По вот однажды ветер принес слепой свинец

И как всему на свете той песне был конец.

Замолк на полуслове, смешалось с кровью пыль,

И тихо в изголовье прошелестел ковыль.

И, как мальчишка, слезы друг вытер кулаком,

Потом же под березой могилу рыл штыком.

И вдруг сквозь зубы глухо, полузакрыв глаза,

Едва заметно слуху пропел или сказал:

Тебе, которая снова меня так печалит,

хотя я один уж давно здесь в неравной борьбе.

Тебе, которая не снизойдет и не отвечает,

конечно, конечно, тебе, тебе.

Тебе, от которой я видел хорошего мало,

хотя и раскачивал мир, как твою колыбель,

тебе, которая знала меня, не всегда понимала,

конечно, конечно, тебе, тебе.

Тебе, которая счастье узнала лишь наполовину,

любима была и любила кормить голубей.

Тебе, которая в общем ни в чем не повинна,

конечно, конечно, тебе, тебе,

которая плакала может быть дольше,

чем дождь прощальную песню играл в водосточной трубе.

Тебе и только тебе я скажу, что люблю, но не больше,

конечно, конечно, тебе, тебе.

Тихонько, тихонько,

Кончиком языка,

Я трогаю твои теплые руки,

Ладошку.

Она пахнет летней листвой

И лежит у меня на лице

Так, что мой нос немного набок.

Но небо она от меня не закрыла.

Деревья качаются очень красиво.

Ты слушаешь музыку,

Скоро станет совсем темно,

А мой нос останется на всю жизнь

Немного набок.

Мне все равно, если тебе это так удобно.

Не отнимай свою руку,

Если даже мне будет трудно дышать.

Тихонько, тихонько,

Кончиком языка,

Я трогаю твои теплые руки,

Ладошку.

Когда словам, как детям,

Пора от игр уснуть,

Тогда молчанье это

Не торопись спугнуть.

Припев: И пыль осела на дорогу,

        И на деревьях свет погас,

        И мы полны тревогой

        За тех, кто любит нас.

Нас время в сеть поймало

И все несет вперед.

А прошлого, так мало,

И новое пройдет.

Припев.

Ах, Лена, Лена, Леночка,

С ней случай был такой,

И  случай этот кончился

Троянской войной.

Дубасят ахейцы троянцев,

Поспят - и наоборот.

Из-за проклятой буржуйской любви

Кровь проливает народ.

Я не знаю,был бы конец

Этой грязной истории всей,

Если бы, эх, не придумал коня

Хитроумный Одиссей.

Велел он вдосталь нарубить

Молодых дубов,

И без единого гвоздя

Троянский конь готов.

Он в брюхо полое ему

Ахейцев насадил,

И в море с войском остальным

На кораблях отплыл.

Ахейский лагерь опустел,

Дул легкий свежий бриз.

И подошел к тому коню

Троянский вождь Парис.

"Оригинально", - молвил он

Качая головой.

"Но дело в том, мои друзья,

Что дуб-то молодой.

Из бронзы много есть скульптур,

Из камня и из глин.

А вот из дуба, оля-ля,

Троянский конь один.

Это новаторство, братцы мои!"

И с ним согласны были.

А ну, кто за гриву,

А кто за хвост

В Трою его потащили.

А вечером, только стемнело,

Ахейцы из конского тела,

Из брюха его деревянного,

Повылезли, окаянные.

Закололи всех часовых.

И в Трою пустили своих.

Тут троянская кровь полилась, полилась,

Вспыхнул в Трое огромный огонь...

С тех пор любое новаторство

Воспринимается как Троянский конь.

Каких несчастий и какой тоски

вкусило наше пасмурное детство...

Росли в жестоких играх босяки,

весь тыл отцовский получив в наследство.

Нас голод сбил в компании шальные,

и, мудрые и злые огольцы,

мы обходили рынки и пивные,

хватая "беломор" и огурцы.

Мужчины ушли по смертельной дороге:

грехи отпускала святая война,

и жалким старухам и старцам убогим

последнюю мелочь бросала шпана.

Я сытости доныне не приемлю:

набитое нутро смиряет злость.

Я землю даже ел, когда на землю

варенье у кого-то пролилось.

Союзники выписывали визу

на ящике "DETROUTE FOR STALINGRAD",

и я глотал в больнице по ленд-лизу

от слез, наверно, горький шоколад.

 Далекие годы, тревожные годы...

 Бежали на фронт из тылов пацаны.

 Прошла беспризорная наша свобода.

 Четыре ли года? - Нет, века войны.

Сегодня в моде книги и уют.

Где вы, мальчишки, что клялись мне в дружбе?

Одни пропали, а другие пьют,

а третьи слишком высоко по службе.

Вы, юные, чуть-чуть крупнее нас,

живя в тепле, умнея понемногу,

отстали вы от нас на целый класс -

на страшный класс войны, и слава Богу!

К слезам материнским мы были нестроги,

и очень легко повзрослеть было нам.

И этой тревоги, и этой дороги

я вам не желаю и вам не отдам.

 У женщин сигарет не отнимайте -

 Я это вам серьезно говорю.

 А лучше сами подносите спичку -

 У женщин тяга непонятная к огню.

 Им нравится огонь любой,

 И даже самый крохотный и тусклый,

 Любой огонь, игра с огнем,

 А без огня им как-то пусто.

 Не берите у них сигарет,

 Они любят курить вдвоем,

 Чтоб смотреть сквозь облачно дыма,

 И думать о чем-то своем.

 Чтоб знать, как вам нравится это,

 И серьезно вы, или нет.

 В темноте, совсем незаметно

 Переходящей в рассвет.

 Сигарета - их фонарик.

 Не отнимайте у них сигарет.

 Бывает, погаснет сигарета,

 Даже среди бела дня,

 А рядом с женщиной нет никого,

 Чтобы снова дать ей огня.

Необжитая глушь, голубые леса,

Нас тайга к себе в гости не просит,

Но в суровом краю комсомольский десант

Начинает с палаток и просек.

Припев: На земле дорог, как песен, много,

        Можно выбрать лучшую из них.

        А у нас всегда одна дорога -

        Пробивать дороги для других.

Прорубаемся мы сквозь семь горных хребтов,

Сквозь Сибирь и амурские дали.

Сквозь сто вьюг, сто ветров, сто соленых потов

Лягут рельсы стальной магистрали.

Припев.