Ауни влетел в бидонвиль по улице Пре на своем мопеде, затем сбросил скорость и направился к бетонному бараку. Остановился у двери, на которой мелом крупными буквами было написано: «Бойня». Расположенное у входа окно служило прилавком. Возле него ждали два клиента.

Ауни ввел мопед в лавку и прошел сквозь нее во внутренний двор на встречу с сестрой.

Каира не походила на других женщин бидонвиля. В двадцать пять лет все ее подруги уже были замужем и народили целую армию ребятишек. Этот двор с ближайшим универсальным магазином в Нантере составлял весь их мир. Вокруг, до самого горизонта, шли пустыри, занимавшие территорию между заводами и Сеной. И это всего в десяти минутах езды от Елисейских полей! Каира знала женщин, которые за последние два или три года ни разу не выходили за пределы поселка. И в день смерти матери девушка поклялась, что никогда не будет жить так, как они.

Каира подошла к брату со стаканом оранжада:

— Выпей. Ну что, решился идти с нами?

— Я провожу тебя до места, потом двину в клуб. Там выступают «Дикие кошки»[2].

— Чтобы вовремя попасть в центр на автобусе или на метро, надо уже выходить. А мне нужно еще поговорить кое с кем из других кварталов Нантера.

— В котором часу все кончится?

— Не знаю, в десять или в одиннадцать. Но ты не беспокойся: Саид и Лунес проводят меня до дома.

Каира вышла на улицу, поздоровалась с покупателями и направилась к домам, принадлежавшим водопроводной компании. Дома эти вместе с другими постройками образовали поселок Пре, в котором жило пять тысяч человек.

Она зажгла спичку и поднялась на второй этаж одного из домов. Три женщины и мужчина ждали ее в бедно обставленной комнате. Они встали и, приветствуя девушку, каждый поднес руку к сердцу и ко лбу.

— У нас мало времени. Поэтому слушайте внимательно. Первая цель — мост Нейи. Вы встретитесь без пяти минут восемь с товарищами из Безона, Сартрувиля и Пюто на набережной Дион-Бутон, напротив парка Лебоди. Люди из Коломб, Курбевуа и Аньера соберутся с другой стороны моста, на набережной Поля Думера, напротив острова Гранд Жатт. Чтобы попасть в Нейи, вам нужно пересечь Пюто, избегая центральных улиц. Кемаль со своими людьми будут на месте. Они и скажут вам, что делать дальше.

Каира встала, но мужчина удержал ее за рукав:

— Теперь это уже не имеет значения, но ты можешь сказать, куда мы направляемся? На Елисейские поля?

— Кто знает! Может быть, речь идет о том, чтобы сменить название площади Звезды на площадь Полумесяца и Звезды.

Ауни терпеливо ждал сестру в конце улицы. Наконец Каира появилась и подбежала к нему, перепрыгивая через лужи. Они пересекли пустынные улицы Нантера. Шел дождь. Мопед въехал в Париж по мосту Пюто, через парк Багатель и Булонский лес добрался до авеню Фош и пересек на красный свет бульвар Бонн-Нувель, едва не сбив рассеянного пешехода, который переходил улицу с цветами и коробкой пирожных.

— Стой, — попросила Каира. — Приехали. Саид ждет меня у выхода из метро.

Брат приставил мопед к столбу у знака, запрещающего стоянку. Они поднялись по бульвару на несколько десятков метров и сбавили шаг, так как впереди шел тот самый человек, которого они едва не сбили. К счастью, он свернул направо, к лестнице. В тот же самый миг Каира узнала Саида, вынырнувшего из метро. У нее забилось сердце. Несмотря на холод, она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Чтобы не броситься к нему навстречу, она заставила себя задержать дыхание.

На витрине ювелирного магазина, который занимал угол бульвара и улицы Нотр-Дам де Бонн-Нувель, внушительного вида часы с медным маятником показывали 19 часов 25 минут.

