доме было очень тихо.

Она завела меня в маленькую комнатушку, из нее выходила еще одна дверь, которую она и отперла. Здесь у них была кухня, изрядно запущенная, с большой раковиной, под которой был шкаф, заваленный всяким мусором, старыми щетками, консервными банками и тряпьем.

Я скрутил из тряпки кляп, не очень туго завязал мулату пасть, утрамбовал парнем барахло и, убедившись, что у него есть щелка, чтобы дышать, закрыл дверцы шкафа.

Из-под раковины послышалось кряхтение: бедняга, должно быть, пытался поудобнее устроиться.

Хозяйка, наблюдавшая за происходящим, как будто вновь оцепенела.

— Эй, — окликнул я ее. — Ты слышишь меня?

Она кивнула.

— Сейчас пойдешь, куда я тебе скажу. Спросишь там, где найти миссис Паркер. Шейлу Паркер. Это моя жена.

Она вновь кивнула, давая понять, что одобряет мою идею.

— Если она переехала, постараешься выяснить, куда и где находится ребенок.

— Сын?

К горлу у меня подступил комок, и тут уж мне пришлось красноречиво кивать.

Мы помолчали.

— Потом я уйду, — сказал я. — Но… я хочу прежде все выяснить.

Я назвал ей адрес, объяснил, как туда быстрее добраться. Она тихо вышла из кухни, прикрыв за собой дверь в коридор.

Я огляделся. Не без труда отыскал кусок мыла и бритву и перед слишком маленьким зеркалом как мог привел себя в порядок. В леднике нашлось кое-что съедобное.

Куда как кстати.

Мулатка вернулась, когда совсем стемнело. Я обосновался в ее комнате и изредка поднимался с кровати, чтобы проверить, не слишком ли скучает мой приятель в своем шкафу.

Мне было приятно вновь увидеть ее, хотя я со страхом ждал, что она мне скажет.

Она вошла в дом. Я слышал, как она прошла через комнатку, заглянула на кухню и, вернувшись к себе, ничуть не удивилась, увидев меня на кровати.

— Она уехала… — сказала она. — Живет в отеле «Уэлком»… Это не очень далеко. А ребенок у ее матери. С вашей женой все в порядке. Она думает скоро вернуться домой, дня через два-три. А то и раньше.

— Ты с ней говорила? — спросил я.

— Горничные из отеля сказали.

— А они откуда знают?

Она невесело улыбнулась:

— Слышали. Она говорила об этом с одним полицейским. Купер его зовут. Он все время крутится около нее. В отеле над ним все потешаются. Он краснеет, как девушка. Это маленький отель.

— За ней следят? — спросил я.

— Там есть полицейские. Но не так чтобы много. Это только по газетам большое дело. А всего лишь убиты какой-то негр и шлюха; ни полицию, ни людей такие дела особенно не волнуют. Газетам это интересно: убита, изнасилована. Суду будет интересно. А людей ничего не трогает.

— С чего ты вдруг заговорила о суде? — оборвал я ее.

— Вы же делаете глупости из-за этой женщины. У вас было время, чтобы уехать подальше, спрятаться, а вы дали им время расставить сети. Теперь они ждут, когда вы в них попадетесь.

Я усмехнулся:

— Они могут сколько угодно ждать, что я встречусь с судьей. Хуже им от этого не будет.

Она начала неторопливо раздеваться.

— Это еще зачем? — не понял я.