И в этот момент раздался пронзительный свист; он перекрыл шум движения и гул собравшейся на тротуаре толпы. Тут же сотни мусульман, заполнивших магазины, сидевших в кафе, прогуливавшихся в прилегающих к бульварам улочках, мгновенно заполнили всю проезжую часть. В несколько минут толпа превратилась в организованную демонстрацию. Из-под одежды демонстранты доставали самодельные транспаранты и плакаты. Кто-то развернул лозунг: «Долой комендантский час». Во главе манифестантов оказалась группа алжирских женщин, одетых в национальные платья; они испускали традиционный крик «ю-ю» и размахивали над головами яркими шелковыми платками. Ожидавшие в вестибюлях метро алжирцы присоединились к товарищам на улице. Теперь их было больше тысячи, и они полностью блокировали перекресток Бонн-Нувель.

Услышав крики, Роже Тиро повернул назад и спустился с лестницы. В трех метрах от него шли арабы, скандировавшие: «Алжир алжирский!».

Значит, они все-таки посмели! Война в Алжире, которая для большинства французов выглядела лишь серией пустых или победных заявлений, теперь приняла реальную форму в центре Парижа. Из соседнего дома, прервав обед, с салфеткой в руке вышел консьерж. Он обратился к Тиро:

— Дальше идти некуда! Они воображают, что находятся в Алжире… Надеюсь, армия быстро разгонит этих партизан.

— Да это вовсе не страшно, среди них женщины и дети.

— Сразу видно, что вы не смотрите последние известия, месье. Их методы известны: грабеж и резня, а своим бабам и детям поручают подбрасывать бомбы. Если хотите знать мое мнение, им не должно быть пощады.

Преподаватель отошел, ему стало не по себе.

Саид и его друзья стояли около кинотеатра «Рекс». Очередь перед кассой, ожидавшая начала фильма «Пушки Наварина», распалась. Ауни запирал свой мопед на замок.

А в полукилометре отсюда капитан третьей роты ЦРС, обычно используемых против демонстрантов и забастовщиков, получил приказ разогнать алжирцев на улице Бонн-Нувель.

Вторая и четвертая роты должны были усилить бригаду жандармов, развернутую около моста Нейи, где сосредоточились значительные массы «французских мусульман». Другие отряды полицейских двинулись к площади Сталинград, Восточному вокзалу, бульвару Сен-Мишель. Динамик в связном полицейском автобусе не переставал напоминать инструкцию: «Разгромить демонстрантов. Если потребует ситуация, использовать оружие без промедления. В случае физического столкновения каждый обязан применить те средства, которые он сочтет необходимыми».

Капитан Эрно приказал своим людям побыстрее сесть в автобусы.

— Не забудьте надеть противогазы. Начнем с гранат со слезоточивым газом, но при таком ветре не исключено, что газ повернет на нас.

Грузовичок, перевозивший оружие, был пуст. По правилам только четверть состава роты могла иметь при себе оружие перед столкновением. Но сегодня их временно отменили. Жандармам раздали дополнительно четыре гранатомета и восемь ручных пулеметов.

Капитан третьей роты Эрно подал сигнал к выступлению. С зажженными фарами и включенными звуковыми сигналами колонна двинулась вверх по бульварам Монмартр и Пуассоньер навстречу движению автомобилей. Легковые машины, шедшие от площади Бастилии, сгрудились на углу улицы Сантье. Жандармы направили их в боковые улочки, а затем поставили автобусы так, чтобы полностью перекрыть бульвар. Другие полицейские заняли позиции за стоявшими вдоль тротуаров машинами. Из этого импровизированного убежища они стали забрасывать алжирцев гранатами со слезоточивым газом. Но порыв ветра прижал газ к фасадам домов. Демонстранты начали смеяться, хотя кое-кто и забеспокоился при виде безликой массы солдат в темных касках, одетых в блестящие черные кожаные пальто до колен, с надвинутыми на глаза мотоциклетными очками. В их облике было что-то от роботов. При слепящем свете фар было невозможно различить оружие. Солдаты держали в руках длинные деревянные дубинки, похожие на ручки тяжелых заступов.

Внезапно эта безликая масса пришла в движение. Вначале тихо, затем все быстрее и быстрее. Казалось, ничто не в силах остановить ее. Стук сапог о мостовую усиливал ощущение неизбежности. Церээсовцы, составляющие первую линию атаки, были защищены пуленепробиваемыми жилетами, скрытыми под кожаными пальто; они походили на гигантов.